Страница 63 из 92
— Зачем ты это все напридумывала? — со злостью спросил Ромка, махнул рукой и ушел к себе.
— Я рассказала правду, — Оля посмотрела на Агнессу Ильиничну, та только пожала плечами.
Они унесли посуду на кухню, Агнесса Ильинична мыла тарелки и подавала Оле, Оля протирала их чистым полотенцем и ставила на стол.
— Как, говоришь, тебя называют в Аримании? — спросила Агнесса Ильинична.
— Эриния.
Агнесса Ильинична улыбнулась чему-то своему и качнула головой.
— Оно означает «дар богов», мне так папа Виттио сказал, — добавила Оля.
Тарелки закончились, пошли вилки с ложками и ножами.
— Мой муж был профессором, он изучал историю, и в свое время очень увлекся мифами Древней Греции, — проговорила Агнесса Ильинична, закончив с мытьем.
Она присела на край стула и взяла из Олиных рук полотенце.
— Это удивительно, но в Древней Греции тоже были эринии. Знаешь, кто это такие?
Оля от удивления даже рот открыла.
— Нет. А кто?
— Согласно древнегреческой мифологии, эринии — богини наказания, или еще можно сказать, богини мести, — проговорила Агнесса Ильинична, поправив воротник Олиного платья.
— Ничего себе, «дар богов» мне нравится больше, — на всякий случай заверила Оля.
— Наказание состояло в том, что эринии лишали виновных разума, считалось, что нет ничего страшнее, чем потерять рассудок, — устало проговорила Агнесса Ильинична.
— Я не хотела… — начала оправдываться Оля, чувствуя себя виноватой в слезах Наташи.
— Пойдем, я постелю тебе, — оборвала ее Агнесса Ильинична, поднимаясь.
Перед сном Агнесса Илинична отправила Олю принять ванную, выдав мягкое полотенце и теплую ночную рубаху. Хоть эта ванная и не была такой удобной, как в доме Конерсов, Оля с удовольствием намылась, а потом быстро уснула, уткнувшись носом в белоснежную подушку. Ей постелили на диване в большой проходной комнате, других свободных комнат не было. Во сне Оля куда-то шла по длинной дороге, потом карабкалась на гору, потом вдруг оступилась и полетела в огромную пропасть. За миг до падения она подскочила, пытаясь сообразить, где находится.
В комнате было темно, за плотно задернутыми шторами угадывался свет фонаря. «Агнесса Ильинична очень хорошая, — подумала Оля, — но у нее из-за меня могут быть неприятности, а это неправильно». Она тихонько поднялась и оделась, затем вышла в коридор. Здесь тускло горел ночник, Оля дотянулась до платка на верхней полке, надела пальто, обулась.
«И куда я теперь?» — спросила она себя, глядя на сумеречное отражение в зеркале. Огромное зеркало было почти до пола, Оля подошла к нему и положила ладонь на холодное стекло.
«Ланаор» — позвала жалобно.
Отражение в зеркале шевельнуло губами и растаяло, сменившись высоким темным силуэтом, из-за спины которого слепил солнечный свет. Рука качнулась, потеряв опору.
— Эриния?
Не задумываясь, Оля шагнула к этому силуэту, и тут же почувствовала, как сильные руки оторвали ее от пола и крепко прижали, впечатав носом в колючую вышивку парадного сюртука.
— Наконец-то, дрянная девчонка, только попробуй еще раз вытворить что-нибудь подобное! — стал ругать ее Ланаор.
— Больно же, — возмущенно прогундосила она, и ее носу тут же вернули свободу.
— Ты где это болталась все это время? — строго спросил Ланаор, отойдя подальше от зеркала и поставив ее на ноги.
— Кто здесь? — из темного проема на них смотрела Агнесса Илинична в наспех накинутом халате.
— Агнесса Ильинична, это Аримания, она существует, — радостно закричала Оля, поспешив обратно к зеркалу.
— Э, секундочку, больше никаких побегов! — Ланаор ловко перехватил ее поперек туловища одной рукой, крепко зажав под мышкой, — и что, позвольте спросить, происходит с моим чудесным этиндерским зеркалом ручной работы? Что это за сааховы игры?
Оля только и успела высвободить руку и помахать Агнессе Ильиничне, как образ ее затуманился, а зеркалу Ланаора вернулся прежний вид.
