Страница 9 из 91
Вчера при заселении было чётко сказано – на хозяйскую половину ни ногой. Можно постучать или позвать, я приду, я всё одно тут рядом. Не отзывается никто – ну выйдите, пройдите через двор до чёрного хода да тут в дверь стукните, чай, ветром не унесёт. Нет, не поняли.
- Значит, так. Что-то я запамятовала – звать-то тебя как?
- А Герасимом, - сказал обладатель немытой рожи.
- Слушай сюда, Герасим. Ступай сейчас в залу, да там и оставайся. Поесть принесём, как сварим, голодными не оставим, не бойся. А ходить тут, топтать нам да мешать – не нужно ни в коем случае.
И поскольку уже темнело, да и для прояснения, так сказать, позиции я щёлкнула пальцами и вызвала пяток осветительных шариков.
- Ведьма, что ль? – вытаращил глаза Герасим.
- Обученный маг, и вообще – подданная франкийского короля.
- Чего? – не понял тот.
- Ничего, ступай, - я бесцеремонно взяла его за плечи, развернула и направила к выходу.
Он и ушёл, но через небольшое время вернулся – мы с Дарьей только принесли дров снаружи, я ещё валенки снять не успела, и собирались сесть лук с морковкой чистить. Да вернулся не один, а с товарищем – видимо, таким же непонятливым.
- А давайте мы вам сказку расскажем, что ли, - начал Герасим.
- Давайте потом, а то со сказкой мы до ужина и к утру не доберёмся, - сказала я.
Вот же непонятливые люди, сколько можно-то?
- Да мы поможем. А ещё тут у вас, вижу, перины лебяжьего пуха, а нас-то на жёсткие лавки положила, хозяйка! Жалко тебе для нас перины, выходит?
- Перина моя, она в комплект услуг не входит, - жёстко сказала я и взглянула говорившему в глаза – серые, водянистые. – Не нравится – ну так вон бог, а вон порог. Погодка-то сегодня самое то по гостям ходить. Навестите Прохора, глядишь – там и покормят.
Не люблю я таких непонятливых и наглых.
- К Прохору-то мы сходим, непременно, но сейчас-то у тебя, - мужик тоже смотрел нагло. – А с гостями надо ласково, неужто тебя муж не учил?
Ну если судить о муже Женевьевы, то там ещё кто кого чему учил. И кстати, я ещё не дочитала до того момента, где он отдал концы, и не знаю, как это случилось. Но в любом случае, он-то отдал концы, а она-то досюда доехала, и если бы не самогонщики…
- А может, это я его учила? – я судорожно соображала, что вообще могу сделать, потому что мне очень не нравился этот разговор. – Дарёна, шла бы ты глянуть, как там Настя у нас да Меланья.
Та глянула на меня испуганно, но я отчётливо показала ей на дверь. Хватай, мол, платок и беги. И расскажи, кому сможешь, хоть тем же Егору с Тимохой.
Слава богу, дошло. Подхватила платок, запахнула кафтанчик свой, пулей вылетела наружу, у Валерьяна-то была учёная. Научилась действовать быстро, и спасаться тоже быстро.
А я оглядела свои владения – шестеро мужиков, и где-то там, внутри, Марьюшка. А где котики-паразитики? Или они решили, что если не нежить, то можно и не драть? Как поесть, так обязательно приходят, а как дураков напугать?
- Шли бы вы к своим, - начала я миролюбиво, поднялась, сунула нож в чехол на поясе – завела в последнее время такую штуку.
- А мы не хотим, - покачал головой товарищ Герасима. – Нам тут с тобой хорошо, хоть ты и не больно-то ласкова с гостями. Как нужно? Встретить да приветить, а ты что?
- А я на порог вас пустила, соколики, хоть и не задаром. Ночевали бы на корабле своём, да и ладно, что вас сюда-то нелёгкая принесла?
- Так ты ж баба одинокая, и ещё не сильно старая, вполне в соку. Возле твоего бока и перезимовать можно, - Герасим, скотина, смотрит и зубы скалит.
А друг его попробовал приобнять и получил осветительным шаром в лоб, отскочил с обиженной рожей, заругался.
- Ты чего, баба? Давно тебя не учили, что ли? – придвинулся Герасим, но руки придерживал, видимо, понимал, что тоже получит.
