Обратный отсчет

Девушка вздохнула и осмотрелась. Убранство сторожки было скромным. Хоз-отсек с крошечным умывальником-мойкой, технологический стол с развёрнутой на нём исследовательской аппаратурой и громоздкой станцией дальней связи, да спальное место в выдавленной в покатой стене-нише. В углу стоял обесточенный типовой кибер-аватар. Раньше бы Арина, не задумываясь, подключилась через него к СУПЕР и провела время с пользой, окунувшись в привычный круговорот общественной жизни «на материке». Но теперь подключаться было не к чему. Вспомнились оба её личных автара, над которыми она постоянно колдовала, программируя по своему вкусу и разумению, и стремясь превратить помощников в настоящие электронные личности. В свое время, это ей удавалось. И первый Марк-Зет (именно так она назвала аватаров) и второй, в критический момент повели себя очень достойно. Оригинальный Марк-Зет, просто напросто, спас всю их компанию, когда они заблудились в лесу с тяжелораненым Владом, а второй помог раскрыть ячейку заговорщиков и так трогательно прощался перед ликвидацией системы искусственного интеллекта. Еще раз вздохнув, Арина вызвала по стационарному передатчику «Центральную», продиктовала сообщение и принялась колдовать над допотопным волновым комбайном, чтобы соорудить себе на ужин что-то горячее и хотя бы отдалённо напоминающее еду.

Перед сном ей привиделась Маша. Ариэль уже начала дремать, сознание постепенно проваливалось в бездонную черноту, когда вдруг приснился странный сон. Да, это была её Мария, но вот черты лица девушки казались размытыми. На месте лица была какая-то странная переливающаяся маска. Она колыхалась, смазывая очертания, и Маша была похожа то на себя обыкновенную, то на Карину Власову (так звали новую личность, в которую Ильиных «превратилась» после процедуры трансморфинга, для участия в секретной операции Юстициона). Арина так и не смогла для себя решить, какая Маша ей нравится больше. Карина была миловиднее, но обычная Маша была более непосредственной и живой. Хотя это всё было очень необычно, ты находишься рядом с одним и тем же человеком, но у него два лица. Но несмотря на это, Арина вспоминала Машу с большой нежностью, независимо от того, как бы она в данный момент не выглядела.

Потом во сне — странно, но Ариэль полностью осознавала, что это происходит не наяву, и поэтому совсем не тревожилась — перед ней появился Боря Белоручкин. К его руке был примотан поводок, уходящий вверх. Вверх, потому что к поводку был привязан огромный белый слон, который был в несколько раз выше Громилы.

— Ты же любишь животных, — сказал Борик во сне. — Вот я привел к тебе ручное чудище.

Слон тем временем стал открывать рот, и Арина поняла, что никакой это не слон, а циклопических размеров крокодил. Зубастая пасть все открывалась и открывалась, словно стремясь проглотить всё находящееся вокруг.

— Животные-альбиносы не такая уж редкость в дикой природе, как это принято считать, — наставительно сообщил, непонятно откуда взявшийся Марк-Зет-II, подпихивая Арину в ногу. Девушка поджала пальцы, сморщив стопу, ей стало щекотно. — И они не представляют большей опасности, чем их обычные сородичи. Однако не стоит забывать, что в первую очередь надо беспокоиться не об этом. Вокруг тебя очень много снега. Льда. И очень низкая температура на улице. В таких условиях без специальных приспособлений человек не выживет. А все приспособления рано или поздно ломаются. Как вот это, — аватар протянул вперёд руку, и слон-крокодил вдруг стал увеличиваться в размерах, вспухая на глазах. Потом раздался жуткий грохот, шум и гам.

Арина подскочила на кровати, спросонья не понимая, где она находится. Кто-то определенно только что стучался в окно сторожки. Но кто это мог быть, когда на полсотни километров вокруг одни снежные торосы? Девушка спрыгнула с кровати, нырнула в арктик-комбинезон, на ходу застёгивая молнии, схватила подвернувшийся под руку газовый ключ и подбежала к двери. Сквозь автожалюзи пробивались первые лучики робкого северного солнца. Ариэль ударила по кнопке, входные створки двери разошлись, открывая перед ней морозное мглистое утро.

