Птичка

Птичка перед глазами снова видела песочные часы, они заполняли всю её голову, и никуда не исчезали. Время счастья заканчивалось, время осторожного молчания тоже. Рано утром в среду они вернулись в холодную, промозглую Москву. Все улицы стояли сырыми или в воде, и Хорт медленно ехал по ним, аккуратно приближаясь к её подъезду.

Она снова обнимала его вторым номером.

— В следующий раз я прилечу на самолёте, — вполне серьёзно сказал он. — Мотосезон уже окончен.

Она глубоко засунула руки в карманы кожаной куртки и кивнула, глаза её сейчас были огромными и матовыми.

— Звони мне, если что, мой номер у тебя есть, — тяжело выдавил Хорт.

Птичка снова кивнула и вроде бы ничего не собиралась говорить, как вдруг приоткрыла губы и произнесла: — Не надо ездить, Хорт, ты только потеряешь время. Приедешь весной. Она же наступит когда-нибудь, — рассеянно добавила она, и взгляд её странно блеснул.

— Извини, если чем-то задела тебя, я не хотела. И может быть, нам лучше не видеться больше. Совсем. Я ни за что на тебя не обижаюсь, люблю, ты знаешь. Но ты не думай об этом, — она вздохнула и рассеянно посмотрела по сторонам. Возле подъезда невозможно было говорить о таких вещах. — Это скоро закончится, всё же заканчивается когда-нибудь.

Он, нахмурившись, следил за её бледным лицом и вслушивался в отрывочные фразы, доверяя своей интуиции. Птичка сейчас хотела порвать с ним, чтобы не мучиться ещё когда-нибудь.

Хорт приподнялся в седле мотоцикла, притянул её к себе и поцеловал, прижав.

— Зачем ты обманываешь себя? — спросил он нежно. — Ничего не заканчивается. Я приеду, найду тебя, и очень скоро. И всё у нас очень даже продолжится. А хочешь — поехали со мной.

Она покачала головой: — Нет, Влад, весна тебе всё скажет — мне она всегда говорит. Поэтому я и езжу на могилу Ферзя каждую весну. Тогда всё как будто понимаешь до конца.

— О чём ты говоришь? — спросил рассеянно он, не понимая Птичку. Она говорила как будто в бреду.

Молодая женщина мягко вырвалась из его рук и стала пятиться к подъезду, держа свой рюкзак с вещами.

— Прощай, Хорт, — улыбнулась невесело она. — Не трать своё время, я не приеду на Смотровую в следующий раз. Не надо звонить.

Молодая женщина повернулась спиной и быстро зашла в подъезд, не оглянувшись.

Хорт долго сидел на мотоцикле, но в конце концов завёл мотор и медленно выехал на широкую Лукинскую улицу. Ему нужно было вернуться домой и всё хорошенько обдумать.

Таня пришла домой к Мише, промокнув до нитки и почти ослепнув от ливня, заливавшего глаза. Мобильный телефон она оставила дома, успев чудом схватить сумочку с документами. Найдя девушку под дверью, дрожащую, как щенок, Миша затащил её в квартиру, содрал куртку, и провёл в свою комнату.

Зоя из кухни увидела Таню и опешила от удивления. Девушка показалась ей очень испуганной. Постучавшись в комнату Миши, Зоя вошла и увидела, как её сын натягивает свою футболку на девушку, переодевая.

— Мам, подожди! — раздражённо сказал он, не оборачиваясь.

— Ничего страшного, я хочу помочь. Может быть, какие-то мои вещи помогут? Принести тёплую кофту?

Таня робко улыбнулась будущей свекрови и кивнула.

Зоя, узнав от мужа о том, что девушка беременна, удивилась не меньше его, и тут же подумала о том, что её нужно поддержать. Ситуация была страшная — братья из-за неё чуть не убили друг друга, но ребёночек Миши не должен был ни за что страдать. Зоя день и ночь говорила об этом Славе, кому как не ей понимать Таню сейчас.

Мише необходимо было жениться на девушке, и этот вопрос был решённым для женщины, а Слава сомневался, предлагал сыну подумать и решить самому.

Принеся кофту, она услышала слова девушки: — … скажи, что мне теперь делать?

Она сидела на коленях у Миши, он обнимал девушку, и задумчиво глядел в окно, за которым шёл дождь.

— Возьми, Танюша, — сказал Зоя, — не простынь.