В моей прошлой жизни в таком случае надлежало глянуть в глаза, если человек стоял рядом, или набрать нужный номер телефона, если не рядом, и спросить – а не ох*ел ли ты, братец? Именно в такой формулировке. Почему-то на многих мужиков действовало быстрее и результативнее приличных человеческих слов. Но в прошлой жизни за моей спиной было много что, а здесь… только призрачное имя покойной женщины, которого ни разу не слышали эти безмозглые сволочи. Поэтому… наверное, не нужно нарываться.
Глянула на обоих, постаравшись вложить во взгляд мысль – стоять, не двигаться, хотя бы недолго. Чесать затылки можно, сходить с места нельзя.
Интересно, догадается ли Дарья позвать на помощь? Или она не привычная к такому?
Я стремительно пошла по коридору – проведать, где там Марья.
- Мари, ты где? – спросила я по-франкийски.
- Госпожа Женевьев, я тут, - пискнула она из-за запертой двери своей комнаты.
О. хорошо. Я проверила магические запоры на всех дверях малых покоев по очереди – кладовка, она же винокурня, комната Дарьи с Настёной, затем моя, затем Марьина.
- Мари, тебе как проще – сидеть в осаде или звать подмогу? – продолжала я по-франкийски.
- Мне одной страшно! – она пулей вылетела в коридор, почти не одетая, только с пуховым платком, да валенки натянуть сообразила.
Ну, значит, так. Это с построением защиты у меня было слабо, а с вызовом кого-либо – вовсе никак. Поэтому…
- Беги к Пелагее, зови мальчишек. А я к отцу Вольдемару.
Держа её за руку, я прошла через зал – нас увидели, но поздно сообразили, мы оказались проворнее и выскочили на крыльцо. Запереть их тут, что ли? А и запереть. Я успела на мгновение раньше, чем с внутренней стороны в дверь ударил кулак.
И вот стоим мы, такие две, одетые не вполне для зимы – в кафтанчиках, пуховых платках и валенках, на улице, под снегом.
- Так, лучше даже давай к Ульяне, она сообразит, и позовёт Платона, и кого-нибудь ещё. А я до нашего святого отца, - потому что если кто и способен образумить этих идиотов, так только он.
Марья бодро почесала по сугробам до Ульяны, а я – до церкви. Увы, дома была одна лишь Федора Феоктистовна. Она сообщила, что всё семейство ушло на крестины в Косой распадок, и если погода ухудшится, то там и заночуют.
Так, значит, вся надежда на Ульяну. Но мне навстречу брела моя Мари.
- А у них нет никого!
Ну приплыли. Что делать-то? Куда все эти люди подевались, когда они нужны?
Вообще, конечно, я знала, откуда можно привести помощь. Но Ульяны где-то нет, Меланья в связи тоже никак, а больше-то и некому. Значит…
- К Пелагее, поняла? И пока я не вернусь, или от меня кто-нибудь не вернётся – не выходить, ясно?
- Ясно, госпожа Женевьев. А вы-то куда?
- А я на гору.
10. Я сделаю это сама
- Куда вы, на какую гору? Пойдёмте к Пелагее! - Марья вцепилась в мой рукав, чуть не плача.
- Мари, хорошая моя, мне не нужно сейчас к Пелагее, поверь.
Потому что я вспомнила тот разговор на новоселье, и как минимум Пахом принимал в нём самое деятельное участие. А Прохор, который прислал этих идиотов – это же тот самый голос, который я тогда не смогла определить, тьфу ты.
Жаль, что не ночь, подумала я. Позвала бы Алёнушку.
Ой, нет. Алёнушка не сможет войти в дом. А выманить их на улицу не факт, что получится.
Короче, только наверх. И почему я такая бездарная, и не научилась до сих пор магической связи? Решили бы вопрос в две минуты! Ладно, Меланья маленькая, да и в системе её не учили, а я-то большая!
Всё, хватит причитать, пора идти. Как раз снег поутих немного. Надо шевелиться, пока метель не разыгралась.
- Мари, я говорю тебе в последний раз, - я добавила металла в голос. – Ты пойдёшь сейчас к Пелагее и скажешь ей, что я пошла… за отцом Вольдемаром я пошла, вот. И скоро вернусь. Про гору молчи. Если не сможешь сидеть и ждать – сходи ещё раз к Ульяне, вдруг она поможет?
Я обняла Марью и отстранила от себя.
- Всё, иди, замёрзнешь.
- Но как вы пойдёте наверх?
- Ногами. Там, говорят, невозможно заблудиться. В горах всегда так, я знаю.