Птичка

Таня смутилась и пошла багровыми пятнами, давясь и отворачиваясь.

— Меня просто очень тошнит, если я голодна, — ответила она и села за стол, придвинув к себе кружку с горячим молоком.

Тим оглядел её с ног до головы и усмехнулся совсем как его брат: — Ну и, теперь мы будем родственниками? Ты считаешь это нормальным?

Она сконфуженно ответила: — Не надо так зло, Тима. Я всё это не специально придумала. Пожалуйста, давай не будем бесконечно выяснять отношения, мне и так тяжело.

Он сел рядом с ней на диван и наклонился над личиком девушки: — Знаешь, а я поумнел после того, как мы расстались. Я бы всё сейчас изменил, и твоего ребёнка не было бы.

Она испуганно повела глазами, поймав его насмешливые зрачки.

— Потому что я бы предохранялся, очень аккуратно.

Таня молчала, мелкими глотками отпивая молоко, потом сказала: — Я не жалею, что он у меня есть. Теперь у меня будет семья.

Тим опустил взгляд: — Счастливо тебе. Хотя не знаю, как это тебе удастся с моим братом — готовься к тому, что с ним будет нелегко.

— Я знаю, — просто ответила она. — Я попробую.

Тим вдруг придвинулся к ней, обнял левой рукой и притянул к себе: — Ты же ведь ничего всё равно не скажешь ему, да? — выдохнул он и поцеловал её.

Таня замычала, протестующе отстранившись, уперев ладошки в грудь парню. Он с силой сдвинул стол, упала кружка с молоком и разлила его. Тим прижал девушку сверху, уложил её на диван и раздвинул обнажённые ноги. Таня была в тёплом пушистом халате до колена и бежевых носочках.

— Не надо, Тима, — закричала она в полный голос. — Зачем ты, почему ты так ненавидишь меня?

— Какая тебе разница? У нас же уже было один раз, почему нет? К Мише же ты быстро привыкла. И он не узнает, клянусь!

Девушка отчаянно билась, но против него ничего не могла сделать. Тим сжал одной рукой её кисти, закинув их за голову, другой сдёрнул трусики и стал расстёгивать бляху ремня на джинсах, как в кухню вдруг с яростью влетел отец и стащил его с девушки. Размахнувшись, Чёрный ударил Тима под дых и остался стоять над ним, тяжело дыша.

— Если будешь продолжать в таком же духе, лучше скажи сразу, будет хуже, — покачал головой отец, взглянув на рыдавшую девушку. Она от стыда закрыла одной рукой лицо, пытаясь одёрнуть другой задранный халат с обнажённых бёдер.

— Только Мише… Мише не говорите, — причитала она, но тут же умолкла, потому что на кухню с каменным лицом и жестоким взглядом вошел её любимый.

Таня замерла, стиснув горло пальцами: — Миша… я не хотела.

— Я понял, — перебил её он и ненавистно взглянул на брата.

Тот разогнулся после удара отца и угрюмо сказал: — Я… этого больше не будет, я обещаю.

Мужчины молча и мрачно проводили взглядами вышедшего Тима. Тот пошёл с видом нашкодившего кота, стремившегося поскорее сбежать.

Миша подошёл к Тане, поднял её с кухонного кожаного диванчика и, подхватив на руки, унёс в комнату.

Она как будто успокоилась, но ещё долго тяжко вздыхала и переживала случившееся. Он пообещал ей, что для брата последствий никаких не будет.

После того, как Таня задремала, Миша вышел на кухню и увидел там отца и Тима. Они сидели за столом, а посередине стояла высокая бутылка с водкой.

— Садись, обсудим, — кивнул сыну Чёрный. — Вам давно надо поговорить.

— Мы уже разговаривали, — отозвался недовольно Миша.

— Нет, я сказал, вам надо поговорить, — с нажимом сказал отец, и Миша удивился, когда это отец успел напиться.

Парень сел напротив Тима и открыто, неприязненно взглянул ему в глаза.

Входная дверь хлопнула, и в кухне появилась Зоя, раскрасневшаяся от прохладного воздуха.

— Слава, это что такое? — спросила она. — Какой повод?

— Очень серьёзный. Наши дети сейчас будут по-мужски разговаривать.

— А…, ну, тогда нужно хотя бы стол накрыть, не с одной водкой же, — резонно заметила она и легко погладила плечо мужа. Глаза женщины оставались тревожными и всё понимающими.

