Страница 50 из 71
… Помыв обнаруженные столовые приборы, убрали их в ящик кухонного стола, к собратьям, и отдали должное супу.
***
Пришла хозяйка под утро. Примерно в то же время, в какое обычно возвращалась Мелисса. Стараясь не шуметь, она оставила на кухонном столе заказанные покупки, приняла душ и скрылась в своей комнате.
Планшет оказался кстати. С проплаченным доступом в сеть, с идущими в комплекте наушниками, он стал долгожданной отдушиной во внешний мир. Тут же связался с Ежи, оставил электронный адрес и обменялся краткими новостями, главной из которых являлось отсутствие каких-либо важных новостей.
Разве что, как писал Ежи, под вечер приходили копы, интересовались посторонними и подозрительными. Но Мелисса не подвела. Пригласила их в квартиру, напоила кофе, пока лопоухий под кроватью прятался и слушал, о чём идёт речь.
Разыскивали нас, если коротко. Полицейские от подробностей уклонились, однако под большим секретом шепнули уборщице, что мы — ловкачи и тюрьма по нам плачет.
По тексту от Брока, женщина очень смеялась над таким заявлением, искренне веря в душевную чистоту возлюбленного и его возвышенные помыслы.
Вроде бы пронесло…
***
Эксплуатировали мы девайс по очереди. Днём — я, ночью — Сквоч. Как-то так получилось, что мы особо не пересекались, кроме как во время еды. Но оно, наверное, и к лучшему. Находиться взаперти двум здоровым лбам — чревато неизбежными ссорами и скандалами.
Бесфамильный сам предложил не ломать сложившийся распорядок, честно признавшись:
— Меня рожа Брока в последние дни бесила самим существованием. Не хочу, чтобы и с тобой так же получилось. Чем меньше будем видеться, тем лучше.
— Я заметил. Цеплялся ты к нему по поводу и без…
Полностью соблюдать уговор оказалось невозможным. Занятия по произношению требовали собеседника, одного подпевания и копирования диалекта не хватало.
На это уходил час. Каждый день, без выходных. В остальном — общая приятельская атмосфера осталась без изменений. Сквоч спал, я убирал, отжимался, читал новости и смотрел видео. После — наоборот.
С Паулой почти не общались. Она не лезла к нам, мы благоразумно не надоедали ей. Даже столоваться старались в разные часы.
А ещё каждый придумывал план, как разбогатеть. Иногда мы обсуждали кажущиеся особо удачными идеи, но всякий раз, пробуя замыслы «на зуб», сходились в их несбыточности.
Налёт на обменный пункт валют малым числом, без транспорта и оружия — не совершить. Напасть на ювелирный магазин — выйти не успеем, да и стыдно пугать людей пукалкой Сквоча. Наехать на подпольный бордель с целью обчистить владельцев — так этот бордель ещё найти надо, как и войти. Любое место, где присутствует много денег всегда находится под контролем у знающих специалистов, которые сами кого хочешь заставят поделиться последним и на четыре кости поставят.
Повторять трюк с богатеньким сыночком я категорически отказывался, хотя бесфамильный робко на это намекал. Единственного визита в клуб вполне хватило, чтобы осознать — проделать этот номер повторно практически невозможно, да и физиономия моя наверняка во всех мониторах красным засветится, стоит мне только приблизиться к увеселительным заведениям.
Варианты действовать через сайты знакомств, записываясь в альфонсы, пришлось отмести из-за больших первоначальных вложений (даму надо как следует выгулять и осчастливить, прежде чем от неё что-то хотеть) и продолжительного временного отрезка, требующегося для полноценной обработки намеченной жертвы. Да и не факт, что замысел увенчается успехом. Богатые женщины далеко не полные дуры, как принято думать, и вполне себе понимают, что мечтает получить от них смазливый юноша.
Могут и ручкой до срока помахать, посчитав интрижку законченной.
Моральную сторону мужской проституции я не рассматривал, чтобы, ненароком, не придумать смягчающих обстоятельств и не вступить в сделку с самим собой.
… Сутки сменяли сутки, однако новый план никак не созревал. Наличие крупной суммы, подогнанной нам белобрысым Деребой, успокаивало, но мы оба понимали — это до поры.
