Мы сделаем это вдвоём

Она говорила, не глядя ни на кого, не поднимая головы. Северин, сидевший рядом, накрыл её ладонь своей точно так же, как когда-то генерал – мою руку. Подсмотрел, не иначе.

Дуня пересела на лавку к Асканио, вновь взяла его руку в свои и принялась что-то считать и куда-то надавливать. Марьюшка командовала – нести миски в кухню, и что-то ещё.

Она и углядела распахнутую настежь дверь с той стороны, и сидящих на крыльце котов – обоих разом.

- Там будто ходил кто, - сказала она.

Огляделись, и поняли – Никанор сбежал. Был тут, а потом, видимо, воспользовался моментом и утёк через кухню наружу. И где его теперь искать?

- Сказал же – не будет ему дороги, значит – и не будет, - махнул рукой Каданай.

И это оказалось сигналом к завершению многотрудного дня. Гости растеклись по домам, Егор Ильич обнял на прощание Дарёну, велел с утра готовиться к свадьбе. Жак Трюшон крякнул, подкрутил усы и сказал, что проводит домой госпожу Пелагею.

Мы с Анри заперли за собой дверь моей комнаты и обнялись, просто обнялись. Это было самым важным в тот момент – мы есть друг у друга, мы живы.

А с рассветом оказалось, что в Поворотницу пришёл туман.

21. Шаманы да туманы

Я знакома с зимними туманами – потому что если через город течёт незамерзающая река, то туманы непременно будут. Иногда соседнего дома было не разглядеть. А потом, когда всходило солнце, вся эта влага висела по веткам деревьев красивейшим кружевным инеем.

Здесь же не было никакой незамерзающей реки. Неоткуда было взяться воде в воздухе, потому что озеро подо льдом, на берегу снег, температура воздуха сурово минусовая.

Поэтому ничего нормального в этом тумане не было.

Правда, сначала мы об этом и не знали. Окна-то почти у всех заморожены под самую верхушечку, и не особо там видно, что снаружи творится. У меня-то нет, но у меня и обогрев частично магический. И вот я как раз и увидела вместо привычного утреннего вида в окно – тот самый туман. Хороший, качественный, дом Егора Ильича в том тумане совсем потерялся, а из моего окошка его очень хорошо видно, там метра два может есть до него, а может и нет.

Мы обсудили это дело с Анри – он тоже ничего не понял. Выбрались наружу, увидели переполошившихся домочадцев, обсуждавших новости от соседей – никто не понял примерно ничего, что да откуда. Пришедший в себя, но ещё совсем слабый Асканио не мог сказать по делу ни слова – потому что ничего о таком странном явлении не знал. Более того, он сразу же уснул снова, и Дуня нас заверила, что сон должен пойти ему на пользу.

А потом Анри связался с Жаком Трюшоном наверху – и оказалось, что у них всё совершенно то же самое, то есть густая хмарь, в которой не видно ровным счётом ничего. И не только снаружи, но и, например, на чердаке тоже – в тех помещениях, которые слабо заизолированы от улицы. Конечно же, Анри тут же подорвался наверх, проверять, что там и как. Проверил. Убедился, вернулся.

И конечно же, проверял не он один, все местные жители попробовали. А потом отец Вольдемар, Демьян Васильич и Платон Александрович пришли рассказать о своих и соседских наблюдениях. Северин подобрался и привёл Алексея Кириллыча, и Афанасия из Елового распадка. Каданай добрался сам, мрачный и хмурый. Егор Ильич с Тимохой уже с утра пришли нас проведывать – всё ли с нами хорошо, так и остались.

Сначала обменялись впечатлениями – суматошно и бестолково. Кто куда пошёл и что из того вышло. Но оказалось, что более-менее беспрепятственно в таком тумане могут ходить только маги, а если ты не маг, то можешь заблудиться в собственном дворе, и вместо дровяного сарая отправиться в баню, а вместо дома – на улицу.

Дети с утра просились гулять, и кое-кто терялся, но к счастью, нашли всех, помогли отец Вольдемар и Каданай. Туман скрадывал звуки, и казалось, что слышатся они совсем не оттуда, откуда должны бы, и даже крики о помощи доносились как будто с другой стороны. Но на момент начала совещания всем детям было строго-настрого приказано сидеть дома и носа на улицу не высовывать, да и взрослым без нужды – тоже. Наша Дарёна беспокоилась о своих курах и свинюшке, но мы ей обещали, что в течение дня что-нибудь непременно придумаем. Отпускать её одну, конечно же, никто не собирался, ещё не хватало, чтобы потерялась.

