Страница 29 из 71
— Нет. Я его не видел.
Объяснение чудесным образом устроило Ежи, и он переключился на бесфамильного.
— Охранника зачем отметелил?
— Было бы лучше, примчись он в тамбур с дубинатором наотмашь? — ответил он вопросом на вопрос. — И со спины плюху подарил?
— Но он же сообщил о нас! — при всём интеллекте отдельные вещи доходили до Брока с огромным запозданием.
— И что? — драчливый сослуживец тупил на пару со знайкой, не понимая, чего тот привязался.
— Как что?!
Я, еле сдерживая хохот, вмешался, решив выступить посредником между непонимающими друг друга сторонами:
— Сквоч правильно поступил. Охранник мог и вмешаться. Устроил бы драку в тамбуре, пока подмога не прибежала…
— Вит! У тебя ананас между ушами?! Ты так спокойно говоришь о том, что чел объявил на весь поезд…
Положительно, в голову лопоухого ударила моча. Ответил резче:
— Ну доложил, ну и что? О чём? О пропавшей сумке? Успокойся… Ты действительно считаешь, что про нас ничего не знали? Или вот-вот бы не узнали? Я, лично, сомневаюсь.
— Да понял я… — потешно нахохлился Ежи, с неохотой признавая очевидные вещи. — Просто…
Он не смог придумать сколь-нибудь дельного аргумента в оправдание излишней дотошности и застучал пальцами голой коленке, сумрачно бросив: — Дальше что делать станем?
Совсем больной?
— В посольство Федерации пробираться или в торговое представительство, — раздражённо процедил я и сплюнул.
— У тебя есть адрес?
— Откуда?
Слушая нас, бесфамильный грыз губу и морщился.
— И у меня нет, — горячился лопоухий. — Потому повторно спрашиваю — дальше что? Разбегаемся или пока вместе? По одиночке нам не пропетлять. Ни жратвы, ни одежды, да ничего! А вместе — мы…
— Взвод Федерации. То, что от него осталось, — уверенно бухнул Сквоч. — Давайте решать. Зубы от ваших разглагольствований уже сводит.
У меня не было ответа… У Ежи, похоже, внятные планы на ближайшее будущее тоже отсутствовали.
Но определяться надо.
И я определился.
— Вместе. По одиночке шансов скрыться больше, однако любая организация сильнее. Мы тут, судя по всему, надолго. Не факт, что в городе представительство есть. Вполне возможно, до самой столицы придётся топать…
— Я тоже так думаю, — согласился Брок. — Придётся партизанить, ложиться на дно. Сквоч, ты?
— За, — высказался он, устало проводя ладонями по лицу. Предлагаю подбить бабки и прикинуть, куда двигаться. Скоро вечер, у воды прохладно станет.
… Мы насчитали семьсот шестьдесят кредитов на троих. Собирать их в общую кассу не стали, каждый оставил купюры при себе, но траты постановили согласовывать.
Перешли к обсуждению первоначальных действий, и основательно застряли, не представляя, что делать и куда двигаться дальше…
***
— Нам нужен приют, — совершенно серьёзно сказал Сквоч. — Попробуем там жильё найти.
— В приюте?
— В нём. Или через него. Это единственное место, где сотрудничать с копами — западло.
Плохо соображая, как связаны поиск убежища и сироты, Ежи почесал в затылке. Я тоже не понимал.
Бесфамильный усмехнулся, давая понять, что готов восполнить пробел в нашем мировосприятии.
— Приютские тоже люди. Государство им наверняка выделяет и игрушки, и кормит неплохо. Во всяком случае, у меня такие воспоминания остались. Но ведь хочется и выпить, и таблеточкой весёлой закинуться. Им же не продадут, взрослый нужен… Да просто свалить, свободой подышать, переночевать на мягкой койке без воспитателей и распорядка… Потому детишки прекрасно знают, кто скупает ворованное, кто дурью банчит на районе, где можно пересидеть трудные времена. Главное, мелкотне на глаза не попасться. Со старшими дела вести.
— Почему?
— Чистые души. Пытаются взрослым понравиться, замену маме с папой найти. Обо всём наперегонки докладывают, за похвалу. С теми, кто подрос — легче. Они уже дерьма хлебнули. Понимают, что никому не нужны и могут рассчитывать лишь сами на себя.
