Страница 12 из 109
5
Переработал, чтоб ГГ не Лена заснула.
Мне не спится: когда хотел спать, не дали. Сейчас уже не хочется.
Поворочавшись ещё какое-то время, пытаюсь ещё раз снять бессонницу предсказуемым методом. Но получаю по рукам от Лены, которая, не открывая глаз, говорит:
— Сплю. Утром.
Ну, утром так утром…
Неслышно выбираюсь из постели, закрываю за собой дверь в спальню и шагаю на кухню. Мой ноут тут, есть что почитать.
Давно назревала необходимость подтянуть теорию. Сейчас эта необходимость совпала с наличием свободного времени. Хотя и среди ночи.
То, что местная медицина не нашла инструментов, не значит, что она не понимает физики процесса. Шанс, как уже говорилось, небольшой, но реализовать его нужно на все сто процентов.
Погружаюсь в поиски теоретического материала и его чтение.
На понятное мне объяснение через час натыкаюсь почему-то у военных медиков. Видимо, в силу специфики им нужно уметь объяснять сложные вещи простым языком. Ограниченным в образовании индивидуумам. Типа меня…
Рак — упрощённо говоря, клеточная мутация. С определёнными уточнениями. Каждую секунду в организме происходят сотни тысяч, если не миллионы изменений хромосомного аппарата. Однако, тысячей раков в секунду мы не заболеваем. Большинство мутаций не опасны, и хромосомные поломки корректируются, не выходя из клеточного ядра — на то есть специальные программы на клеточном уровне. Их я, кстати, тоже «вижу». И даже пытаюсь отредактировать, например в тазобедренном суставе, причём, тьфу три раза, кажется небезуспешно…
Но некоторые мутации «прорываются» за барьеры корректирующих «программ». По хорошему, и это бы не проблема: у организма на то есть иммунная система. Мутировавшие клетки в первую очередь определяются лимфоцитами и моментально ими же уничтожаются.
На своём уровне, по опыту, «вижу», что управляемое голодание повышает эффективность этого процесса в разы.
А вот тут начинается наш «затык». Разные лимфоциты имеют разные функции. По-хорошему, уместно говорить об их Системе. Есть те, которые уничтожают мутировавшие клетки. Но сами по себе они бессильны, им нужна «подсветка цели» другими лимфоцитарными клетками. Сами они мутировавшую клетку просто «не видят». А вот почему не видят — на этот вопрос ответа пока нет.
У местных.
Я — вижу.
Таким образом, рак — это не только и не столько мутация, сколько комплекс факторов: мутация плюс брешь в системе «распознавания».
Как только организм принимает мутировавшую клетку за нормальную, эта мутировавшая клетка сразу начинает реализовывать свою «сбитую» программу внутри организма: размножаться и угнетать всё вокруг.
Чем заканчивается — всем известно.
Дочитываю на всякий случай до конца. На начальной стадии, такую опухоль можно вырезать.
На последней стадии, когда опухоль набросала своих клеток во все органы, или, если по-умному, распространила метастазы, операция совершенно бесполезна.
А вот дальнейшая строка заставляет меня сосредоточиться и перечитать её дважды:
Иначе говоря, прецеденты «ремонта поломки» история знает. Просто
Либо, как вариант, был отдельный индивидуум, кто снаружи «подсвечивал» лимфоцитам пациента цель в виде мутировавших клеток…
_________
Зачитавшись и задумавшись, ловлю себя на непреодолимом желании пройтись.
Состояние, которое испытываю прямо сейчас, близко к эйфории. Есть очень большая разница между словами:
— «нерешаемая проблема»;
— и «проблема, нерешаемая большинством известных сегодня методик».
Понимаю, что если дам себе волю — то прямо сейчас разовью бурную деятельность в квартире и, скорее всего, разбужу Лену. Например, в порыве энтузиазма начну что-нибудь готовить на кухне, начав греметь кастрюлями.
Чтоб обуздать не уместные среди ночи порывы, наскоро одеваюсь и выхожу на улицу.
Шагаю по микрорайону, наслаждаясь летним ночным теплом. Иду в сторону спортплощадки: нужно выплеснуть явно ненужный излишек энергии. Появившийся после понимания,
Пока, правда, не понимаю,
На спортплощадке прохожу по очереди брусья, турник, снова брусья.
Потом зависаю на наклонной доске для пресса на три минуты. По окончании упражнения, остаюсь лежать на доске для пресса головой вниз, глядя в небо и перебирая варианты.
«Подсветить» опухоль и её метастазы лимфоцитам снаружи — раз. Для меня — решаемо. Муторно, вагон работы, но — решаемо. Примерно как столовой ложкой разгрузить бочку сахара. Занудно, но более чем реально.
На уровне контраста частот, попробовать обучить«родные» лимфоциты конкретно данного организма «видеть» раковую мутацию. Два.
Комбинация первого и второго вариантов — три.
Перебираю в голове варианты расстановки игл на теле и подаваемых частот.В этот момент, на площадку трое мужчин вытаскивают женщину. Наверное, они меня просто не видят — лежу на доске для пресса, сливаюсь с фоном, ещё и в теневом углу.
Они начинают переговариваться, для меня вполне различимо. Вижу, кстати, лично я их очень отчётливо. Даже какие-то рисунки на них, сделанные на нижних слоях кожи несмываемой краской.
— Жива? Ты не сильно её?
— Да жива, очухается… Хотя, всё равно потом в расход. Не оставлять же!
— Ну так ещё по разу пройдёмся!
Поначалу я невнимательно посмотрел. Женское тело на поверку оказывается девочкой моего возраста. Без сознания. Несколько раз уже изнасилованной. Именно этой троицей. Физиологические жидкости вообще очень контрастны в проекции, тем более чужие…
Уже выученные мной подробности анатомии не оставляют места для двойного толкования.
Все самые большие неприятности и проблемы в этой жизни происходят неожиданно. Я это понял давно, ещё
Предусмотреть мозгами всего в этом мире не возможно — слишком много вариаций. Потому у нас есть рефлексы.
В отличие от
У местных рефлексы общества отсутствуют. По крайней мере,