Холод южного ветра

Написал:

«Говорить можешь?»

Любитель пышных дам кинул подтверждение:

«Могу. Но без видео. Тут сигнал неважный»

Подав знак бесфамильному, что ненадолго отлучусь, я вышел в кухню, прикрыл за собой дверь и нажал кнопку вызова, присутствующую в почтовом онлайн-сервисе как дополнительная опция.

— Ну?! — нетерпеливо рыкнул Брок. — Что у вас за приключения?

Голос сослуживца звучал как в бочке или пустом помещении, отдавая эхом.

— Припёрся какой-то клоун с мачете, хотел нас ограбить. Получил в бубен. Поёт, что сын хозяйки. Украл у неё ключ. Внешне выглядит как конченный утырок с плешью. Назвался Милле.

— Он. Я его видел примерно два часа назад. Мать давным-давно выгнала за наркоту и воровство, только что выяснил. Имя, — он отвлёкся, что-то буркнул явно в сторону. — Да. Милле.

— Где ты с ним пересечься успел? — удивился я.

— На стадионе. Выбрался помочь Мелиссе. Так надо, — с нажимом закончил знайка. Потом спросил. — Сами целы?

— Ни царапинки. Урода скрутили.

— Руки-ноги у него на месте?

— Угу. Помяли, разве что, чуток.

— Валите оттуда. Оставаться дальше нельзя. Отношения со своей квартирной хозяйкой вы испортили. Кем бы её сынок ни был, но мать есть мать. А даже если она и встанет на вашу сторону, нет никаких гарантий, что за дозу наркоша не сольёт вас более ушлым ребятам. И ни черта тут не сделаешь… Валите, — твёрдо повторил он.

— Куда валить?

— К городскому стадиону. Встречу.

Выходить на улицу не хотелось категорически, но… выбора нет. Вернётся хозяйка с работы, увидит изувеченную дверь, начнёт переживать, визит этого Милле всплывёт — тут не открутишься. Со всех сторон виноватым станешь.

А в комнате Сквоч налаживал общение со связанным:

— На чём сидишь?

— На всём, — перепачканный слюной рот перекривила грустная усмешка. — Мне без разницы…

— Ломает?

— Можешь помочь? — неверяще сощурился тот и тут же потух. — Иди ты…

Идиллию пришлось прервать.

— Хорош! Уходим!

Искоса взглянув на плешивого наркомана, бесфамильный принялся молча одеваться и заполнять имуществом рюкзак.

Сборы не затянулись. Уже в коридоре, воспользовавшись напоследок висящим там зеркалом и нацепив очки и бейсболку, он забежал в кухню, где забросил мачете на навесной шкафчик.

— С собой не возьмёшь. Прятать некуда. И это… я Милле пасть тряпкой заткнул.

— Не задохнётся?

— Наркот со стажем? Юморишь… Он через пять минут освободится и сбежит, чтобы от мамки по шее не схлопотать.

***

Расписание городских автобусов обрадовало нас пересадкой. Ведомые путеводной картой, мы выбрались на остановку и, в ожидании подходящего номера, задумались, каждый о своём.

Первым не выдержал тишины Сквоч.

— О чём репу чешешь? — произношение у него откровенно хромало шепелявостью. Моя придумка. Не доверяя очкам, я предложил сунуть за щёки по комку ваты, позаимствованной из аптечки Паулы, для изменения физиогномики. Камеры ведь не только на распознание по всему фото работают. Более сложные алгоритмы способны и по отдельным частям лица идентифицировать.

На удивление, маскировка оказалась эффектной. Наши ряхи весьма поменяли очертания в области скул, заставив изумиться нас самих.

— О напавшем, — моя дикция оказалась не лучше. — Нас двое, он — без никого. Худой, как сушёный глист на диете… Спрашивается — на что этот разбойник рассчитывал? Тесак как половина его по весу. Взял бы дружков с собой, глядишь, и получилось бы.

— Гы… Сам спросил — сам ответил. Потому что он — чмо. Возьми он корешей с собой — схлопотал бы по финалу подзатыльник и пожелание не хворать. Такого кинуть — правильно и по понятиям… Вот и рискнул. Его плющило не по-детски. Доза нужна. Да и не сделай мы засов — могло и выгореть. Вломился бы, железякой нас в гуляш покрошил, и никакая бы рукопашка не спасла. Я спал, ты…

— Лежал, — нехотя признался я. — Музыку слушал.