Отрешённая убеждённость, с которой Сквоч делился опытом из прошлой, доармейской жизни, угнетала. Однако сказанное походило на правду. Что я знаю о тех, кто рос без родителей, под государственной опекой?
У них отдельные школы, их не встретишь в общественных парках развлечений, да и народ их недолюбливает. За что — не знаю, однако жить в приюте считалось чем-то сродни изгнанию из общества, второсортным.
Сироты, похоже, это прекрасно понимали и предпочитали существовать в индивидуальном мирке, не пересекаясь с нами.
Яркий пример — я никого из этой братии до бесфамильного не встречал, а если и слышал упоминания от взрослых, то только в негативном ключе: обокрали магазин или кого-то побили с целью ограбления.
Впрочем, доходили до меня эти слухи редко, больше в качестве сплетен.
— Какие минусы? — Брок спрашивал без скептицизма, собирал информацию.
— Нас попытаются кинуть. Обуть лоха — это святое, особенно залётного или денежного. Это правильно, по понятиям. А бабло светить придётся. За бесплатно они и не почешутся.
— Какая несусветная глупость! — ушастый пренебрежительно скрестил руки на груди. — Лезть туда, где можно вляпаться в неприятности! Умнее ничего нафантазировать не мог?
Ежи такой Ежи… Всегда всё знает лучше всех. Комплекс отличника у него, что ли? Но тут он не прав.
— Брок! — я намеренно старался не повышать голос и не ввязываться в словесную схватку. — Арендовать квартиру через сеть при наших раскладах невозможно. Хозяева документы попросят, сделка отобразится в налоговой базе, страховой компании и кто знает, где ещё. В чёрную договориться — а как ты узнаешь, с кем? В объявлениях об этом не пишут. Потому заткнись и дай Сквочу договорить. После решим, как поступать.
Поза лопоухого изменилась на задиристую. Подбородок вздёрнулся, локти прижались к туловищу.
— Н-ну?!
— У приютских можно одежду купить, — как ни в чём не бывало, продолжил Сквоч, полностью проигнорировав гонористость Брока. — Продадут. И трусы, и прочее бельишко. Их всякие благотворительные фонды любят подарками заваливать. Такими… с распродаж для бедных.
Невольно окинул взглядом себя и товарищей. Помятые, одетые кто во что горазд, у меня ещё и туфли не по размеру. Поддержал:
— Вещи нам нужны.
— Еда у них есть, — ударил по больному бесфамильный. — Много. На кухне сопрут сколько попросим.
В брюхе у гордо-недовольного Ежи, при упоминании пищевого довольствия, булькнуло настолько явственно, что мы не смогли сдержать смеха. Расслабился и он.
— Я скоро, — сказал ушастый, поднимаясь. — Вон компашка сидит, пьяненькая, — кивок головой в направлении пятёрки мужчин в плавках и с осоловелыми лицами, попивающих что-то из спрятанных в пакеты бутылок. — Попрошу у них коммуникатор и узнаю адреса.
— А акцент?
— Попробую без него… Да ладно, они бухие, вникать не станут.
Всё так и оказалось. Через пять минут взводный умник уже стоял рядом с нами и победно поглядывал сверху вниз.
— В городе два приюта. Выбирай, какой больше нравится.
— Да любой… Тот, что поближе.
— В любом случае пора выходить. Оба не близко…
***
… Жили сиротки весьма неплохо. Территория приюта, обнесённая декоративной оградой, более всего напоминала маленький парк. Раскидистые деревья, мощёные дорожки, скамеечки для отдыха. В глубине — детская площадка и маленькое поле для игры в мяч. Всё ухоженное, будто напоказ.
В центре всего этого великолепия расположились два трёхэтажных здания с примыкающими к ним пристройками. На дорожках — фонари, в окнах — свет. На втором этаже через приоткрытую раму доносится музыка и нестройные детские голоса, а вот снаружи пусто.
— Все по комнатам сидят, — пояснил Сквоч, внимательно всматривающийся в куда-то в сторону. — Режим соблюдают.
Вдоль ограды оказалось людно. Прохожие, не обращая внимание на приют, спокойно дефилировали по тротуару, болтая о своём.
Это не укрылось от бесфамильного, выразившись в его горячем одобрении: