Обратный отсчет

Перелом наступил во времена «Нового мира». Арина, которая, в тот момент искала себя и свой путь, примкнула к доморощенным революционерам вполне себе по убеждениям. Быть может, не последнюю роль в этом сыграло и «появление» её отца. Какой бы выдержанной не была Арина, всё же известие, что твой родной человек пятнадцать лет находясь с тобой в одном городе, не соизволил ни разу обозначить себя, внесло определенный психологический надлом в душе девушки. Нет, они не стали с отцом врагами, отнюдь. Даже вполне мило общались в контексте тех непростых и драматических событий, что преследовали участников Сообщества «Новый мир».

Но холодок и некая отстранённость в общении присутствовала всегда и до сих пор. Они, бывало, созванивались раз в несколько месяцев, дежурно поздравляли друг друга со значительными датами, но не более. Причем, Арина всегда чувствовала какую-то недосказанность в их отношениях. Но никогда не стремилась сделать шаг навстречу.

Почему она задумалась об этом именно сейчас, по пути на свидание с одним из диверсантов? Быть может потому, что её отец, Метляков Юрий Геннадьевич, занимал сейчас должность Начальника Центра УОН (Учреждений Отбытия Наказаний) при Управлении Юстициона Новосибирской области? И их с дочкой пути вновь причудливо пересеклись, пусть и косвенно.

Ариэль задержала взгляд на пронёсшейся мимо роще и стала смотреть через снежное поле, что сливалось у горизонта с небом. Мысли, как бы сами собой, переключились на другую тему.

«Как необычно смотрит на неё во время их встреч, этот самый подопечный, — подумала она. — Данила Осташевский. Странный у него взгляд».

Арина повидала всяких: отъявленных негодяев, и просто заблудившихся и оступившихся личностей, но никогда ещё не встречала у «клиентов» такого пронзительного взгляда. В котором смешивалась и отчаянная решимость, и полнейшая беспомощность.

Вот как можно не размышлять о превратностях судьбы, если она подкидывает такие сюрпризы — пленитель, задержавший её на экологической платформе больше трех месяцев назад, через десяток минут будет сидеть перед ней в наручниках; и расклад сил будет уже кардинально другим.

В автокаре, вместе с Ариэль находился еще следователь Юстициона Валерий Юсов, мужчина в почтенном возрасте, которого взяли с собой «по пути». Юсов должен был встретиться с фигурантом совсем по другому делу.

Спецмашина подрулила к КПП колонии, внешний шлагбаум которого почему-то оказался поднятым, а электронный аутентификатор на входе не работал — горел серой неактивной плашкой.

Оператор автокара направил машину в проезд и остановился у внутренних ворот, они, естественно, стояли закрытыми.

Далее события стали разворачиваться стремительно.

Дверки с обеих сторон автокара распахнулись, и Арину со следователем грубо выволокли наружу. От неожиданности Арина не успела оказать никакого сопротивления, она и в самом деле растерялась, никак не предполагая такого воздействия.

Оператора же, напротив, один из нападавших запихнул дальше внутрь салона, чтобы сесть за управление самому.

Двое мужчин в армейской униформе — Арина успела рассмотреть их краем глаза — действовали жёстко, но профессионально, заломили пленным руки за спину и заставили, согнувшись, проследовать в основное помещение пропускного пункта.

Автокар же стал пятиться назад, выезжая обратно, к внешней стене периметра спецколонии.

Ариэль обругала себя — расслабилась, клуша, совершенно не ожидая какого-либо нападения! Понятно, что в этом месте предполагать его было бы, по меньшей мере, странно, но они ведь не раз с ребятами проговаривали главное правило — быть готовым к неожиданностям каждую минуту, днем и ночью! А она этим советом легкомысленно пренебрегла.

Конвоир Арины держал её руки за спиной просто стальной хваткой. Девушка не к месту подумала, что потом на её запястьях останутся синяки.

Загнав пленников в пультовую КПП, им позволили разогнуться, но, тут же, зафиксировали руки спереди пневмонаручниками. Ариэль сразу же отметила для себя этот промах армейцев — видимо, они не воспринимали её, как потенциального противника, иначе, несомненно, держали бы её руки за спиной, а в таком положении у неё оставалась ещё какая-то свобода действий.

