Страница 23 из 61
Глава 16
Господи, он просто несносен! Круз занял кровать, начав пить как только стемнело. Кроме как слушать его дурь под старенький магнитофон, заниматься тут ну совершенно нечем.
Хотя, в принципе, Дельгадо вел себя нормально, пока не засел пьянствовать. Нет смысла ждать, что он извинится за те грязные слова. Есть предположение, что ему всё-таки совестно. Мне тоже чуток стыдно перед собой за сказанные в запале фразы о его ничтожности перед кланом. Неприятное ощущение. Я повелась на его провокации, скатившись до банальных оскорблений. Но Круз ведь был куда грубее, поэтому справедливость все же на моей стороне.
Да и пора бы признаться: мне ведь понравилось, как он тогда говорил ночью в машине. Надя бы сейчас сказала: «Да уж, подруга, а он — мужик. Причем гордый мужик. «Выдрать», «отыметь»? Не этого ли ты добивалась, Лирочка, виляя перед ним задницей? Жаль, что всё вскрылось только здесь, в Мексике»…
Да уж, искриться внутри от его жестоких грубых речей — очень свойственно, по-мазохистки!
Жаль, что всё скрылось здесь? Нет, ни хрена! Никаких чувств к нему быть не может. Он — псих, хам и алкоголик.
— Да, принцесса, я снова в говнище! И так будет каждый чертов вечер. — растягивает слова, обращаясь мне в спину.
Точно не может быть никаких чувств. Он просто отвратителен!
Так, ладно, надо погреть фасоль, выпить чаю и лечь. Не буду обращать на него внимание, вот и всё.
— Проголодалась, да? Ну поешь-поешь. На меня можешь не готовить. Да ты, наверное, и не умеешь нормально готовить. Молчишь? Да ладно тебе, принцесса. Так нечестно. Я ведь даже не помню, что тебе наболтал вчера, кроме… ну ты сама знаешь, короче, помимо тех слов.
Ох и сволочь! Я еще как умею готовить, но ты, придурок, не дождешься от меня кулинарных чудес. Жуй что хочешь, хоть змей и тарантулов. Мое сердце не екнет, даже если от тебя останутся одна кожа да кости. Вот!
— О, прикинь, пойло закончилось. Подай-ка мне еще одну, слышь, Лира. Ну же.
Поворачиваюсь. Ну и вид, божечки! Он в стельку пьян.
— Не смотри на меня так, принцесса, не надо. Противно, да? Правильно. Но ты всё-таки скажи, что я еще натрепал?
Да, ему однозначно не всё равно на случившееся. Значит, у него есть хоть какие-то принципы и мораль.
— Ничего! — демонстративно отворачиваюсь.
Пусть помучается.
— Ты думаешь, я псих? Ну да, псих, признаю. Но хочешь правду?
«Правду»? Так-так, а вот это крайне интересно! Ну-ну, давай, Дельгадо, продолжай откровенничать…
— Хочешь, ну? — напирает.
— Нет, просто заткнись! — играю с ним.
— Повернись, Лира, пожалуйста, а?
Выжидай, Лира, пусть упрашивает…
— Что ж, ладно. Слушай: «жестко выдрать», «отыметь», или как я там сказал…
Нет, это невыносимо!
Внутри всё пылает от жгучего любопытства. Но вида ни за что не покажу. Разворачиваюсь к нему с безразличным выражением на лице и скрестив руки. Круз уже с трудом держит голову. Его дурная башка так и норовит упасть на грудь, скрытую под белой футболкой.
— Спасибо, ты сделала мне огромное одолжение, принцесса Фрида. Так вот, я бы не стал вытворять ничего подобного с тобой. Я не обижаю баб, поняла-а? — хлопает себя по ноге, растягивая последние слова. — Не делаю того, чего они не хотят. Да, я злился, очень злился на тебя, ясно, блин?! Уж с кем с кем, а с тобой бы я был… а-а-ай, — отмахивается. — Ладно, проехали…
Господи, вот это да! «С кем с кем», а со мной «был бы» каким? Нет! Он врал насчет «выдрать», «отыметь». Лицемер, обманщик.
— Ну? — киваю в знак того, чтобы продолжал.
Мне жарко. Мне хорошо! Он точно хотел близости. Точно думал обо мне.
— Что «ну», принцесса? — переспрашивает.
— Договори свою пьяную бредятину.
— А, ну да, «бредятину». Извини. Сделай доброе дело, — его знак рукой, — подай еще бутылку. Хочу побыстрее отключиться, чтобы ты спокойно провела вечер.
Эх, жаль, он не проколется. Но тут не надо быть гением, чтобы понять его посыл. Да уж, Лира. Никаких чувств к нему. Ты точно уверена?
Достаю из коробки текилу. Приближаюсь к этому несчастному алкоголику.
— Вот спасибо! — берет, произнеся «спасибо» как-то очень обреченно.
Не отрываясь гляжу на него в упор в ожидании непонятно чего. Я зависла, изучая его печальное понурое лицо.
— Что смотришь так? — поднимает на меня замутненные глаза после паузы.
— Ничего. С таким образом жизни ты скоро отъедешь. — Смягчаю тон.
Он как-то горько смеется, прикрыв губы ладонью. Смеется до икоты.
— Ик! Ну и хорошо же?! Водить ты, ик, умеешь, если не соврала. Жратвы, ик, хватит, денег — тоже. Так что, принцесса, колдуй-колдуй. Я не против, ик.
— Ты идиот, — качаю головой. — Ох, какой же идиот!
Странное болезненное чувство вызревает где-то глубоко внутри меня. Сострадание — вот что это. Похоже, он несчастен. От его слов через пьяную икоту веет каким-то тяжким одиночеством.
— Ага, ик, круглый. — Ложится прямо в одежде.
— На вот, выпей-ка воды. — Подношу ему стакан.
— О, мучас, ик, грасиас! — неловко приподнимается на локте. — А ты, оказывается, ничего, принцесса Фрида.
— Замолчи, — еле сдерживаю улыбку.
Он хоть и выглядит плохо, разбито, но комплимент-то хороший. Простой вроде, но очень искренний. Так и тянет подойти и присесть с ним рядом. Нежно погладить по спине, как пацана-подростка, который первый раз в жизни нажрался из-за несчастной любви или крепкой ссоры с друзьями…
Так, ладно, окей. Надо переварить всё, когда он уснет. Что там с ужином? Фасоль надо помешать. Звон. Блин, вилка упала. Наклоняюсь, чтобы поднять.
— Эй, брат, да перестань ты уже пялиться на ее задницу! Совсем одурел? — довольно внятно произносит Дельгадо.
— Что-что? — поворачиваюсь в шоке.
— Я что, произнес это вслух, принцесса?
— Аха! — киваю.
— Ну пиздец! У меня белая горячка, Лирочка. Сделай-ка радио еще погромче. — Со стоном откидывается на матрас.
Господи, да он совершеннейший псих! «Пялиться на задницу». И он опять прокололся. Очередная почва для размышлений, Рагацци.