Страница 4 из 49
— Скрывает она что-то… Отправлю-ка я людей своих к Агрону на подмогу. Заодно и Кайю эту пусть проверят.
Белояра встрепенулась, услышав знакомое имя.
— Кайю? О ней мои младшие только и говорят.
— И что говорят, дочь? — князь вопросительно приподнял брови, удивившись осведомленности княжны.
— Хорошее говорят. Мол, обереги зачаровывать может и сущности, что Иная кровь вызывает, видит. В пансионе, где жила до того, как ее взял на попечение князь Агрон, всегда княжиц других об опасности предупреждала. Еще и спрашивали меня, отчего ты на службу ее не берешь?
Князь еще больше удивился. Он и не слышал никогда об этой девушке, лишь помнит имя в документе о переводе, что подписывал несколько лет назад.
— Как мои люди ее проверят, привезут к тебе. Поговоришь с ней и мне расскажешь. А там решим.
— Решим что, отец?
— Оставлять ее здесь, при княжеском тереме, если она действительно так способна, как говорят твои младшие ворожеи, либо отправить на юг, подальше от Черного леса.
— Хорошо, отец, — кивнула Белояра. — У меня просьба к тебе есть.
— Говори.
— Может ли князь Агрон прислать сюда тот оберег, что дочери его принадлежал? Хочу я посмотреть, что с ним стало. Глядишь, и понять смогу, в чем причина была…
— Сделаем, дочь, пришлет тебе Агрон твой оберег. А теперь ступай, меня дела ждут.
Княжна коротко кивнула и поднялась из кресла. Разговор был окончен, но она все еще хотела узнать, что произошло с дочкой того князя. Белояра приостановилась у двери, бросив взгляд на отца, но тот уже углубился в бумаги и на дочь внимания не обращал. Она вздохнула и вышла из кабинета.
Глава 3
Дорога тянулась и тянулась, грозя не закончиться до самой темноты. Каждый раз Кирану казалось, что уже вот-вот город покажется на горизонте, но его все не было. Перспектива остаться снаружи, не под защитой городской стены, в ночь, когда Черный лес так близко, Ловчего абсолютно не радовала. Он знал с десяток защитных рун, мог начертить обережный круг и укрыться в нем, однако зов Лордов настигал и там. Ловчие не слышали их колдовской музыки и тихих песен, что ввинчивались в сознание, заставляя идти за собой, а Киран слышал и никак не мог от этого избавиться.
Он не прошел инициацию и Ловчим в полном смысле не являлся. «Меченный» — так говорили за его спиной, думая, что он не слышит. Но Киран знал, что они правы. Ловчими становятся с детства, он же пришел гораздо позже и не при самых простых обстоятельствах.
Обучение давалось ему с трудом: если теорию Киран запоминал быстро, то на практике… И друг, и отец его — один из Старейшин, говорили, что все дело в силе, слишком уж она у него неподходящая для Ловчих. Слишком теплая, слишком живая. Ему бы созидать, а не тварей инокровных рубить. Но ничего не поделаешь, и руны Ловчих, что Старейшина Эрик вопреки правилам нанес на лицо Кирана, немного защищали его от зова Лордов и давали хоть какую-то возможность применять знания Ловчих. Он был благодарен Эрику за это. Сам же Старейшина так отблагодарил его за спасение жизни своего сына.
Киран не единожды вспоминал Лесъяра, с которым их развела жизнь: после памятной ночи в Остроге Ловчих, где они с отцом втайне провели над Кираном ритуал, они больше не виделись. Киран пытался связаться с другом, но тщетно — тот будто исчез, и ему оставалось лишь надеяться, что Лесъяр жив.
За размышлениями Киран не заметил, как впереди показался город. Издали крошечный, будто игрушечный, он пестрел разноцветной черепицей крыш. Чем ближе Ловчий подъезжал к нему, тем больше вокруг становилось людей. Они спешили укрыться под защитой стен до наступления темноты, до которой оставалась пара часов. По сообщению из Острога к Прилесью Туман подошел особенно близко, и Кирану поручили проверить работу защитных оберегов и при необходимости обновить на них руны. Когда он был уже в пути, ему пришло новое послание: в Прилесье пробралась тварь Иной крови, и до прибытия других Ловчих Кирану надлежало найти место, где она прячется в дневное время, и ни в коем случае не рисковать, вступая в схватку.
