Страница 43 из 68
Изабель… почему она заставляет меня вспоминать прошлое?
Почему я перестал видеть в ней очередное тело? Меня пронимают ее слезы. Давно такого не было…
Очень давно…
Не замечаю, как мысленно оказываюсь на старой обшарпанной трассе ведущей в маленький городок, из которого я бежал на службу в морскую пехоту, чтобы не сдохнуть с голоду, или не стать беспредельщиком, вступив в ряды местной бандитской братии.
Сжимаю в руке одну-единственную сумку. Весь скарб военного офицера. Я уходил мальчишкой, а вернулся мужиком, который прошел путь и заимел пару медалей за храбрость.
Медали… за отвагу, честь и достоинство.
Пустые слова.
Пустые. Сука. Слова!
Ничего не значат для тех, кто эти самые медали вешал нам на грудь. Заведомо зная, что скоро пошлют отряд на смерть.
Сольют целую роту, чтобы прикрыть махинации и слив денег. Всего-то, несколько десятков трупов. Зато жопы генералов будут целы.
Сцепляю зубы и смотрю на название своего городишка написанного на куске дерева с облупившейся краской.
Вернулся. Не думал, что все-таки опять окажусь здесь. Но с армией я закончил. Хорошо так кончил со всеми продажными шкурами, натянув жопы и порвав очко всем гнидам.
Я отомстил. Грязно. Жестоко. За всех. За ребят, которые умирали очень долго и мучительно. За братьев, которые попали в ад плена и были поруганы. За Соула, бравого бойца, который прикрыл меня своим телом, когда мы подорвались на мине.
За Мэта и Роука, мужиков, которые держали вдвоём оборону, давая возможность хоть части отряда спастись.
За всех отомстил, а закончив с бойней, ушел. Не смог больше носить нашивки на плечах.
Все. Блядская сука. Ложь.
Только жетон на шее металлический снять не смог. Слишком многое вместе с ним пройти пришлось.
А сейчас стоя на трассе в своей тачке я рассматриваю чертову вывеску и давлю педаль на газ.
Жизнь разделилась на “до” и “после” и это мое после… Хуевое после я вам скажу.
Заезжаю в городок и первое, что вижу это блядская нищета и разруха. Кризис в стране ударил не только по мегаполисам.
Он уничтожил глубинку.
Я вкатываюсь на родные улицы уже под вечер и понимаю, что все намного хуже, чем могло бы быть.
В свете фар на трассе замечаю стайку девиц. Вульгарно разукрашенных шалав. На улице январский холод, а эти едва одетые стоят, и я после армии и мести голодный до баб, трахаться инстинкт просыпается.
Ебля единственное что помогает мозг проветрить, засадить по самые яйца и забыться немного совсем, чуть-чуть.
Останавливаюсь.
Пусть так. Пусть с грязной придорожной шлюхой. Мне уже на все плевать. Натянул резинку и вперед.
Вся вера по хую. Вера в людей, в погоны в блядскую честь и достоинство – все порушено.
Все продают и всех спокойно покупают. Страны лбами сталкивают, людей стравливают и своих же свои предают.
Блядь. Как же меня все достало.
Врубаю по тормозам и выхожу из тачки, встречаюсь взглядом с паханом девах. Узнаю перса. Гной.
- О ты смотри, кто в город завалился. Гор. Пар спустить хочешь? У меня лучший товар!
Ухмыляюсь и окидываю взглядом “товар” и вдруг меня словно обухом по голове бьет. Встречаюсь взглядом с Бек, моей заучкой-одноклассницей. Блядский мир! Что она тут делает?!
Окидываю быстрым взглядом развратную короткую юбку и яркую красную дерматиновую куртку. Дешевка. Сталкиваюсь с глазами, раскрашенными во все цвета радуги, и сглатываю вязкую слюну, которая падает в желудок желчью.
- Ее хочу, сколько?
Задаю вопрос, не глядя на мужика. Все мое внимание на Бек сосредоточенно. Зову ее по фамилии - Беккер. Бек. Зазнайка Бек.
Не думал, что ее шлюхой когда-нибудь увижу. На трассе. Дешевой дыркой, которую будут драть дальнобойщики, проезжающие мимо нашего городка, который лежит на пути к мегаполису.
- Гор. Тут, смотря что хочешь, как трахать будешь, хотя ладно, смотрю ты дембельнулся, тогда в подарок обычная ставка. Напяливать можешь, как хочешь, если порвешь, штрафану, а так через пару часиков верни. У нее заказ будет.