— Целое и невредимое, — скривившись, констатировала факт Эриния, болтая ногами в воздухе.
— Считай, что тебе крупно повезло! — назидательно проговорил Ланаор, отпуская ее.
— А ты все такой же несносный! — ответила Эриния, поправляя пальто.
— Ты что это себе позволяешь? — брови Ланаора взметнулись вверх.
Эриния хотела ответить как-нибудь еще грубее, но тут посмотрела в зеркало и поняла, как страшно смотрится на фоне блистательно одетого Ланаора. Серое грубое пальто, растоптанные ботинки, а волосы… волос, можно сказать, и вовсе нет.
— Ты выглядишь просто ужасно, — задумчиво произнес Ланаор, глядя на Эринию, — как я повезу тебя к Конерсам в таком виде? Между прочим, они думают, что ты учишься в лучшей школе Танларии.
— Это как?
— А что, по-твоему, я должен был им сказать?
Ланаор нахмурился и продолжил холодным тоном:
— Ты забыла, что Элоя ждала ребенка? Из-за тебя она так расстроилась, что еще немного, и они обе умерли бы.
Его взгляд стал ледяным.
— Я… не хотела, — залепетала Эриния, — но сейчас… с ними все в порядке? Только не мучай меня, говори скорее, — взмолилась она.
Взгляд Ланаора пронзал насквозь.
— Мне правда очень стыдно, я совершила большую глупость, — прошептала Эриния, опуская глаза.
Выдержав мучительную паузу, Ланаор сжалился и проговорил уже мягче:
— Сейчас у них все хорошо, на свет появилась чудесная малышка. И знаешь, как ее назвали?
Эриния робко подняла глаза.
— Лин, полное имя Элиния.
И потом тихо добавил:
— Они любят тебя и очень скучают. Даже родную дочь назвали похожим именем.
Эринии на душе стало очень тоскливо.
— Я очень виновата перед ними. Обещаю… никогда больше не огорчать Элою и папу Виттио. Клянусь.
— Надеюсь, ты сдержишь слово, — произнес Ланаор строго.
Эриния кивнула головой. А потом снова подняла глаза.
— Можно вопрос?
Ланаор приподнял бровь, демонстрируя внимание.
— Почему они думают, что я в Танларии, как это возможно? Ведь папа Виттио никогда не поверит без доказательств.
— Мне пришлось навести на Конерсов ложные воспоминания, — обыденным тоном сообщил Ланаор.
— Навести ложные воспоминания? Ты хочешь сказать… — Эриния не верила своим ушам, неужели?
Новость и правда была невероятной.
— Нет, это не то, что ты подумала, магия не вернулась в наш мир. То есть вернулась, но только для меня. Ты разговариваешь с единственным магом этого мира, — Ланаор сменил холодный тон на дружеский, улыбнувшись, — и, знаешь, душа моя, сейчас я собираюсь превратить одну безнадежную замарашку в самую очаровательную маленькую принцессу.
Он обошел вокруг Эринии и проворчал, качая головой:
— С вами, женщинами, чему только не научишься.
В то же мгновение одежда ее вспыхнула и рассыпалась мягким шелком. На Эринии оказалось нежное голубое платье с пышной юбкой до пола. Она приподняла подол и увидела на ножках белые шелковые чулочки и карамельного цвета мягкие башмачки. Придя в восторг, Эриния закружилась, и юбка послушно приподнялась в стороны, превращаясь в распустившийся цветок. Эриния счастливо рассмеялась и бросилась к присевшему на диванчик у стены Ланаору, горячо поцеловала в щеку, снова принялась кружить по комнате. А потом замерла у зеркала.
— Мои волосы… — протянула разочарованно.
Несколько шокированный столь бурным проявлением эмоций, Ланаор выдохнул:
— С этим, душа моя, немного сложнее. Но давай что-нибудь попробуем.
Он поднялся и, взяв с комода мягкую щетку для волос, принялся расчесывать коротенькие волосы Эринии, и те невероятным образом стали послушно вытягиваться, подвиваясь на концах. Немного терпения, и вот уже вместо ушастой мальчикоподобной особы Эриния увидела в зеркале милую барышню с белыми кудряшками до плеч.
Она снова обняла Ланаора.
— Спасибо-спасибо-спасибо!!! Ты мой самый лучший друг, я тебя так люблю!
— Хм, — скептически произнес Ланаор, — звучит недурно. Видимо, оно того стоило.