Холод южного ветра

И сидящая, вроде как, раздумывает: остаться тут, с угловатым, неотёсанным миром людей или отправиться туда, ввысь, где её, без сомнения, давно заждались.

— Лилли Космаль, — с придыханием представил даму Ежи.

— Лилит, — вторил очарованный бесфамильный, то ли умышленно, то ли случайно проводя аналогию с библейским персонажем.

Получилось знаково.

— Красивая, правда?

— А…э… Великолепная. Ты её вживую видел?

— Пару часов назад. Фото не врёт.

Я ничего не сказал, продолжая всматриваться в экран планшета и сравнивая ту, обнажённую Лилли с этой.

Казалось, время над ней не властно и всех изменений — девичью округлость щёчек сменила утончённая элегантность практически идеального лица, присущего, скорее, богине, чем живой женщине. Ну и взгляд превратился из подросткового, непокорно-призывающего в ласково-гипнотизирующий, достающий до самого дна души.

… Тонкая, беззащитная шея, умышленно открытая убранными в витую причёску волосами, только добавляла потустороннего лоска, а почти незаметный мейкап умело подчёркивал всё, что нужно подчеркнуть и загадочно оттенял то, что требовалось по визажистскому искусству.

На спрятанные под лёгкую блузу сиськи я и не обратил внимания, зачарованно всматриваясь в бездонные очи незнакомки.

… Экран погас.

Сквоч натужно дышал, переживая увиденное.

Брок понимающе прятал девайс в рюкзак.

Я, с сожалением сбросив приятное наваждение, всерьёз колебался в верном выборе объекта для экспроприации, как изредка величал ограбления усатый дядька из передач моего детства.

— Такая цаца — и без мужика? — бесфамильный грубостью утихомиривал расшалившуюся фантазию.

— Вроде как да, — подтвердил лопоухий. — Вроде как устала она от мачо и от богатых поклонников. Дочки ей вполне достаточно. На эту тему слухов нет. Совсем, — и присовокупил, с сочувствием. — Баб вам надо, парни. Гормоны в вас зашкаливают. На снимок уже броситься готовы.

— А кто-то про бордель упоминал! — Сквоч окончательно вернулся в привычное состояние беспардонного раздолбая. — Когда деньгами разживёмся… Мы с Витом — скромняжки. Нам и красота особенная не нужна. Лишь бы у шлюхи все причиндалы в относительном порядке содержались, и резина не заканчивалась.

Знайка замер, посветлел физиономией.

— Придумал! Попадалось мне тут… — ничего не объясняя, он торопливо натянул ранее снятую футболку, подхватил рюкзак и поспешил к входу на стадион, напоследок бросив. — Ждите! Я скоро!

Вот так всегда. Опять томиться в неизвестности.

Возвращаясь на брусья, я вскользь заметил:

— Вляпается Мелисса с нами. По самые гланды.

— Не твоего ума дело, — сослуживец примеривался к перекладине, задрав голову вверх. — Взрослый человек, пусть сама разбирается. — потом заговорил жёстко, как о давно решённом. — Самад! Не лезь! Не наноси добро, когда не просят!

Нутром осознавая всю правоту Сквоча, я никак не мог сломать внутри себя привитый воспитанием барьер, отделяющий ледяной цинизм от элементарной порядочности. Жалел толстуху. Ведь этот роман с Ежи — он быстротечный, как падающая звезда на небосклоне.

Совсем скоро закончится, оставив влюблённой женщине на прощанье лишь сплошные проблемы и, может быть, тёплые, с привкусом горечи, воспоминания.

Но… пусть её.

Всех не спасёшь и не убережёшь. Она сделала свой выбор.

***

Смекалистость лопоухого оказалась выше всяких похвал. Вернувшись от уборщицы, он притащил бутылку минеральной воды и порадовал новым витком врождённой сообразительности — предложил пожить несколько дней в бюджетном кемпинге за городом, у реки.

Аренду домика на два номера оплатила Мелисса. Оказалось весьма недорого, тем более, расходы мы единогласно компенсировали из имеющегося нала.

— Смену отработает — и поедем, — молодцевато информировал знайка. — Она выходные возьмёт. Отдохнём, развеемся. В бар сходим, может, и подцепите кого.