— Ему бы и особо трудиться не пришлось. От той ржавой дуры раны — ого-го!

С последним спорить не хотелось. Но это экспромт-нападение не давало мне связно собраться с мыслями. Ближайшая ассоциация — на живую нитку сшито. Тяп-ляп. Через задний проход.

Требовались более внятные объяснения.

— Кривовато, Сквоч. Это ж как должны были сойтись звёзды, чтобы наркоман пришёл к маме, подслушал её трёп с Мелиссой, из пальца высосал план, спёр ключ, по ходу заскочил за ножичком и посмел напасть на нас?

Раздумывал сослуживец долго. Мы успели сесть в автобус, отъехать с пяток остановок, и только тогда он ответил, пригнувшись к моему уху:

— Из-за людей. Нормальные с нами связываться не станут по понятным причинам, а остальные, такие, как эта мамаша, вынужденные — всегда от них жди подлянки. Ты думаешь, она не понимала, кого приютила? Как бы не так! Деньги, Вит, денежки глаза застили… Или нужда. Может, отпрыску на наркологическую клинику копила; может, на курорт — мечтала хоть раз в жизни человеком побыть, а не уборщицей… У всех скелеты в шкафу найдутся. У всех… Тебе же Брок подтвердил, что видел этого полоумного? Чего ты на измену выпадаешь?

Я не ответил. Кроме непонятного беспокойства, иных аргументов у меня не имелось, а их к делу не пришьёшь. Списав это на повышенную восприимчивость и паранойю, обусловленную нашим теперешним положением, заставил себя думать о более насущных проблемах: где жить и что делать дальше.

Впрочем, безрезультатно. По-прежнему ничего не придумывалось.

Поездка прошла в давящих, безрадостных размышлениях.

***

… Выйдя на нужной остановке, мы почти сразу пересели в следующий автобус и через десять минут оказались на площади перед гигантским стадионом, увешанным рекламными баннерами и эмблемами городских спортивных команд.

Из динамиков, расположенных по фасаду, доносилась бравурная песенка, призывавшая побеждать соперников в честной борьбе и с запоминающимся припевом: «Дальше, выше, сильнее». Похабник Сквоч не удержался — заменил «выше» на «глубже», отчего вполне пристойная мелодия приобрела некоторый порнографический оттенок.

Ему так нравилось больше, да и мотивчик оказался прилипчивый…

Связавшись с лопоухим, по его рекомендации прошли на расположенную сбоку общественную спортплощадку, изобилующую всевозможными тренажёрами для любителей позаниматься под открытым небом.

В ожидании товарища избавились от ваты, размялись на брусьях, немного поразвлекались с турником, с наслаждением ощущая, как разогреваются мышцы, отвыкшие от штатных армейских нагрузок.

Малолюдно здесь. На всю территорию — не более десятка поклонников здорового образа жизни, да и то, похоже, пришли компанией, так как кучковались у штанг и оживлённо шутили между подходами.

Незаметно появился Брок. Посмотрев на наши упражнения, он поаплодировал бесфамильному, от скуки крутившему солнышко на перекладине, и потребовал рассказать полную историю с нападением.

Слушал внимательно, морщил лоб. Когда я закончил, тяжко вздохнул:

— Сынок это её, всё верно. Я с Мелиссой поговорил. Она и помыслить не могла, что он на такое решится. Ходил сюда к матери, еду клянчил. Обсос обсосом… В помещения его не пускали — хватал первое попавшееся и пытался удрать. Ловили, копам сдавали. Нарик конченный. В тюрьме сидел, понемногу, но неоднократно. Точным количеством не интересовался. Кто же знал, что он такое отмочит? Паула то, сама по себе — тётка приличная…

Сентенция не поразила. Знал, не знал — чего теперь умничать? Сделанного не воротишь, возвращаться нам нельзя.

Пристроившийся на гимнастическую скамью Сквоч практично перевёл тему:

— Нам ночевать негде.

— Я догадался, — раздосадовано процедил Ежи. — До вечера что-нибудь придумаю. И… парни, не хочу показаться меркантильной сукой, но что с деньгами? Они, как бы, общие. Мне необходимо понимать, на что рассчитывать. Рано или поздно я выйду на людей, способных помочь с документами, а они бесплатно и не пошевелятся. Я не требую мне их отдать, но…

Бродить с наличкой в карманах, особенно после недавнего происшествия, абсурд и нелепица. Из нашей троицы постоянное жильё есть только у него, потому…