Обратный отсчет

Откровенно говоря, Влад ожидал немного другого впечатления от западного мира. Понятно, что он пока увидел только маленький его кусочек, этакую публичную витрину. Но тем не менее. Психологически настроив себя на противопоставление всему, что он рассчитывал встретить, инспектор попал в ловушку собственной предвзятости. А сейчас, глядя на светлые и улыбчивые лица прохожих, он не испытывал негатива. Чистые, ухоженные улицы, вежливые информационные указатели, высокотехнологичная инфраструктура. Пожалуй, лишь наружная реклама была чуть навязчивой, но, если не придираться, то можно было отнести её к элементам некоего неизбежного шоу, этакого развлечения. Да, он понимал, что за красивым фасадом, возможно, скрыты более сложные, глубинные процессы, которые он в ходе поездки рассчитывал распознать. Но пока окружающий его мир создавал вполне благоприятное ощущение, под стать его спутнице.

Штаб-квартира Евросоюза представляла собой абсолютно кубическое здание без единого шва на глянцевой зеркальной поверхности. Стены были цельными и гладкими. На них не было заметно ни окон, ни дверей, ни каких-то других встроенных конструкций.

Однако стоило им с переводчицей приблизиться, ниша в стене бесшумно отошла в сторону, и они попали в светлое просторное фойе. После обязательной процедуры идентификации, Маргарита сопроводила Исаева на восемнадцатый этаж, где его уже поджидал Стрелков, и пригласила в конференц-зал. Там, за узким продолговатым столом, сидели в креслах несколько человек.

Влад кивнул, обозначая общее приветствие, и направился к своему месту. Деловая часть их визита начиналась, судя по всему, прямо сейчас.

— Мы можем посидеть в кафе вечером, — неожиданно сказала Маргарита, после того, как проводила подопечного до отеля. Они снова были вдвоем, Юрий Геннадьевич, сославшись на срочные дела, сразу же ушёл наверх, а Влад с Маргаритой задержались у ресепшена.

Влад взглянул на девушку удивлённо, и она трогательно смутилась.

— Возможно, у вас остались какие-то вопросы, — тут же объяснила девушка свое приглашение. — Всё же новая страна, новые люди. Впечатления…

«Почему бы и нет? — вдруг подумал инспектор. — Это всяко лучше, чем пялиться весь вечер в проекции или переслушивать аудиоверсию состоявшегося разговора».

Заметив, что собеседник всё ещё колеблется, переводчица быстро проговорила:

— Тут неподалеку есть очень уютное заведение, где не докучают громкими звуками. Специально для спокойных разговоров.

— Что ж, если вы так настаиваете, — улыбнулся Влад, сдаваясь.

— Отлично, я сброшу вам в браслет метку. Что, если встретимся в 20–00?

— Прекрасно… А скажите, Маргарита, вы что, русская? Очень уж хорошо владеете языком.

— Нет, я коренная бельгийка. Родилась в Брюсселе и живу тут с самого детства. А язык… Это все бабушка. Она из Сибири родом. Иркутская область.

— Вот как? — удивился Влад.

— Да. Она в свое время и настояла на моем обучении в колледже иностранных языков. И первым, после французского, был именно русский. Еще я знаю испанский, итальянский и португальский.

— А я вот, честно говоря, в иностранных не силен, увы. Только базовый курс. Да, собственно у нас на родине эту проблему всегда решала СУПЕР. Любое ее устройство могло синхронно переводить в режиме реального времени. А что касается текстов, система могла делать даже художественные переводы. Иностранных стихов, например.

— Да, — кивнула девушка. — Я понимаю. У нас тоже есть электронные переводчики, но они переводят… Как бы вам сказать… Без нюансов.

— Хорошо сказано, — засмеялся Влад. — Именно, без нюансов.