Предложение понравилось. После опостылевших тесных квартирок поваляться на песочке казалось пределом мечтаний, а уж выбраться вечером на свежий воздух, потолкаться среди людей — вообще сказкой.

— Лилли покажешь? — тихо спросил бесфамильный, блаженно лыбясь от грядущих перспектив. — Охота мне на неё полюбоваться.

— Легко. У её дочери занятия вот-вот закончатся. Выходить ребёнок будет через центральный вход — там парковка. Сами теннисные корты за футбольным полем находятся, туда не пустят без пропуска. Да и делать вам в тех краях нечего… Мамаши в кафе ждут, неподалёку. Когда детвора со стадиона высыплет — они навстречу двинут. Высматривайте. Наша одета в светло-зелёное платье и такие же туфли на шпильках. Узнаете, ошибиться трудно… После, прошу, свалите в уголок поспокойней и продолжайте корчить из себя физкультурников. Здесь камер нет.

— С чего бы?

— Страховые с руководством стадиона лоббируют. Из экономии. Случись что — априори нарушение техники безопасности при недобросовестном использовании спортивных снарядов, и ни шиша не докажешь. А там хоть турником по черепу получил, хоть штанга придавила… Главное, перед копами не засветитесь. Они обычно спортплощадку игнорируют, но мало ли… — Брок подмигнул. — Я пошёл. До связи. Помогу Мелиссе смену пораньше закончить, чтобы до полуночи свалить. Если что…

— Постараемся предупредить, — обнадёжил я сослуживца, осознавая, по какому поводу он переживает. — И ни во что не вляпываться.

***

… Госпожу Космаль мы узнали мгновенно. Именно госпожу, в традиционном понимании этого слова, без всякого двойного дна. Минут через семь, после ухода лопоухого, на площади перед стадионом показалась хрупкая женщина среднего роста, сопровождаемая подругами.

Все изысканные, все манерные, все важные, будто командиры на ежегодном строевом смотре. С нарядами тоже полный порядок — ничего магазинного, пошив от портных, сидят как влитые.

Но разница между основным бабьим стадом и девушкой из планшета всё же оказалась колоссальной — как между недотёпистым рядовым охраны маяка, в его ископаемом бронежилете с разболтанной М-35 и опытным штурмовым десантником Федерации при всём параде.

Её походка, да что там, любое её движение выпукло подчёркивало пропасть между Лилли и бредущими по бокам богатыми клушами, выглядящими на её фоне расфуфыренными поварихами из третьесортной забегаловки. Промолчи Брок о старых снимках — тех, где она позирует в чём мать родила — ни за что бы не поверил в то, что такая… леди может сниматься для сетевых рукоблудов и раздвигать ноги по прейскуранту.

Впрочем, нужда заставит — и не такие номера отколешь. Я — пример. До греха дело не дошло, но… каждый из нищеты дорогу пробивает, как умеет.

Уважения к Лилли прибавилось. Превратить платную девицу в респектабельную даму, ввести её в общество, выдержать ядовитые уколы завистниц и неизбежные намёки на прошлое — титанический, нереальный труд.

А она — смогла.

… Не представляю, понимали ли прочие женщины, как смотрятся со стороны рядом с бывшей эскортницей, однако вели они себя по-свойски, словно закадычные подруги.

Хотя, сдаётся мне, понимали. Отдельные особы норовили ускорить шаг и, опередив товарок на полкорпуса, возглавить карликовую процессию встречающих мамаш, чтобы стать первой, самой важной, заставляя остальных подстраиваться под заданный темп.

Хватало порыва ненадолго. Через полтора десятка шагов дама «сдувалась» и осознавала, что её примитивные потуги навязать остальным свою волю остались безрезультатными, а сама она выглядит как бегущая впереди всех идиотка. Вот-вот в спину смешки понесутся.

… Каждая из покинувших кафе родительниц давно привыкла к подобным выкрутасам, отчего любые попытки продемонстрировать главенство нарывались на полное безразличие остальных. Да и попытки делались, скорее, по привычке, чем из-за настоящей тяги к лидерству.

А Лилли Космаль будто ничего не замечала. Шла себе неширокими, ограниченными узким платьем, шагами, мило улыбалась, что-то отвечала топающей рядом ширококостной тётке с неживой от пластических операций мордахой, почти к ней не поворачиваясь, и выглядывала дочь среди высыпавшей со стадиона детворы.