Страница 18 из 61
Глава 12
Господи, разместить бы пару фоток в Инсте. Надя б офигела от того местного тихуанского рынка. Пыль, гул голосов и орущая на разный лад музыка. Запахи жареной в прогорклом масле, еды. Да уж, Надя бы там точно впала в истерику.
Но у меня на истерику просто не было сил!
Миражи-лужи на раскаленной трассе. Круз за рулем старого Фиата, который он купил вместе с поддельными правами на чужое имя. Теперь уже можно сделать один неутешительный вывод и два скверных предположения.
Итак, вывод: раз Дельгадо соизволил-таки купить самое необходимое из одежды и обуви на рынке, значит, отдавать меня в рабство или местным на растерзание он не собирается. По крайней мере, в ближайшем будущем…
Теперь к предположениям касательно его персоны: он, этот тип, либо специально притащил меня закупаться в то место, чтобы унизить и наказать, либо он жмот. Да уж! В любом случае, час от часу не легче.
Бритва, ой-ой-ой!
— Блин! — ударяю себя по лбу.
— Что «блин»? — бурчит Круз, сделав радио чуть тише.
— Станок забыла, — смущаюсь.
Приходится сообщать этому хаму, можно сказать, интимные женские подробности.
— Переживешь, принцесса. — Ухмыляется.
Господи, да он просто изверг какой-то. Есть же какие-то вещи, которые можно было бы понять чисто по-человечески?!
— Переживу-переживу, Дельгадо. Смотри, не лопни от злорадства. Что, мстишь за ту историю с продавщицей белья на рынке? Нормально так она тебя приложила. Поделом! А знаешь, мне нравится Тихуана. Если тут хотя бы часть женщин такие, то место — зачетное.
— Да-да, — издевательски тянет. — «Приложила», как же. Слушай, принцесса, раз вы так с ней спелись, то давай отвезу обратно, а? Тебе сто процентов понравится работать на том рынке. Чем будешь торговать? — как-то игриво подмигивает.
— Какой же ты урод, Дельгадо, божечки! — закатываю глаза. — Намекаешь на то, что у меня кроме тела ничегошеньки и нет? Просто заткнись, это невыносимо!
Тишина в ответ. А Надя, похоже, была права: он еще и сутенер.
— Ладно, принцесса, так и быть, можешь брать мой станок для тела. Не психуй. Вообще-то я бы с удовольствием глянул, как ты зазываешь купить кукурузу или подобную хрень. И, сколько бы тебе удалось заработать, интересно?
— Хорошо бы «удалось заработать». — передразниваю. — Здесь же, как ты выразился перед тем мужиком из агентства недвижимости, «любят смазливых светлокожих девчонок».
— А-а, — ухмыляется. — Что есть, то есть. Но, боюсь, принцесса-Белоснежка, для тебя бы всё это закончилось хреново с наступлением первых же сумерек.
— Давай-давай, нагоняй ужаса, Дельгадо. Спасибо за бритву, ты очень щедр, — язвлю. — И, кстати, как переводится «Мачо мальвадо»?
— А с памятью у тебя порядок, принцесса, что, прикипела к торговке? Запомнила ее болтовню?
— Аха, так как?
— «Злобный самец».
— Врешь, как всегда. Что, нравится выпендриваться, «самец»?
— Дело твое, хочешь верь, а хочешь — нет. — отмахивается. — И вообще, закрой-ка рот.
Дельгадо делает радио громче.
— Ты слишком назойливая. Сведи общение до минимума, принцесса-Белоснежка, — перекрикивает забористую музыку.
Мда, ох и хам! Но неужели правда «злобный самец»? Точнее ведь и не скажешь. Отличный ник для его Инсты. Ладно, хватит…
Итак, что мы имеем: старую тачку со жмотом-сутенером-садистом за рулем. Багажник, забитый какими-то консервами и разной, наверняка несъедобной, дрянью. Минимальное количество вещей. И трассу, которая явно выведет куда-то очень далеко от Тихуаны. Дельгадо везет меня в глухомань, в деревню. Возможно, к его родственникам-деревенщинам.
Кошмар! Блин, да наверняка они такие же психи, как и он. Полуживотные-полулюди. Еще и крикливые, неотесанные, пропахшие кислым потом и перегаром. Этот Дельгадо либо бросит меня там и укатит развлекаться с телками, либо будет ходить королем, внаглую отдавая приказы. Мне жарко и плохо!
Резкое движение вперед. Выкручиваю колесико радиоприемника на минимум.
— Эй, ты чего тут распоряжаешься? — с недовольным видом оборачивается Дельгадо.
Разрываю прозрачную упаковку с майками.
— Хочу переодеться, вот что. Не оборачивайся.
— Ну, валяй, — кидает.
Снимаю опостылевшую толстовку. Под ней — темная майка от пижамного набора с рисунком «Снуппи». Что? Дельгадо глянул в зеркало заднего вида? Совсем обнаглел.
— Не смотри! — возмущаюсь.
— Больно надо, — бурчит.
Дельгадо загоняет машину на обочину. Зачем? Он глушит движок, выходит. Багажник. Что он там забыл? Ладно, вроде не таращится. Натягиваю майку. Боже, как же хорошо. Хлопковая ткань — то, что надо в зной. Взгляд на Круза…
Так-так! Он, похоже, всё-таки пялился. И сейчас пялится. На мою грудь. Качаю головой. Он просто наглое животное. Отвел, наконец, глаза. Что же дальше? Багажник закрыт. У Дельгадо в руках такая же майка. Он собирается переодеваться?
В зобу спирает! И любопытно, и, вместе с тем, немного неловко. Стоп! Раз он смотрел, почему бы не ответить взаимностью?! Дельгадо расстегивает пуговицы на поло. Резким движением задирает дорогую шмотку наверх…
Боже мой! Обалдеть не встать! Капец!
Конечно, было очевидно, что фигура у него ничего, но… Ну, с ума сойти, короче! Еще и куча татуировок в виде католических крестов. На груди, на животе, на ребрах.
Короткий, ничего не выражающий взгляд Круза на мне. Он надевает майку и идет к машине. Мда, это просто караул! Как теперь спокойно ехать с ним одной в машине? Как спать с ним в одном доме? Спать в доме, блин! Не дай бог, в одной комнате…
Дельгадо заводит движок. Пялюсь на его плечи.
Прекрати, Рагацци! Немедленно заканчивай. Что бы сейчас сказала Надя? Да ничего, кроме: «Вот это да, подруга! Ты влипла, и я завидую тебе черной завистью, итальянская ты сучка!» Круз опять глянул в зеркало. Он заметил, блин. Ладно, срочно на что-то отвлечься…
…Добро пожаловать в Тихуану.
Добро пожаловать на свой страх и риск.
Смерть приветствует тебя
По-панамерикански7… — гундосит по радио какой-то певец, изображая то ли пьяного, то ли накуренного.
Это просто издевательство какое-то…