Доктор 1

26

Поднимаемся домой. Слава богу, Асели с Вовиком дома нет. Сейчас на кухне они были бы некстати. Быстро готовлю суп из чечевицы, как самое быстрое блюдо, пока Лена шмыгает носом на соседнем стуле. В холодильнике обнаруживаю полную кастрюлю беляшей вперемешку с баурсаками — видимо, Аселя постаралась. Разогреваю в микроволновке с полдесятка и кормлю Лену ими вместе с супом. Поев, она немного успокаивается.

— Мелкий, как мы жить будем? — спрашивает она с видом отца семейства, пропившего всю получку и проснувшегося утром в «тёплых объятиях» разгневанной жены или даже тёщи.

— Как и раньше, — глажу её по затылку и шее. — Лично для меня ничего не изменилось.

— Эхх, — тоскливо изрекает Лена. — Не знаю, как оно сложится, но, похоже, осеннюю и зимнюю одежду надо всё-таки в бюджете предусматривать.

— Не беспокойся. Всё решим. — Продолжаю гладить её по затылку.

— Мелкий, а что у нас с деньгами? Вот прямо на сейчас? Фотография дня?— продолжает шмыгать носом Лена. — Извини, что я к меркантильному, но у меня паника. Чувствую себя брошенной собакой…

— Всё нормально. Так, по деньгам. Лен, я плохо рассмотрел, ты сколько отдала за диплом? Долларов пятьсот?

— Четыреста пятьдесят, — шмыгает носом, — ты что, успел посчитать?

— Я — нет, а когда Нина Ильинична считала, просто смотрел на её руки. Подожди секунду.

Иду в комнату, в ящике письменного стола достаю конверт с первым гонораром от докторов и возвращаюсь на кухню.

— Лен, держи. Эта сумма изначально предусматривалась — мне на диплом ещё Бахтин через Котлинского передавал.

— Да ладно, клади в тумбочку, — вяло отмахивается Лена, — у нас теперь всё общее, — и снова шмыгает носом.

Кладу эти деньги на стол. Выкладываю следом из конверта все свои сбережения от химчистки. Добавляю деньги, присланные отцом и матерью бабушке: в последний визит, бабушка с дедушкой отдали мне треть всей суммы со словами, что мне теперь нужнее. Я тогда при людях не стал спорить, а теперь оказывается, что кстати. Вспоминаю про сегодняшний конверт от Витальевича, лезу за ним и достаю его.

Лена удивлённо смотрит на стопку банкнот на столе:

— Мелкий, это что?

— Ну ты спросила — сколько у нас денег. Я провёл ревизию всей моей текущей наличности. Вот всё, что есть на текущий момент. Вечером, судя по всему, продолжу карьеру на мойке, хе-хе. Значит, ещё принесу. — Улыбаюсь.

— А откуда столько? Моей зарплаты сейчас будет хорошо если баксов триста в пересчёте. Откуда у тебя столько?

— Я же работаю, — искренне удивляюсь. — Трачу только на тебя. С тобой вместе. Ну, еда ещё. Командировки и соревнования в спорте оплачиваются, кстати, там ещё откладываю! Суточные — пятьдесят евро, стараюсь столько не проедать. Кстати, у меня ещё на спортивной банковской карте где-то сто пятьдесят евро есть. Если нам критично.

— Да на фоне этого — не критично, — Тычок пальцем в сторону стола. — А сколько ты зарабатываешь? Извини, что сейчас так ребром, но теперь хочу четко оценить обстановку, в которой мы с тобой оказались, — беззащитно краем рта улыбается Лена.

— Вот теперь не ясно… До этого момента, одна химчистка стоила вначале пятьдесят долларов, моя доля была сорок пять процентов. Потом ставка выросла до шестидесяти пяти — семидесяти долларов, моя доля выросла до пятидесяти процентов. В день я чищу два-три салона. Точнее, пять салонов в два дня, это устоявшийся ритм. Зимой чисток будет меньше, потому запас на зиму начал откладывать сейчас. Бахтин выдал за Марину на диплом вот, — указываю пальцем, — и сегодня Котлинский выдал за конверсию с бесплатных услуг. Вот, — показываю на последнюю сумму. — Ещё треть родительского перевода — моя. Это где-то двести в месяц, опять же в пересчёте. До этого не брал, но в этот раз бабушка всучила. Когда они приезжали. При вас не стал с ней спорить.

— Мелкий, не скажу, что я успокоилась, но ты меня сейчас так удивил, что уже не интересно реветь! — Широко открывает глаза Лена. — Ты, получается, реально зашибаешь штуку в месяц? В твои годы? Не-ет, я, конечно, знала, что ты мужик; и за тобой — о деньгах даже не думала, вообще без оглядки рванула… Но, кажется, всё оказалось намного менее драматично!

— Чуть больше штуки, если на баксы. Если учитывать доходы от Котлинского — под две. — Скромно смотрю в чашку с чаем. — Правда, это сейчас, когда сезон по чистке и когда у меня нет школы. С сентября, конечно, будет не так интересно. Ну и — я же вкалываю. Ты же сама была у меня на чистке.

Лена присвистывает:

— А я всю дорогу ломала голову, как мне на триста баксов в месяц школьника к школе одеть, себе теперь весь гардероб заново, и рассчитываю, на сколько хватит растянуть косметику! Ещё обрадовалась, что Аська с нами — на продукты меньше тратить! И прикидываю, как Аселе технично сказать, что половина квартплаты всё-таки актуальна!

— Погоди, это какого школьника ты думала одевать? Меня что ли? — настаёт моя очередь изумляться. — Спасибо, конечно, но я пока и сам справляюсь!

Вижу, что её настроение постепенно приходит в норму.

— Ленка, а ты ещё более безбашенная, чем Асель. Если рванула со мной, не раздумывая. Хотя, не думал, что материальный вопрос так важен.

— Это потому, что тебе шестнадцать. И ты не отвечал за других. — Видя мой скептический взгляд, она стушевывается и поправляется. — Ну да, Опять была не права. Мелкий, ну никак не привыкну, что ты — целый мужик! В своём детском возрасте! Пардон, я нечаянно, — продолжает каяться Лена, — я сейчас поняла. Я тебя подсознательно сравниваю со своим бывшим. И ни одно из сравнений не в его пользу. Я просто не привыкла к такой мужской самостоятельности — беззащитно разводит она руками. Я пользуюсь тем, что её руки разведены, подхожу на шаг и прижимаюсь к ней, чувствуя, как сплетаются её руки у меня на шее.

— Деньги — фигня. — Уже успокоившись, продолжает она. — Они как воздух. Его категорически недостаточно для счастья, но ты очень быстро чувствуешь, когда воздуха вдруг мало. И вообще… у меня истерика… Из-за родителей. Вот я чушь и несу. Да, обнимай меня. И затылок, да, вот так. Теперь с мойкой придётся умерить активность? Из-за клиники?

— Тут пока не ясно. Котлинский мне сегодня сказал, что со следующей уже недели набираем на патронаж. В новое акушерское отделение. Я в штате — де факто. Как минимум, все инфекции — мои. Только сейчас всё обсудили с Шаматовым и Котлинским. Котлинский говорит, на той неделе будет собрание акушерского отделения, я участвую. И он каждому объявит, сколько его личный процент от принятых на патронаж. По идее, не должны обидеть. Насколько я успел узнать Котлинского.