Нужно новый источник доходов. Срочно.
***
… Удар в дверь застал меня врасплох. Пробился сквозь музыку в наушниках, разбудил Сквоча.
Надо отдать товарищу должное — он, не проронив ни слова, скатился на пол и оперативно переместился к противоположной стене, зажав в кулаке шило, выхваченное из-под подушки.
Удивлённо посмотрел на меня, словно я понимал, что происходит.
Последовал новый удар, сильнее предыдущего, а потом неизвестные гости (или гость) принялись часто тарабанить, пробивая себе дорогу.
Ни переговоров, ни требований. Тупо ломали дверное полотно.
Скобы с засовом пока держались, но надолго ли?
Показав пальцем на шкаф у входа, я, прихватив нож, на брюхе скользнул к нему, и, прикрываясь корпусной конструкцией от возможного выстрела, изготовился завалить неподатливую мебель параллельно входу, дабы перегородить доступ в комнату.
Удары прекратились. Прислушался: за дверью воцарилась тишина. Ни топота ног, ни переговоров шёпотом, только громкое, нездоровое сопение.
Не может группа людей стоять бесшумно, если только это не обученные силовики или иные категории специалистов по захватам и задержаниям. Но таких граждан засовом не остановить. Пройдут — и не заметят.
А тут — цирк какой-то.
Бесфамильный воспользовался возникшей паузой. Вышел из укрытия и, на четвереньках, осторожно ступая, приблизился к засову, где замер изваянием. Через десяток секунд он повернулся ко мне, вопросительно поднял брови. Я продемонстрировал указательный палец.
В ответ получил вопрос, на том же языке жестов: «Один или два?»
Пожал плечами и, поколебавшись, неуверенно изобразил двойку.
Похоже, сослуживец и сам сомневался в количестве стучателей, но лучше перебдеть, чем потом со слезами жрать горькие плоды самонадеянности.
Новый удар заставил дверь вздрогнуть, а следом донёсся голос. Взвинченный, истеричный:
— Открывайте, пидоры!
У меня с языка чуть не сорвалось: «А если не откроем, плакать будешь?», однако я вовремя сдержался. Тупые шутки сейчас неуместны, к тому же, отклик заставит неизвестного гостя (или всё же гостей?) удвоить усердие по порче чужого имущества.
Передо мной промелькнули три пальца и вопросительная физиономия Сквоча.
Допускает, что кто-то может поодаль стоять, неслышный? Вроде бы… нет. Тот дебил, за дверью, шумит вовсю. Как бы соседи не обеспокоились и не вызвали патрульный наряд… К чему такие сложности? Я бы на месте возможных присутствующих поскорее пришёл ему на помощь и вышиб дверное полотно к чёртовой матери. Ну не из стали же оно! Засов засовом, однако слабые места в виде петель и хлипких материалов никто не отменял. Преграда почти картонная, при известной сноровке и кулаком прошибаемая.
Боясь ответственности, неопределённо покрутил кистью перед собой, после попробовал примерить на себя амплуа мима.
Показал, будто открываю дверь, после подсекаю под колено скандального гостя, бью в голову (вместо макета головы использовал ладонь), укладываю тело на пол, подхватываю стул и бегу в коридор.
Бесфамильный горячо закивал, выражая полное одобрение. За время моего представления он несколько раз посмотрел на балкон, сглатывая слюну и втягивая голову в плечи. Похоже, десантироваться по этажам его не тянуло, как и меня.
Ладонь товарища дотронулась до его плеча, символизируя погоны.
— Не знаю, — беззвучно прошептал я. — Вряд ли.
Тот снова кивнул, соглашаясь. Указал на стул подле кровати, служивший вешалкой для наших джинсов и футболок.
Намёк ясен. Нож, давая свободу руке, сунул лезвием в щель между дверцей и стенкой шкафа. Барахло плавно перекочевало на матрац, ножки удобно устроились в моих ладонях, превращая мебель в оружие.
По двери в очередной раз шарахнуло, однако в этот раз звук удара разительно изменился, превратившись из глухого в более звучный, свойственный, скорее, неживым предметам, чем человеческому кулаку или пинку ногой.