На пороге никого не была. Девушка с опаской заглянула за полого загибающуюся стену метеорологической сторожки и увидела под окном, полярную сову. Птица какое-то время сидела нахохлившись и недовольно смотрела на нее, потом подпрыгнула и, расправив неожиданно длинные крылья, полетела прочь. Видимо, в погоне за очередным леммингом, белая сова в утренних сумерках сослепу влетела в замаскированное мимикрическим рисунком окно сторожки и потом какое-то время приходила в себя.

— Знаешь, твоя мать мне всегда перечила, такой уж у неё был характер, — Николай Петрович с удовольствием уселся на деревянную скамью, недавно собственноручно вкопанную на берегу пруда. — Красота-то какая, посмотри…

Влад послушно оглядел окрестности. Вода в пруду из-за водорослей приобрела зеленоватый оттенок и стояла, не шелохнувшись, напоминая поверхность зеркала; царил полный штиль.

На эту дачу в пригороде Исаев-старший переехал недавно. Отсюда было ближе и удобнее добираться до работы в Карьере. После отключения СУПЕР его перевели в контролеры-регулировщики. Да и воздух тут был необыкновенный, не сравнить с городским. На другой стороне водоема, сосед, работник того же предприятия, неспешно чинил электрозабор. Вокруг царила идиллия и неторопливость.

— …Так вот, — продолжил Николай Петрович. — Но самое удивительное, что несмотря на постоянное несогласие с моей точкой зрения, в конце концов, она всегда уступала, и в итоге всё было по моему. В тебе почему-то совсем нет этого духа противоречия.

— Это разве плохо? — усмехнулся Влад, присаживаясь рядом с отцом на скамейку.

— Нет. Но это пробуждает критическое мышление, понимаешь? Когда тебе начинают противоречить, ты ещё раз пересматриваешь свою позицию и подспудно ищешь в ней изъяны.

— К чему ты клонишь-то?

— Ни к чему конкретному, — Исаев-старший покачал головой. — Раньше нельзя было и представить даже, что жизнь может так измениться. Вспомни, как мы максимально дистанцировались от СУПЕР, как не принимали её помощь, полагая, что электронный мозг никогда не сможет сравниться с человеческим. Но ведь мы просто ставили неверные, некорректные рамки сравнения. Как всё парадоксально. Ведь, послушай я твою мать, ты бы воспитывался под патронажем СУПЕР и кто знает, стал бы сейчас тем, кем стал? Почему-то я уверен, что ты так бы и ловил свои частицы на Маяке. Причем, ловил бы их крайне успешно, я в этом не сомневаюсь. Нет, ты погоди, видишь, отца на старости лет понесло в пространные рассуждения, уважай, давай, родителя, — Николай Петрович похлопал сына по плечу, отчего тот улыбнулся. — Всякие «если бы, да кабы» — дело неблагодарное, но ведь мы научились планировать. СУПЕР нам всем доказала, что это возможно. Не пальцем в небо, а прямо в точку. Я к чему веду? Для того, чтобы ты осознал всю важность и необходимость электронной системы, смог оценить её перспективы, тебе пришлось пройти путь отрицания и внутреннего противоречия. Ты пошёл против общества, по пути революции, но привел он тебя, этот путь, в противоположную сторону. Из непримиримого врага ты стал убежденным адептом.

— Ну это, пап, уж сильно одиозное определение. Какой же я адепт?

— Пускай не адепт, пускай последователь. Помнишь, сколько копий было нами сломано в наших политических дебатах на кухне? Как мы спорили и выискивали всё новые и новые недостатки СУПЕР? И как потом ты заварил эту кашу с «Новым миром», которая и расставила всё на свои места?

— Я молодой же был тогда. И ребята тоже.

— И пускай, — убежденно воскликнул Исаев-старший. — Молодой, но ведь уже соображающий. Мне-то гораздо сложнее было переиначить свои представления. Если бы не тот инсульт еще и неизвестно к каким выводам я бы пришёл. А когда твоё тело перестает тебя слушаться, переосмысление приходит очень быстро.