Мы сделаем это вдвоём

А будет ли рада королева? Или её тоже не спрашивают?

- А если я попрошу разрешения удалиться обратно во владения своего мужа? Мне следует обратиться к её величеству? Или можно прямо к вам?

- Может быть, мы придём к разумному соглашению? Я весьма рад тем землевладельцам, которые что-то понимают о своих владениях, и уж конечно, я не буду препятствовать вам, раз вы готовы приглядывать за заметной частью моего королевства. Но мне будет приятно, если вы найдёте время и для меня тоже.

- Ваше величество, вы можете просто приказать.

- Я так понимаю, вам уже приказали. Граф де Рьен, потом маркиз дю Трамбле. И что в итоге? Вместо живой и прелестной дамы я вижу спотыкающуюся на каждом шагу стальную оболочку, и не знаю, есть ли у неё что-то внутри. И хотел бы это узнать.

- Там может не оказаться ничего, привлекательного для вас.

- Позвольте мне самому судить о том, что мне привлекательно, госпожа маркиза. Давно ли вам говорили, как вы красивы? Почему-то мне кажется, что давно. Так вот, послушайте. Я не умею слагать стихи, и извилисто говорить не умею тоже, поэтому скажу прямо – вы прекрасны необыкновенно. Ваши серые сверкающие гневом глаза, ваш пепельный локон на шее, ваш тонкий стан и ваши изящные пальцы – всё это прекрасно. И даже ваш весьма язвительный язычок прекрасен, мне кажется, будто от вас сейчас искры полетят.

- Не полетят, - невежливо ответила я. – Это невозможно. Я более не маг.

- Вот в чём дело, - кивнул он. – Понятно. Вы выгорели? Потому что… дю Трамбле простец, и не мог дать вам того, что дал бы в браке маг?

- Нет.

- Тогда как это случилось? – он смотрел цепко и не давал возможности отвести взгляд.

- По воле моего отца и маркиза дю Трамбле. Ваше величество может расспросить их обоих.

Не знаю, почему я не упомянула графа де Реньяна. Почувствовала, что он может быть полезен мне самой?

Где-то вдали часы пробили десять.

- Я так и сделаю, - кивнул он. – Благодарю вас, маркиза, за разговор. И за откровенность. Надеюсь ещё говорить с вами в будущем, мне очень нравится говорить с вами, и я хочу сделать так, чтобы и вам эти беседы оказались по нраву. Если вы сможете сегодня посетить её величество – она тоже будет весьма рада побеседовать с вами.

Он коснулся губами моей руки, поклонился и стремительно удалился, оставив меня стоять посреди дорожки. Я же пыталась собраться с мыслями – что дальше.

- Как вы, госпожа Женевьев? – спросила подбежавшая Мари.

- Пока жива и отпущена восвояси, - выдохнула я.

Но конечно же, это было только начало.

20. Женевьев, более двадцати пяти лет назад. Приглашение

Мне пришлось в тот же день, только позже, предстать перед её величеством Марией-Кристиной. Та благосклонно оглядела меня, улыбнулась и пригласила присоединяться к её дамам. Я до того момента не задумывалась о том, чем занимаются придворные дамы королевы, оказалось – организуют её быт ровно так же, как обитатели Анвиля наполняли жизнью его каменные стены. Меня сразу же вписали в расписание дежурств при особе её величества, я молчала и кланялась.

Обязанности мои не были сложными – сопровождать, поддерживать беседу, читать вслух, подавать мелкие предметы в пределах видимости. И раз в три дня оставаться ночевать во дворце, в комнате, смежной со спальней королевы. Теперь я уже знала, что король и королева спят по отдельности, да и вообще живут по отдельности, и встречаются главным образом за завтраком – если у короля нет других дел на это время и других переговоров – и на тех придворных мероприятиях, где необходимо присутствие их обоих. Король постоянно занимался какими-то делами – принимал отчёты и доклады, слушал новости, совещался с министрами и советниками. Создавалось впечатление, что ему попросту не до королевы и не до сыновей. Сыновья были ещё совсем малы, ими занимался штат нянек и воспитатель. Королева организовывала себя сама.

В близком общении Мария-Кристина оказалась дамой строгой, сдержанной, набожной, кстати, ей пришлось сменить веру для того, чтобы заключить этот брак, она родилась протестанткой. Еретичка – так говорили о ней в простонародье. Но сейчас я видела, что она, по сути, самая обычная, и более того – весьма добродетельная женщина. Она честно выполняла всё то, что от неё требовалось – вышла замуж, родила наследников, на церемониях и праздниках выглядела достойно и царственно, а подвластная ей часть дворца работала, как отлично смазанный часовой механизм. Однако души она во всё это не вкладывала – но кажется, от неё этого и не ожидали.

Впрочем, иногда она удостаивала меня личной беседы – мы говорили о детях, о том, как устроена жизнь в Анвиле и как она была устроена в доме отца Марии-Кристины, на её далёкой родине. Она выросла в семье простецов, и для неё оказалось тем ещё испытанием стать женой мага и матерью детей-магов. Среди придворных дам магов не было, ни одной. Среди дворцовой прислуги – встречались довольно часто. Служанки-маги убирались в покоях королевы, приносили ей завтрак, если она не присоединялась к королю, следили за её нарядами, помогали их надевать, делали причёски. Шили платья тоже двое магически одарённых портных.

Меня тоже отдали в руки искусных женщин-магов, знавших толк в уходе за собой – и мои волосы заблестели, из них делали прихотливые причёски, накрашенные глаза выглядели ещё больше и ярче, чем они были на самом деле, кожа рук стала необыкновенно нежной. Разного рода лишнее, вроде прыщей на видных местах или волос там, где они совершенно не нужны, уничтожалось легко и безболезненно. Дамы её величества должны были выглядеть совершенством и в парке, и за обедом, и в бальной зале.

Королева танцевала хорошо, но без удовольствия. Читать она любила разного рода жизнеописания, и исторические сочинения. Мне это казалось правильным – потому что так и она сама, и её двор получали возможность больше знать о великом прошлом нашего королевства. Она постоянно имела при себе рукодельную корзинку – точнее, за неё отвечал кто-то из дежурных дам. В корзинке непременно должна была лежать начатая вышивка и всё, что для неё необходимо – рисунок, служивший образцом, иглы, нитки, маленькие золочёные ножницы. Я никогда не любила рукоделье, поэтому старалась избегать этой обязанности. Зато я с удовольствием читала – библиотека дворца не могла сравниться ни с собранием Рьенов, ни с собранием Трамбле. Там можно было найти интересное и для общего чтения – мне случалось предлагать книги для чтения вслух, и для себя лично.

Вот в библиотеке-то мы и встретились в следующий раз с королём. Оказывается, он тоже был любителем чтения, только у него не всегда хватало времени на чтение просто так, для того, чтобы узнать новое, или получить удовольствие. Он читал для дела.

Он вошел в зал, когда я уже была там и листала хронику царствования его предка, Анри Великого, который первым из Роганов сделался королём. Но не общеизвестную версию, которую мы читали вслух в покоях королевы, а комментарии, написанные к официальному труду кардиналом Вьевиллем, тогдашним государственным канцлером. Иногда встречались ремарки от графа де ла Мотта, ректора Академии, или от герцога Саважа, ведавшего дипломатической службой. Ремарки были очень смешными. За одним таким смешком меня и застал король.

Я подскочила и присела в реверансе.

- Здравствуйте, маркиза. Я рад видеть вас, - произнёс он вкрадчиво. – Не расскажете, над чем вы смеётесь?

Мне очень хотелось сказать, что смеюсь над его предками, но я не стала так говорить.

- Я читаю комментарии кардинала Вьевилля к истории воцарения вашего предка. Они… составлены очень живо и забавно.

- Понимаю, о чём вы, и совершенно согласен с вами, они забавные, - кивнул король. – Почитайте ещё мемуары первой герцогини Саваж, о том, как она предпочла моему предку того самого Саважа. Не только об этом, конечно, но – и об этом тоже.

- И ваш предок не казнил её? Или даже их обоих? – позволила себе усмешку я.

- Зачем? Они сделали много полезного для короны, и всегда поддерживали старину Анри. Юношеская дружба, которую им удалось пронести через годы. Я немного завидую предку – у него были такие друзья.