Город был совсем близко, и Киран со вздохом натянул кожаные перчатки и поднял маску, скрыв за ней нижнюю часть лица. Шум Прилесья после относительной тишины дороги — не считая скрипучей почтовой кареты, в которой он ехал, — давил и грозил зарождающейся мигренью.
— Эй там! За проезд в город платить надобно, — услышал Киран у дверей кареты.
Дверца открылась, явив недовольного стражника. Он разглядел того, кто сидел внутри, и заметно побледнел. Ловчий хмыкнул, но промолчал.
— Простите, господин. Проезжайте, господин.
Стражник попятился, махнул рукой другим, давая знак чтобы пропустили. Киран въехал в город.
Ловчих в народе побаивались. Виданное ли дело, чтобы человек с порождениями Иной крови бороться умел? Да и взгляд их жуткий будто в душу смотрел да наизнанку выворачивал, а руны на лице и вовсе выглядели как-то противоестественно. Киран покачал головой: всякое суеверие он не одобрял.
Ловчий вышел из почтовой кареты еще у ворот — людей на улицах было так много, что двигаться можно было только пешком. Город показался ему совсем небольшим, не чета столице или городку рядом с Острогом, зато собрались здесь будто бы все жители окрестных деревень! И не мудрено: Черный лес с его туманом совсем близко.
Киран с трудом смог найти свободную комнату в таверне — маленькую каморку под самым чердаком: не помогли ни знак Ловчего, ни руны на лице, ни сурово сведенные к переносице брови. Трактирщик смог только передать дрожащей рукой ключи от последней не занятой никем комнаты, не взяв с него плату, да промямлить, дескать, извините, мест больше нет. Сами понимаете — Туман. Киран понимал, но спать в комфорте ему нравилось больше, поэтому решил он по городку пройтись: вдруг повезет, найдет комнату у какой-нибудь вдовушки да там и переночует, а после, с утреца, отправится на поиски волколака.
Но планам этим не суждено было сбыться — волколак встретился ему гораздо раньше намеченного срока. Едва Киран перешел по узкому мостику на другой берег реки, как кожу под оберегом обожгло: рядом была Иная кровь. Он успел лишь обернуться, как тот накинулся на него, опрокидывая на спину. Волколак хрипел от ярости, в горящих злобой глазах отражался свет заходящего солнца, с острых зубов капала пена. Порождение Иной крови прижало Кирана к брусчатке, но нападать не спешило, будто ждало команды. Кто был в этом городе, кто смог пробить брешь в защите и подчинить своей воле волколака? Чьего приказа могла ждать тварь вместо того, чтобы сразу вцепиться в горло? Только Лорд — в его силах.
Ловчий это прекрасно понимал и ждать новых гостей не хотел. Он выхватил кинжал и воткнул твари в бок. Волколак завизжал, затряс оглушенно головой, теряя связь с Лордом. Киран воспользовался этим, спихнул его с себя, вскакивая на ноги, и развел руки в стороны, формируя серебристый кокон. Сердце привычно обожгло холодом — сила Ловчих выворачивала его дар. Потом это обязательно обернется для Кирана сутками сна, но пока… Пока он должен схватить волколака, раз уж не удалось застать тварь врасплох. И плевать, что приказано было не рисковать: сбежит ведь, скроется, затаится — ищи потом неделями!
Киран на выдохе отпустил кокон, резко сведя руки. Светящаяся сеть полетела в оглушенного волколака. Но тварь, вновь оказавшаяся во власти Лорда, вдруг дернулась вбок, избегая ловушки, и с рычанием прыгнула на Ловчего. Киран зло выругался, отскакивая в сторону. Левое плечо обожгло острой болью, рука повисла плетью. Волколак с визгом врезался в стену, и неловко, будто марионетка, развернулся. Ловчий щелкнул пальцами правой руки, создавая небольшой рой из маленьких светящихся шариков. С низким гулом они полетели в волколака, оставляя на его бурой шерсти глубокие округлые раны. Тварь снова завизжала, отчаянно мотая головой, и бросилась на Кирана. Тот неловко дернулся в сторону, но волколак откинул его со своего пути, как тряпичную куклу, и скрылся в темноте улиц.