Конечно, девушка сразу же постаралась оценить обстановку. В помещении, кроме них с Валерием, находились ещё пятеро боевиков, одетых в армейское обмундирование без знаков различия. Вооружение у каждого было внушительным: короткоствольные штурмовые автоматы, разгрузка со слотами для гранат и запасных обойм. Да, штурмовые автоматы — это не нейтрализаторы, вызывающие лишь паралич, такие машинки предназначены для нанесения серьезных поражений, зачастую несовместимых с жизнью. На головах нападавших были чёрные «балаклавы».

Пленников заставили сесть на некое подобие диванчика у дальней стены. Их охраняли двое армейцев, которые без лишних слов направили на них стволы автоматов.

Один из нападавших, судя по властной манере поведения, старший, приблизился к главному пульту и вызвал общую проекцию.

— Внимание, всем службам, — обратился он по внутреннему интеркому. — Говорит капрал Штольц, командир особого отряда ОСГР. Въезд в колонию блокирован нашими силами. Во избежание кровопролития предлагаю принять наши условия. В случае несоблюдения хотя бы одного пункта, заложники, — капрал переместил угол камеры так, чтобы можно было увидеть сидящих на диванчике Арину с Валерием, и вернул фокус на себя, — будут ликвидированы.

Я хочу разговаривать сейчас с первым начальником спецколонии Холодовым Сергеем Витальевичем. Требую, чтобы он подключился к этому каналу немедленно.

Главарь сделал паузу, пока на проекции не проявилось слегка бледноватое лицо Холодова, судя по всему, он был в значительной мере возбуждён.

— Слушайте меня внимательно, — продолжил Штольц. — Сигнал тревоги блокируется нашими средствами радиоподавления, поэтому рассчитывать на быструю помощь извне, бессмысленно. Внутренние сирены оповещения об экстренном случае вам ничего не дадут, все и так уже в курсе ситуации, благодаря этой трансляции. Любая, я подчеркиваю, любая попытка штурма, либо воздействия на отдельную единицу нашего подразделения предполагает немедленную ликвидацию заложников.

Единственный вариант сохранить им жизнь — обменять их на находящегося здесь под следствием Молниевского Егора Алексеевича, внутренний номер — ЗПОС161—7.

После предъявления заключенного по видеосвязи и идентификации, я объявлю вам условия передачи и обмена на заложников. На предъявление наличия Молниевского у вас десять минут. Время пошло.

Лицо Холодова с проекции пропало, можно было подумать, что он лично бросился на розыски Грома. Но пустой голографическая картинка оставалась недолго. Через пару десятков секунд там показалось другое лицо, и Арина решила, что у неё началась галлюцинация, либо она ненароком угодила в виртуальную реальность. Сейчас с проекции спокойным и уверенным взглядом смотрел… её отец.

От потрясения девушку даже, на какие-то мгновенья, бросило в жар.

— Послушайте, капрал, — сразу же заявил отец Арины, обращаясь к Главарю. — Меня зовут Метляков Юрий Геннадьевич и я занимаю должность Начальника Центра УОН, полагаю, расшифровывать не надо. Я нахожусь здесь с инспекторской проверкой. Так вот. Со всей ответственностью заявляю вам, что подследственный ЗПОС161—7 находится сейчас на выездном допросе в одном из филиалов Юстициона. Поэтому, при всём желании, предъявить его для опознания в данный момент невозможно.

Однако, по рабочему графику транспорт с Молниевским должен прибыть в расположение колонии ориентировочно через час. Связи из-за внешнего глушения радиоволн со спецтранспортом нет, поэтому сказать точнее я ничего не могу. В подтверждение моих слов предлагаю на время этого ожидания произвести другой обмен. Я готов добровольно поменяться местами с заложниками. Моя должность, несомненно, гораздо более существенней рядовых сотрудников Юстициона, и позволит вам более весомо аргументировать ваши требования в дальнейшем, когда состоится требуемый вами обмен.