Киваю и отхожу, сажусь в машину и вцепляюсь в руль до белесых костяшек.
Че мне так блядски тошно становится? Почему хочется выбить этому гандону зубы, шарахнув харей об асфальт?
Как только бывшая одноклассница садиться на соседнее сидение, обдавая тошнотворным запахом дешевых духов, я врубаю по газам и ору, слетев с тормозов:
- Какого блядского хуя, Бек?! Ты блядь лучшей была. Я у тебя к херам математику списывал, а ты шлюха теперь, да Хельга?!
Окидывает меня глазами чуть на выкате и улыбается алым ртом, а я впервые хочу женскую физиономию о бардачок приложить.
Шлюха. Блядь. Долбанная. Шлюха.
Смотрит на меня своими блядскими огромными глазищами, прощупывает. Останавливается на ширинке и облизывается.
- Гор… ты всегда был таким. Ммм… В тебе кровь огненная. Напор. И я знаю, как ты умеешь еб*ть. Девки любят рассказывать друг другу про большие члены с особенностями. Так что может не будешь тратить время на простой треп, а трахнешь купленную шлюху? Часики-то тик-так.
Выводит. Сука. Планомерно доводит, чтобы с катушек слетел.
- Рот захлопни, Бек!
- А ты мне его своим ху*ем заткни! Я другого не понимаю! Давай мне мозг не выноси только Гор. Трахнемся и возвращай меня пахану.
Бросаю на нее злой взгляд.
-Трах по дружбе. Без проблем. Беккер.
Торможу у кромки леса. Круто я отъехал, даже не заметил.
Ловлю за волосы и разворачиваю лицо бывшей первой зазнайки класса к себе.
- Я же после войны на прочь башкой отбитый. Кровь люблю. Боль. Ты из-под меня живой не вылезешь, все дырки порву. Тебе рассказывали, что член у меня погнутый, так вот, я тебя так отобью, что подохнешь, а вон под тем деревцем прикопаю. С крышей твоей решим. Со мной лучше не воевать.
Сильнее сжимаю руку в волосах и второй юбку задирать начинаю, ноги раздвигать, и Хельга наконец перестает быть циничной блядью, бьет меня рукой, начинает сопротивляться.
Отпускаю и заглядываю в глаза с потекшей тушью полные слез:
- А теперь. Ты мне расскажешь Бек, что за хуйня у вас здесь происходит.
- Правда вернешь? - голос уставший, надломленный. Настоящий теперь.
- Если сильно хочешь попробовать на вкус мой член, можешь отсосать, уж после возвращу туда откуда взял.
- Да пошел ты, Кириан!
Намеренно оскорбляю, вывожу на эмоции, но Бек всегда была сильной. Не разочаровывает и сейчас.
- Отпусти меня! – кричит и бьет по двери, которую я изначально заблокировал.
Поворачивается ко мне и пытается достать. Рука у нее тяжелая, помню, но не поддаюсь. Я мужикам шеи переламывал и пальцами глаза выдавливал, когда оказался в пекле с пустой обоймой. Один. И Выжил. А женщин… я не бью.
Хватаю ее за куртку и отталкиваю, даю понять – трепыхаться не стоит.
- Я бухгалтер, Гор! - кричит наконец, - Была им. Но жизнь здесь сучья. Что ты пришел нотации читать?! Правильный Гор Кириан. Благородный. Честный! Ты служил своей стране. Только от тебя смердит разочарованием. Так же, как и от всех нас в этой дыре, наполненной говном до краев.
- Перегибаешь, Бек, - отвечаю ровно, хотя ее слова наносят мелкие порезы. Я давно привык к боли. Поэтому эффекта от ее речи – ноль.
- Почему от тебя несет смертью, Кириан?! Ты похож на зверя! Раненого! Опасного! Ты страшный и в твоих глазах безумие! Ты такой же, как я! Тебя тоже переломало, так что не включай святошу! Каждый вертится, как может. Я включила жопу и за то, что ее натягивают, я семью подняла! Когда кризис шарахнул, всех сократили! Жрать нечего было, понимаешь? Голодали. Ребенку крошки в рот не перепадало. Так что да, блядь, я шлюха, грязная, гнилая, повидавшая сотни хуев и что?! Отпусти! Либо трахай, либо назад меня та трассу верни. Это моя жизнь. Я на дне и мне не нужно об этом говорить.
Отшвыриваю Бек так, что она впечатывается в дверь.