Страница 61 из 63
Совсем не такой мечтала видеть свою дочь Амалия. Памела помнила счастливые глаза бывшей ученицы и руки, сложенные на округлившемся животе, когда Амалия приехала ее навестить. Останься она жива… Однако прошлого не вернуть. Мэтрисс Звонк несколько раз наведывалась в имение после смерти Амалии, где ее встречала улыбчивая маленькая Лисичка с мягкими рыжими кудряшками. Вскоре Энвер ясно дал понять, что пока не готов принимать гостей. «Пока» растянулось на долгие годы…
Памела медленно поднималась по ступеням, останавливаясь через каждые несколько шагов. Как только Энверу пришло в голову оборудовать кабинет на третьем этаже! Мэтрисс Звонк могла бы предупредить о приезде, и тогда мальчишка устроил бы встречу внизу, в библиотеке, но Памела нарочно не сообщила о предстоящем визите заранее. Энвер, застигнутый врасплох, будет более сговорчив.
Так и вышло. Граф Уэст был весьма изумлен, когда декан факультета чар появилась на пороге собственной персоной. С вердиктом, что у Алисии нет и не может быть стихийной магии, тоже смирился, пробормотал только: «Представляю, какую истерику она мне закатит!»
Памела едва сдержалась, чтобы не стукнуть кулаком по столу, желая образумить бывшего ученика. Тот всегда был сильным боевым магом, светлой головой – недаром он еще совсем молодым вошел в совет при дворе, – но собственная дочь из отца веревки вила.
Впрочем, это их семейные проблемы, а она как декан проследит, чтобы девочка хорошо училась и приняла свой дар.
Закончив разговор, Памела поднялась на ноги, еще гудящие после долгого подъема. Энвер вскочил, чтобы проводить, подставил локоть, чтобы пожилая женщина смогла опереться.
Когда они проходили мимо открытой галереи, снизу донесся шум веселых молодых голосов: избалованная Алисия устраивала вечеринку в честь поступления. Памела узнала о празднике, уже приехав в имение, и обрадовалась, что взяла с собой Белль. Девочке не повредит знакомство с людьми ее круга: многие из гостей – будущие первокурсники. Пообщается, отдохнет, глядишь, румянец вернется на худые щеки. Белль корпела над документами с утра до ночи, она честно отрабатывала те невеликие деньги, которые мэтрисс Звонк могла платить помощнице. Однако такой образ жизни не на пользу юному организму, особенно столь болезненному. Родители Белль умерли во время эпидемии бледной лихорадки, сама же Белль чудом осталась жива, но до сих пор расклеивалась от малейшего дуновения ветерка. Буквально месяц назад Памела снова выхаживала помощницу и теперь следила за тем, чтобы та тепло одевалась и хорошо питалась.
– Поглядим на молодежь? – предложила мэтрисс Звонк.
Они с Энвером вышли в галерею как раз в тот момент, когда Алисия вела Белль за руку и представляла ее гостям. В сердце Памелы шевельнулась признательность к юной графине. Выходит, она ошибалась в ней, не разобралась – девочка не так плоха! Жаль, что Белль будет учиться на факультете ведовства, они могли бы подружиться…
Но дальше стало происходить нечто невообразимое. Мэтрисс Звонк до последнего не верила собственным глазам, иначе бы она крикнула, усилив голос магией, и остановила безобразие. Алисия, эта негодяйка, затащила Белль на парапет фонтана, а потом столкнула ее в воду!
Памела, оцепенев, вцепилась в руку Энвера. Да и тот опешил, вытаращил глаза, будто впервые увидел свою дочь. На хорошеньком лице Алисии застыло выражение хищного и хитрого зверя, а гости, на вид такие благовоспитанные молодые люди, просто стояли, смотрели и смеялись! Но нет, не все. Молодой граф Алард прыгнул в фонтан следом за Белль, помог ей подняться и, закутав в сюртук, повел в дом.
– Надо спуститься!
Мэтрисс Звонк поспешила вниз, опираясь на руку графа Уэста, но, как ни торопилась, колени подводили – ныли все сильнее. Внутри Памелы клокотала ярость. Алисии эта выходка с рук не сойдет! С каждым шагом, когда в суставы будто вонзались раскаленные иглы, эта ярость крепла и вызревало решение.
