Обратный отсчет

— Будет, — пообещал Драган. — Мне сказал он. Ташев, иди, иди! И ты!

— Чертила балканский, — сквозь зубы выразился Пузырёв, но, что делать, принялся прицеплять разгрузку.

Минут через пять вышли гуськом, и отправились на площадь перед заводоуправлением, превращённую в командный плац.

Чуть поодаль, в транспортеры грузили прибывших утром гражданских механиков. Данила тут же понял, что не слышит производственного шума, видимо, оборудование в цехах снова отключили.

— Я приказал явиться немедленно! — набросился на них сержант, скорчив недовольную физиономию. — В чём дело, Осташевский?

— По вашему приказанию, прибыли, — невозмутимо отрапортовал за Данилу Пузырёв, кося глазом.

— Возьмёте трёх рекрутов у Бабенко, — приказал Лопата. — Занимаете позицию на посту охранения на восточной проходной. Задача — при обнаружении противника блокировать все подступы к периметру. Удерживать позицию до дальнейших приказаний любой ценой. Вопросы есть?

— Так точно, — вскинулся Пузырь. — Мы там дуба дадим, там же времянка неотапливаемая.

— Разрешаю греться по очереди в ближайшем корпусе. Ответственный за распорядок — Осташевский. Оставлять рекрутов без вашего надзора запрещаю. На посту должно быть не менее двоих из вашей группы постоянно. Задача ясна?

— Так точно.

— Позиция временная. Будьте готовы сменить дислокацию по первому же приказанию, — добавил сержант. — Выполняйте.

— А вы когда-нибудь жалели о чём-нибудь в жизни? Так, чтобы по-настоящему? — спросил Артём. Он говорил негромко, но слова были вполне различимы.

— Да что это за «вы» такое? — отозвалась Ариэль. — Мы же почти ровесники.

— Не могу, — признался Синицын. — Я лучше вас на «вы» буду.

— Чудак-человек, — Арина через силу улыбнулась.

Они лежали внутри энергетической башенки, обхватив себя руками, чтобы хоть как-то сохранять тепло. Последние силы были потрачены на отправление циклического сообщения на одной из УКВ-частот. После этого оставалось только ждать. Вконец обессилившие, они устроились у стеночек и старались не двигаться, чтобы максимально сохранить жизненную энергию. Да, движение разгоняло кровь и препятствовало замерзанию, но слишком уж кратковременным было такое разгоряченное состояние, а сил отнимало очень много.

— Если я и жалела, — сказала Ариэль, отвечая на вопрос, — то сразу же, по следам произошедшего. Понимаешь меня?

Артём не ответил, и тогда девушка попыталась объяснить:

— Что-то произошло, к примеру, и ты думаешь — как же так? Зачем? Почему я это сделала? Какая муха тебя укусила? И если бы тебе снова представился такой шанс, ты бы не повторила ошибку, но… Потом ты понимаешь, что не зря оступилась. Этот самый неправильный шаг помог тебе избежать в дальнейшем шага катастрофического. Нельзя прожить безошибочную жизнь.

— Наверное, — голос Синицына звучал глухо. — Я никогда не сомневался, что я на своём месте. С самого рождения шёл по рекомендациям системы. Не задумывался.

— Даже не с рождения, Артём. СУПЕР планирует твои процессы, когда ты ещё не родился. А что тебя смущает?

— Не знаю. Говорю глупость, но если бы я выбрал что-то другое, то сейчас бы… тут… не был…

Некоторое время помолчали.

— Это все непредугадываемые даже системой вероятности, — произнесла, наконец, Ариэль, вдруг осознав, что не чувствует пальцев на ногах. Она энергично принялась ими шевелить, чтобы восстановить кровообращение. — Откуда ты знаешь, если бы ты выбрал другой путь, то быть может, оказался бы в такой ситуации ещё раньше. И потом. Если бы не ты, мы бы никакого сообщения не отправили. Я бы сама никогда в этих передатчиках не разобралась бы. Об этом тоже надо помнить.

— Нас найдут? — спросил Синицын так тихо, что Арина едва его услышала.

— Надо держаться, — сказала она. — Рано или поздно найдут.