Тот кивнул, позволил ей быстро нарезать колбасу, сыр, положить нарезанные помидоры и огурцы на блюдо, кусочки хлеба, и взглядом показал — уходи. Ей не нужно было говорить, она легко вышла из кухни, и за весь вечер ни разу там не появилась. Женщина знала, что все подробности узнает позже от самого Чёрного.

Мужчина перевёл тяжёлый взгляд на своих мальчишек, с которыми сейчас было непросто. Помирить их казалось невозможным, он это знал, необходимо только время, но надо было высказать всё недовольство друг другу.

— Знаешь, то, что ты хотел сделать — изнасилование, — начал Миша, не выдержав. — Она не хотела этого.

Тим холодно встретил его взгляд.

— А какая ей разница, если она сразу после меня под тебя полезла?

— Заткнись, — одёрнул Чёрный. — Она теперь его женщина, он забрал её, и ещё она — носит его ребёнка. Что здесь непонятно для тебя?

— Он думает, она святая, а это не так.

— Это не твои проблемы, — заметил отец.

— Тим, я не хочу тебе зла, — серьёзно сказал Миша. — И не буду больше делать тебе его, как в последний раз. Если хочешь отомстить мне — мсти, но мне, не ей. Она ушла из дома, беременна, ей очень тяжело. Не надо ей досаждать.

— Ни о какой мести речь не пойдёт, — хлопнул по столу Чёрный. — Вы либо вообще в упор друг друга не видите с этого момента, либо нормально общаетесь. Ясно? Иначе — на все четыре стороны! — он посмотрел на Тима долгим взглядом, потом перевёл его на Мишу.

Сыновья сидели, не шелохнувшись.

Чёрный налил им водки, взял тонкий ломтик колбасы и положил в рот, показывая им, чтобы они выпили. Миша и Тим взяли рюмки, и угрюмо опрокинули их, не закусывая. Уставший и голодный Миша сразу ощутил градусы у себя в голове.

Так ни к какому выводу и не придя, все разошлись по комнатам. Зоя очень расстроилась, когда узнала от мужа, как повёл себя их младший сын. Его в последнее время как будто подменили.

— Слава, когда же это закончится? Почему они не живут в мире?

— Зоя, ты странная. Какой мир — один отбил у другого девушку? — удивился Чёрный. — Скажи спасибо, что Тим не умер тогда, каково бы с этим жилось Мише? Меня дрожь пробирает, как подумаю.

— Не надо, Слава, — умоляюще произнесла Зоя, ложась в постель рядом с ним. — Их надо как-то отселить отсюда. Может быть, снять Мише и Тане отдельное жильё?

— Пусть он поработает немного, там и посмотрим. А Тим присмиреет, он испугался. Если бы мы не приехали вовремя, он бы изнасиловал её, это точно.

— Господи, — выдохнула Зоя в темноте. — Бедная девушка. Зачем ей эти переживания сейчас? Ей нужно ребёнка здорового вынашивать.

— Мишка повзрослел. Я думаю отправить на зиму Тима отсюда к Ворону — его очередь в исправительную колонию.

— А университет? Ты с ума сошел?

— Тогда ты сторожи его, чтобы он не наделал глупостей.

Зоя в ответ тяжело вздохнула, привычным движением обнимая мужа за грудь — она так засыпала рядом с ним уже много лет. Он ласково погладил жилистой рукой волосы жены.

Оба ещё долгое время не спали, раздумывая над случившимся, и Чёрный сказал: — Птичка наша сегодня приехала из деревни.

— И не заехала к нам? — удивилась Зоя сипло.

— Хорт уехал, мы с Мишей зашли к ней сами после работы. Не хотел тебе говорить — она пьяная была в стельку. Сидела перед телевизором и просто напивалась. Я выкинул бутылку, заставил её выпить минералки и лечь спать. Зоя, это кошмар. Она погибает у нас на глазах. Завтра утром она выходит на работу, я зайду за ней.

У Зои сон, как рукой сняло, и сердце стало биться чаще от боли за дочь.

Ничего не изменилось. Чувство дежа-вю сжало грудь и давило сильнее и сильнее.

Птичка проснулась утром с острой головной болью, но хотя бы во сне не думала о том, что он уехал, и стало на один микрон легче.

Вчера она долго разглядывала фотографии, потом пила прямо из бутылки что-то крепкое, не то коньяк, не то виски. Пепел от сигарет засыпал весь диван, и пол рядом, значит, и курево было.