Обратный отсчет

— Да, — хихикнул Борис. — Последний раз приз выпадал три года назад.

— Давай ближе к теме.

— Тема попахивает мистикой, — посерьёзнел Боря. — Когда ты попросил меня «пробить» найденную технику по имеющимся у нас базам, я никак не мог ожидать, что мне удастся найти хвосты, да еще какие хвосты!

— Это ведь не касается армейских машин?

— В том-то и дело. С ними хоть и не совсем понятно, но, во всяком случае, объяснимо. Списанные с баланса военных частей, но не утилизированные и не переоборудованные под гражданские цели.

— Ты по номерам агрегатов это выяснил?

— Не только. Комплексно. Они ведь производились при СУПЕР. Остаточные базы позволяют отследить машинки до определённого этапа.

— Ладно. В целом понятно. А про снегоходы ты уверен?

— Еще бы. Я же в свое время очень скрупулёзно все зафиксировал, все перемещения, все индексы деталей и блоков, все комплектации! Эти снегоходы тоже списали! Только в обычном смысле, не в военном. В связи с эксплуатационным износом агрегатов. Их списали в установленном порядке и отправили на переработку. Кто же мог представить, что они окажутся в том самом лайнере-сцепке, которая потерпела аварию под Череповцом и в которой перевозили псевдоостанки «комплекта материалов модели АНГ-2»!

— Но если это не совпадение, то какая между этими двумя фактами может быть связь? — недоуменно пробормотал Влад.

— Ты у нас дознаватель Юстициона, а не я, — заметил Белоручкин. — Я простой статистик, с меня взятки гладки.

— Ага простой статистик, который вот-вот нобелевку получит…

— Статистики, они скромные.

— Так какая связь может быть на твой взгляд? — повторил Исаев. — Есть ведь у тебя размышления, как могут быть связаны «комплект материалов АНГа-2» и оставленный в приполярной тундре снегоход. У меня что-то ничего не складывается.

Борис пожал плечами.

— Меня в этой истории не только это занимает. Тебе не кажется странным, что бандиты, судя по словам Арины, прекрасно технически вооружённые, оставляют нам на видном месте устаревшие списанные модели.

— Что значит, на видном месте? Они же замаскировали технику.

— Может и так. Но мы же её нашли.

— К чему ты клонишь? К тому, что это сделано намеренно? Но с какой целью?

— Напомнить еще раз, кто из нас дознаватель?

— Ну не знаю, не знаю, — задумчиво протянул Влад. — Опять начинаются какие-то ребусы.

— Обычно так поступают, когда хотят навести на ложный след, — смиренно заметил Белоручкин.

— Это я понимаю, — кивнул Влад. — Да только в данный момент следы эти ведут в никуда.

Маша баловалась. Она водила электронным стилом по редакционной панели и заштриховывала светящееся там название.

Это был тот самый заголовок ее новой книги.

Постепенно, одно за другим, слова исчезали под нанесенными ею штрихами. Когда же название превращалось в черную бесформенную кляксу, Мария щелкала по клавише и зарисовка пропадала, снова полностью открывая название.

Накануне она писала почти всю ночь до утра. И сейчас у нее было расслабленное состояние художественной истомы. Она пока ещё не знала, насколько хорошим окажется то, что она сотворила. Это придет позже. Когда она прочитает всё ещё раз. И ещё. И ещё. Но в любом случае, это было кое-что. Это было вдохновение, которого она не испытывала уже несколько недель.

Но если с романом всё более-менее налаживалось, то вот в своём нынешнем внутреннем состоянии Маша никак не могла разобраться. Неужели она стала превращаться в обычную трусиху? И это после всех тех приключений, что как снег на голову сваливались на неё и на её друзей? Она же всегда была одной из команды. Бесстрашной Машей. Что произошло? Она повзрослела?

Но ведь не так уж много прошло времени, с того момента, когда она вошла в кабинет клиники транспластики и твёрдо заявила, что решила возвратить себе внешность Маши Ильиных. Пусть Карина была красивее, но это была не она. Это был её заменитель. Иконка. Мираж.