— Вы сами в это верите? Даже не представляю, кто может перехватить такой сигнал… Вам страшно?

Арина помолчала, рассматривая усеянный ледяными сосульками потолок.

— Во всяком случае, мы сделали всё, что могли. По максимуму. Поэтому… Да, мне страшно, но мне не обидно. Мы боролись. И даже если… Все узнают, что мы сражались до последнего.

— Это так важно?

— Для меня да… Пусть и глупо звучит.

— Мама, всегда, когда мне было плохо, ну неприятности какие-нибудь, приобнимала меня и поглаживала за ухом, как собачку. И шептала, что всё наладится. И я почему-то успокаивался и верил, что всё так и будет. Как же она переживет всё это?..

Арина, несмотря на шевеления пальцами, так их и не почувствовала. Организм продолжал остывать, отдавая последние частички тепла безжалостной окружающей среде. Ариэль замерла, ощущая, как иголки холода начинают покалывать руки.

«Закрыть глаза и все, — подумалось ей. — В этот раз не получилось. И нет больше сил. Так бывает. Закрывай глаза. Ну что тебе дадут какие-то микроскопические пять дополнительных минут в масштабе вечности?».

Но тут же, упрямо сжав болезненно растрескавшиеся и посиневшие от холода губы, она принялась из последних сил елозить конечностями лёжа на спине, чтобы хоть немного, хоть чуть-чуть согреться.

— Регулярные части, если потребуется, будут на месте к 2–3 часам ночи, — сообщил по рации командующий военным гарнизоном.

Влад координировал действия армейцев прямо с борта геликоптера, уже второго по счёту. В Салехарде, вместе с группой расследования они из обычной «Чайки» пересели в северную модификацию военного вертолета класса «Принц».

Сейчас они снова были в воздухе и направлялись за ударной штурмовой группой десанта Юстициона. Целей у подразделения было две. «Ковчег-2» и ресурсодобывающий комбинат «Умка». На первую экологическую платформу и остальные комплексы «треугольника» тоже были отправлены мобильные воздушные силы, но прибыть они туда должны были значительно позже.

— Принято, — сказал Исаев в микрофон и вызвал командира «Ястребов».

— Два звена подходят к «Ковчегу», — лаконично отрапортовал тот. — Ждём результат.

Маша, смешная, кажущаяся еще меньше в массивной армейской термонакидке, сидела тут же, в соседнем кресле сопровождающего.

— Мы успеем до темноты? — спросила она, посверкивая глазами в полумраке салона геликоптера.

— Даже если не успеем, — Влад оторвался от приборов, — будем работать круглосуточно.

— Время уходит. А искать ночью это совсем не то, что искать днем.

— Маш!

— Что?

— Ничего…

На рации замигал индикатор вызова.

— Приём, — Влад поспешно щелкнул тумблером.

— Двенадцатый передает, визуально платформа пустая, — сообщил «ястреб». — Повреждений нет, признаков нахождения людей не обнаружено. Заняли позицию ожидания, десантируют три группы для осмотра на месте. По результату доложат.

— Принято.

Влад почувствовал, как напряженно вздохнула Маша.

У Исаева чуть-чуть кружилась голова, второй полёт за несколько часов для наземного инспектора был перебором. Геликоптер мелко вибрировал, но в целом шёл плавно. Воздушные ямы, хоть и попадались, но были совсем редкими. «Еще не хватало, чтобы тебя начало тошнить», — неприязненно подумал Влад про себя, и, ни к селу, ни к городу, вспомнил шутку про недалёкую девушку, которая после предупреждения командира вертолёта о возможных воздушных ямах, недовольно пробурчала — так давно тут летаете, а ямы облететь не можете.

Снова ожил аудиофон:

— Габула передаёт, платформа-два, пустая. Людей нет. Двигатели заглушены. Генератор в порядке. Никаких поломок или повреждений. Всё в рабочем состоянии.

— Принял, — отозвался Влад. — Оставьте там несколько человек, и выдвигайтесь на Объект-один. По всему ходу движения осуществлять визуальный осмотр.

— Понял, выполняю.

— Объект-один — это «Умка»? — спросила Маша.