А сам подумал, а ведь, действительно, почему он никогда не принимал участие в углубленных занятиях по иностранному? Полагал, что ему не придется ехать за границу? Видимо, дело было именно в этом. После того, как Россия ступила на путь созидательной технократии, интерес населения к международным делам стал неуклонно снижаться. Внедрение СУПЕР только усилило процесс ослабления межгосударственных коммуникаций на всех уровнях. Дополнительными факторами перехода к новой перспективной общественной формации стал демографический и политический кризис, который спровоцировала «Вторая Холодная Война» в тридцатых годах. Логично, что цели россиян в этот период сконцентрировались в основном на собственных внутрисистемных достижениях.

Технократия стала тем средством, которое могло помочь России стать полностью самодостаточной страной. Мало того, все вектора созидательного развития были направлены на внутригосударственные направления. Системный отказ от экспорта сырья привёл к разрыву большинства традиционных экономических связей. А начавшие быстро отрываться вперед в технологическом смысле товары из России быстро попали под заградительные санкции. Но это не стало проблемой. Как не стал проблемой и недостаток импорта.

Созидательная технократия парировала этот спад, и сделала внутреннюю экономику универсальной, производящей почти все необходимые товары и услуги.

Оставались еще культурное взаимодействие и туризм. Но развитие интерактивных развлечений и контекстное получение информации от СУПЕР сделало медиасвязи номинальными. Разумеется, люди ещё продолжали общаться с иностранцами и ездить за рубеж с туристическими целями. Но внешним миром россияне интересовались всё меньше и меньше.

Влад замечал, что в последнее время из обихода постепенно уходили даже традиционные самоназвания: Россия, русские, россияне. Жители страны так увлеклись своими общими и индивидуальными достижениями, их сознание так переориентировалось, что, по сути, многие начали считать себя гражданами Созидательной Технократии. А все страны и регионы, которые использовали другие общественные формации, теперь словно бы выносились «за скобки».

«Эх, если бы не „Июльское откровение“! — досадливо посетовал Влад. — И меня бы тут не было, и рассуждений таких тоже…».

Маргарита протягивала ему руку.

Он аккуратно пожал её, чувствуя тепло мягкой кожи девушки.

— До встречи, — сказала она, и он рассеянно кивнул.

В кафе «Капиталь», на взгляд Влада все уж было слишком автоматизировано. И вся обстановка создавала ощущение стерильной искусственности. Он с некоторой тоской подумал о родном «Подвальчике». Пусть не идеальном и с неумолимыми штришками увядания, но, всё же, живом, настоящем, «ламповом»…

Маргарита выглядела прекрасно. Она сменила деловой костюм на стильное длинное платье, а свою миниатюрность подчеркивала стильно подобранной лайт-бижутерией: большой серьгой в мочке левого уха, ожерельем и браслетами.

Единственное, Исаев заметил какую-то неестественность поведения девушки, словно под стать «пластмассовой» обстановке заведения. Но списал это на начальную неловкость.

— Может быть, у вас есть вопросы по совещанию? — спросила Маргарита, когда они приступили к напиткам.

— Пожалуй, нет, — задумался Влад, мысленно прокручивая основные темы разговора в штаб-квартире Евросоюза. — Но мне показался знакомым один из ваших представителей. Черенцов. Дмитрий, вроде бы, да? Не могу никак отделаться от впечатления, что уже где-то видел его раньше.

— Они не мои, — улыбнулась Каплуни.

— В смысле?

— Вы сказали «один из ваших представителей», — пояснила девушка, всё ещё улыбаясь. — Я обычный нанятый переводчик. Я работаю в «И-Ти-Эй», международном бюро переводов, и не являюсь членом правления компаний, представленных на переговорах.

— А, понятно, — поспешил заверить ее Влад.

— Да, а с Черенцовым вы вполне могли встречаться. Он эмигрировал сюда совсем недавно, если я не ошибаюсь, около полугода назад. А раньше занимал какую-то должность в политическом управлении России.

— В Политпроспекте, — поправил инспектор.

— Да, именно так, — чуть смутилась Маргарита. — Я прекрасно разбираюсь в традиционной русской лингвистике, но иногда не успеваю заучивать новые специальные термины, хотя суть их объяснить всегда могу.