- Вам говорили? Вы не верили. Вот, дождались, - сварливо сказал Каданай. – Теперь ни рыбу ловить на лёд не выйдешь, ни в лес за дровами или на охоту. Потому что кто выйдет, тот не вернётся, вот увидите. ЗвЕрюшка наша может и не потеряется, - кивнул он в сторону Дуни, - а остальные – непременно! Даже те, кто силой владеет! Потому что этот враг силён и могуч, и одолеть его в одиночку можно и не мечтать!

- Значит, уважаемый господин Каданай, нам нужен план, - сказал Анри. – И правила. И знание о том, что там. И вообще.

Вот-вот, и вообще. Самое главное.

- В шатре есть туман? – спросила я.

- Как же он туда проберётся-то, - хохотнул Каданай. – Его ж духи предков стерегут, прямо как у тебя здесь.

- Да какие у меня духи предков, - отмахнулась я. – Это просто разновидность энергии.

И тут же мысленно дала себе по башке, по глупой болтливой башке. Потому что замолчи, Женя, ты франкийская маркиза, а вовсе не выпускница университета и не владелица строительной компании!

Анри глянул с изумлением, приподнял бровь. Я вздохнула и глянула в ответ – потом, мол, расскажу. Будет же какое-нибудь «потом»? Вот, тогда и расскажу.

- Глупости говоришь, женщина издалека, - отмахнулся Каданай. – Духи предков – они везде духи предков. Твои дали тебе твою силу.

Сложно сказать, кто именно дал мне силу. Маркизе Женевьев силу дали предки, это факт. Они же забрали. А откуда я взяла здесь свою – не знаю. Может быть, конечно, тоже от предков. И если поместить сюда, например, бабушку Улю – она бы, наверное, легко всех построила. Или бабушку Зою, она тоже была тем ещё командиром. Так что…

- Пусть предки, хорошо. Но что делать-то?

- На предков и опираться, - живо ответил Каданай.

- И на господа уповать, - откликнулся отец Вольдемар.

А я вспомнила слова о том, что надо мной не должно быть чьей-то там власти, и я пройду сквозь туман по лучу. Я не хотела идти по лучу никуда, я и не удержусь-то на том луче, у меня с равновесием плохо.

Но спросила я совсем о другом.

- А вдруг это… просто туман? – и сама удивилась, как робко и нерешительно прозвучал мой голос.

Я боюсь неизвестности, и это нормально. Все люди боятся неизвестности.

- Откуда ж туман-то зимой? – усомнился старец Афанасий. - Где ж ты, матушка, видела-то такой?

- В столице бывает, - пожал плечами Платон Александрович. – Река не замерзает на зиму, как здесь море, и случается туман. Очень похож на тот, что нам здесь припослали, только здесь сухо и холодно, а у нас там влага всё одно что прямо в воздухе висит.

- Вот-вот, - пробурчала я, - откуда взяться туману, если влаги нет?

- Если вдруг кто позабыл, так у нас тут целое море, - вступился Афанасий. – И подо льдом той влаги – хоть залейся!

Это правда, лунку продолбил – и вот тебе вода. Черпай, грей, рыбу лови. И местные нерпы тоже любят дышать изнутри, прямо как наши, продышивать лунки и высовывать круглые головы наружу. Я сама не видела, но рыбаки рассказывали – то и дело, мол, встречают.

- В обычном тумане не так просто заблудиться, особенно же там, где ты каждую доску забора хорошо знаешь, потому что сам тот забор ставил, и каждый венец дома, и каждую плашку крыльца, - покачал головой Егор Ильич. - А сегодня заблуждались, и Марфа, дурёха, соседка моя, и сынок её Ванятка, и Еремей с горки, и ещё кто-то, я вроде слышал.

Вообще он прав, конечно, тут у нас только заблуждаться. Всё рядом, и если годами ходишь по одним и тем же тропкам и дорожкам, то ноги уже всё равно что сами несут.

- Не верите, да? – сощурился Каданай.

- Точнее будет – не знаем, во что верить, - уточнил Анри.

Ну да, ну да. Образованный маг, плюс у них там в целом должен быть век Просвещения. А тут – шаманы да туманы, и что хочешь с ними, то и делай.