Карине Власовой будет достаточно того, что она опубликует новую книгу под этим псевдонимом. Это будет как раз последовательно. Карина олицетворяет собой, в какой-то степени, мир электронных машин, так пусть и будет автором компьютерной оды. Этот роман Маша писала от первого лица, чтобы ярче передать все переживания своей героини.

Однако, роман романом, но Маша до безумия перепугалась из-за Арины. Перепугалась, что с Ариэль может случиться что-то страшное. Пока ситуация не разрешилась, Мария даже краешком сознания боялась касаться этой мысли. Её разум леденел от такого прикосновения. По ощущениям это походило на то, словно бы ты всматривался в ужасную бездонную пропасть. Нет, не надо!

Раньше с ней такого не случалось. В самые сложные и, казалось, безвыходные моменты, она всегда была собрана, по-спортивному зла, и готова к действию. Когда Влад умирал в лесу. Когда она в одиночку билась с боевиками в бункере. Когда лежала с закрытыми глазами, готовясь стать получеловеком-полукомпьютером.

А в этот раз она испугалась. Того, что откроет дверцу занесённой снегом башенки и увидит бездыханное тело Арины.

Маша вздрогнула. Она так живо себе это представила, что ей стало физически плохо. Опоздай они на какой-то час…

И какое же облегчение она испытала, когда наклоняясь над распростёртой подругой услышала её дыхание.

К счастью, обморожения были не критичными, и Аришка сейчас уже почти полностью пришла в норму. Мальчику, что был с ней, повезло меньше. Дыхательный центр у него к этому времени отключился, и спасателям пришлось применять лета-фаг. Препарат, способный поддержать жизненно-важные функции организма до комплексной реанимации, которую можно было осуществить только в оснащенной соответствующим оборудованием клинике, куда парня экстренно транспортировали.

Сейчас Синицын уже пришёл в сознание, но ему предстояла долгая реабилитация. И до сих пор всё было не очень хорошо с его промороженными ступнями.

«Так что произошло? — спросила себя Маша. — Почему тебя именно сейчас накрыла эта мнительность и малодушие? Почему ты всерьёз размышляешь над глупым капризным желанием не отпускать больше никогда от себя эту девушку? Почему ты так боишься за неё? Или за себя?».

Арина ведь должна была понять, что она значит для Маши. И эта их, так некстати подвернувшаяся, дурацкая размолвка. И все эти не менее дурацкие опыты с контактёршей. Да все. Всё было в последнее время неправильным. Чувствовала ли это Арина? Не могла ведь не чувствовать!

Но… Арина есть Арина. Еще не так давно Маша беспокоилась, как она воспримет её возвращение к старому облику. Но беспокоилась явно зря. Переживать надо было о другом.

Маше нестерпимо захотелось увидеть Арину прямо сейчас. Провести пальцем по ее гладкой, тёплой коже. Уловить едва различимый неповторимый аромат.

Она даже занесла руку над коммуникатором, чтобы связаться с ней, но тут же передумала, отдёрнув пальцы. Вместо этого она в очередной раз заштриховала название романа, так, чтобы не было видно ни одного слова. И не стала нажимать на клавишу, чтобы снять черноту.

Вместо этого Мария улеглась на тахту, прикрыла глаза и поняла, как сильно она устала. Не в силах больше сопротивляться, она медленно и плавно соскользнула в объятия дремоты, надеясь, что Арина ей хотя бы приснится.

Но мечтам девушки не суждено было сбыться. Совсем скоро, уже на следующее утро, они встретились лицом к лицу. Арина пришла к Марии сама, хоть это и было для неё несвойственно.

— Страшно в двадцать лет превратиться в старуху, правда? — спросила Маша, исподлобья поглядывая на устроившуюся напротив подругу. — Даже не в старуху, а в Кощея, что над златом чахнет.

— А злато в контексте — что это я? — поинтересовалась Арина, придавая вопросу саркастический оттенок.