— Спасибо, — кивнула она и надела тёплую вещь.

Встретившись голубыми глазами с взглядом Зои, девушка почувствовала от неё тепло, и от сердца отлегло.

В комнату следом за Зоей зашёл Чёрный и остановился у двери.

— Что случилось? — спросил он у Тани, глядя своими пронзительными, как у Миши, глазами.

— Я… мама узнала, увидела обменную карту, и я сбежала. Она была против… всего.

Чёрный поднял брови, чуть улыбнувшись: — Она удивилась?

— Да.

— Зря. Ей нужно было тебя с детства запереть дома и никогда не выпускать из квартиры. И то нашёлся бы тот, который влез бы через окно.

Зоя странно посмотрела на мужа и поджала губы, скрывая улыбку. Действительно, девушка была очень симпатичной, и Мишу можно было понять.

— Ничего страшного, — сказала женщина, — будете жить у нас, Маша теперь в отдельной квартире, и Миша переехал в её комнату.

— Спасибо, — сказала благодарно Таня, переведя тревожный взгляд на отрешённого Мишу.

Родители тактично вышли.

— Я помешала тебе? Ты не хотел бы так быстро? — спросила она убито.

Он прижался к ней: — Нет, я не хотел бы таких проблем с твоими родителями. Это же всё-таки твои мама и папа. Если бы я со своими поссорился, пошёл бы по миру. Они пока содержат меня, я нигде не работаю.

— Я работаю, и дальше буду. А мама хотела насильно отвести меня на аборт.

— Ничего, потихоньку прорвёмся. Слишком рано всё у нас с тобой произошло, Танюша, — он погладил её по высыхающим волосам. — Зато теперь ты у меня есть.

Они долгое время сидели молча, потом девушка тихо спросила: — А с Тимом ты виделся?

— Да, мы говорили, — ответил Миша. — Он всё ещё дуется. Я извинился, сказал, что не хотел, чтобы всё так вышло.

— А он?

— Ничего не сказал.

— Если я буду тут, будет ещё хуже, — горько сказала Таня.

— Не думаю, всё будет хорошо, расслабься.

Но девушка оказалась права. Тим, увидев её, устроил скандал родителям. Он вёл себя нетерпимо, вызывающе, Таня не узнавала своего бывшего парня, как будто он превратился в другого человека. Но её больше всего волновали не свои чувства, а Мишины. Она с тревогой наблюдала за его потемневшим лицом. Таня видела, что он сдерживает себя изо всех сил, чтобы ничего не сказать лишнего. Тим как будто специально провоцировал Мишу, задевая Таню.

В понедельник и вторник девушка была на работе до позднего вечера, и никого не видела. Миша приходил за ней и провожал.

Отец ему предложил работу в мастерской «W. E.», и Миша согласился, там платили неплохие деньги, а это сейчас ему понадобится для того, чтобы содержать свою будущую семью. Они с Таней решили пойти в ЗАГС на этой неделе и попросить, чтобы их расписали как можно быстрее. Справку о её беременности можно было взять без проблем.

В среду девушка с Зоей ездила в магазин одежды для беременных, ей было стыдно, но у неё не было с собой даже лишней пары белья. Женщина ей купила всё, что требовалось, с удовольствием вспоминая те времена, когда сама ходила беременной.

Зоя завезла Таню домой, а сама поехала в «Байк-центр», где они с Викой условились встретиться и попить кофе, поболтать.

Таня открыла своим ключом дверь и вошла в большую квартиру Черновых. Миша с отцом был на работе, сегодня в первый раз он поехал в мастерскую, а в университете оформлял индивидуальный план обучения.

Девушка устала, и прилегла на широкую кровать, которую делила с Мишей уже несколько ночей подряд. С ним рядом было так спокойно и сладко спать, что Таня невольно думала — нет худа без добра. Она бы сейчас до сих пор мучилась сомнениями, всё ли у них будет хорошо, засыпая на своём диване в кухне у родителей.

Проснувшись через несколько часов, Таня ощутила чудовищную тошноту и почти бегом побежала на кухню, чтобы немного перекусить и заглушить рвотные позывы. Она достала кексы, которые вчера пекла Зоя, и съела один, стоя прямо посреди кухни, роняя крошки в ладонь. За этим занятием её и застал Тим.

— Ты в дверь пролезать не будешь, если будешь так есть, — усмехнулся он, входя. — Медленней жуй, застрянет в горле.