Энвер молчал, он даже не пытался оправдать Алисию. Памела искоса поглядывала на его потемневшее лицо и, надо признать, испытывала что-то вроде злорадства. Мальчишка не хотел слушать ее, а теперь собственными глазами увидел, во что вылилось бесконечное потакание капризам дочери.
Они спустились в холл, мэтрисс Звонк на минуту остановилась, чтобы отдышаться.
– Значит, так, Энвер… – заявила она жестко.
Граф Уэст, человек, к советам которого прислушивался сам король, опустил голову и плечи, точно студент на пересдаче.
– Значит, так. Твою дочь надо спасать, пока не поздно! Есть одно заклятие…
И мэтрисс Звонк поведала о заклятии, которое в те времена, когда бабушка Памелы была юной девушкой, применяли чуть ли не повсеместно для перевоспитания отпрысков аристократических родов. Это теперь оно считается слишком жестоким, мол, калечит юную психику и оставляет раны в душе! Подобные утверждения всегда вызывали у мэтрисс Звонк приступы саркастического смеха.
Тех неженок, кто так говорит, надо бы на полгода отправить преподавать в академию. И после того, как наглые студенты вынут из них всю душу, завернут нервы в узел и доведут до икоты своими выходками, снова спросить: действительно ли они считают суровое воспитание таким уж вселенским злом?
Когда Памела была шестнадцатилетней сумасбродкой, ее собственная бабушка на несколько месяцев превратила ее в лягушку. Вернее, все видели вместо девушки – лягушку, но от этого не легче. Памела ее после этого так и не простила…
Однако без прощения Алисии она как-нибудь проживет!
– Вот так мы и поступим! – завершила мэтрисс Звонк длинную тираду.
Согласия Энвера она не ждала, просто ставила его перед фактом. Да он и не сопротивлялся. Бледный, хмурый, погруженный в свои мысли.
– Когда дело будет сделано, я сообщу.
– Так нельзя! – раздался голос.
Памела, занятая разработкой плана, не заметила, что у их разговора появился случайный свидетель. В дверях стоял юный граф Алард. Он держал на подносе чашку горячего взвара, видимо, нес ее с кухни, чтобы напоить Белль.
Еще один несносный и упрямый мальчишка. Его глаза горели негодованием.
– Тебя не спрашивают, дружок.
Граф Алард задрал подбородок.
– Я жених Алисии, вы обязаны меня спросить.
– Жених, – подтвердил Энвер.
– Ого, скоро, я смотрю, начнут сочетать браком младенцев! – Мэтрисс Звонк покачала головой. – Ну что же, жених пока не муж, а значит, ответственность за дочь несет ее отец.
Доминик – кажется, так звали юнца – перевел пылающий взгляд на графа Уэста.
– Вы согласны?
– Алисия – сильная девочка, – ответил Энвер. – Я в ней уверен.
Доминик сузил глаза и сжал края подноса так, что пальцы побелели.
– Что же, тогда заколдуйте и меня. Я должен быть рядом.
– Должен? – усмехнулась Памела.
– Я хочу быть рядом!
– Ну почему? Эта девчонка вымотает тебе всю душу. Искренне – не советую! Получишь потом готовенькую! Нужно только немножко подождать.
Мэтрисс Звонк, сама того не замечая, оседлала своего конька: испытания студентов были ее любимой стихией. Все хотят получать отличные оценки, нисколько не потрудившись для этого. Все мечтают, чтобы жизнь преподнесла им их хотелки на блюдечке с голубой каемочкой, но палец о палец не ударят ради этого.
Самой Памеле с юности приходилось выцарапывать у жизни привилегии.
– Почему? – переспросил Доминик таким тоном, будто действительно не понимал вопроса. – Потому что люблю ее!
Памела пристально оглядела юнца. Посмотрела на упрямо сжатые губы, на распахнутые синие глаза, сияющие от гнева, и невольно залюбовалась им.
– Алисия тебя недостойна.
Энвер беспомощно вздрогнул при этих словах, будто они ударили его наотмашь, но пожилая преподавательница не собиралась щадить чувств бывшего лучшего ученика. По-хорошему, ему бы тоже не помешало надрать задницу, но поздно: мальчик вырос. Однако Алисию она не упустит.
– Вы плохо ее знаете! – убежденно заявил Доминик.
Вот ведь настырный женишок. Огрубевшее сердце сурового декана факультета чар смягчилось.