Страница 26 из 71
К такому повороту Брок оказался готов.
— Перед остановкой выскочим, когда совсем замедлится.
Я не нашёл аргументов против.
— Вариант. Только у машиниста на пульте сигнал появится.
— Забей.
— Потом наболтаетесь, — зло пресёк Сквоч наши пересуды. — Трепачи…
Прозвучало это настолько необычно и авторитетно, что я предпочёл замолчать. Бесфамильный удивил. Обычно добродушный, пофигистичный, в данный момент он являл собой взведённую пружину, сжатую до предела.
Следующий вагон миновали без происшествий. На нашу троицу никто не обращал внимания, мы тоже не особо интересовались окружающими. Народ негромко болтал, развлекался играми в коммуникаторах, отдельные личности вообще дремали, свесив головы.
А вот после очередного тамбура нас поджидал сюрприз. Едва отъехала дверь, как Ежи, шедший первым, отпрянул назад, ненароком толкнув меня спиной.
— Там мужик в форме!
Я тоже успел мельком заметить человека в унифицированной коричневой одежде, с переговорным устройством, закреплённым у воротника и дубинкой на поясе, метрах в четырёх от входа.
Охранник.
Широко распространённая профессия, особенно на железной дороге. Несмотря на все системы наблюдения и защиты, транспортники по-прежнему продолжали пользоваться услугами обычных живых людей. Пьяных утихомирить, выписать штраф за мусор между сиденьями, приструнить излишне шумных пассажиров, присмотреть за уборщиками вагонов, да мало ли что ещё?.. Работы им всегда хватает.
У меня дома так же было заведено. Под копирку путейское начальство, что ли, порядки устанавливает? Или выбрана оптимальная модель организации контроля за путешествующими, да и нормально? А что? Схема рабочая, неоднократно обкатанная, расходы на содержание однозначно оптимизированы и сведены к минимуму.
… Сотрудник железки дёрганья лопоухого не заметил. Он, похоже, считал молодняк в вагоне, бесцеремонно присматриваясь к сидящим и тыкая пальцем в коммуникатор.
Ну да, считал. По прибытии копы заблокируют двери состава, пройдутся частым гребнем с проверкой, а во избежание накладок сверят число отработанных с количеством посчитанных. Или…
— Уходим прямо сейчас, — догадка заставила сердце биться чаще. — Если полиция подключится к системе наблюдения поезда, то мы — как на ладони!
Дверь, отделяющая тамбур от удобных кресел и мужика в униформе, посчитала, что все, кому надо, прошли и наконец-то закрылась.
Быстро соображающий лопоухий метнулся к окну.
— Нельзя! Ход ещё не замедлился!
За стеклом проносились грузовые вагоны, платформы, рельсы и столбы.
— Тогда идём в конец состава! — решение родилось само собой. — Делаем морды кирпичом и проходим мимо охранника. Автоматика дверей работает медленно, рывком не откроешь. Надо ждать и выиграть эти грёбанные минуты!..
Я ещё не закончил речь, а бесфамильный, что-то задумав, снова нажал на кнопку открытия.
— Охранник! — позвал он человека в форме, нарочно раскорячившись в проходе так, чтобы мы не прошли и упёрся ребром ладони в резиновый торец двери, блокируя самопроизвольной срабатывание датчиков движения. — Иди сюда. У меня сумку украли!
Профессиональный долг взял верх над арифметикой. Мужчина в униформе оторвался от коммуникатора, недоумевающе посмотрел на Сквоча. Тот добавил, подогревая обстановку:
— Воры скрылись в дальнем вагоне. Помоги догнать!
И ведь ни одного слова с нелюбимыми «ж», «з», «ш» и «щ»! Как по писанному шпарит — от местного не отличишь!
Рука сотрудника безопасности заученно потянулась к переговорному устройству — доложить о происшествии. Пассажиры, привлечённые возгласами незнакомого парня, заинтересованно уставились на застывшего в дверях сослуживца.
Тудыть… Сейчас дядька сообщит, кому следует, и приплыли…
Жутко захотелось лягнуть бесфамильного в ухо. За тупость и несогласованность. Имбецил! Мы тут прячемся, а он…
Доклад всё же прозвучал. Я не видел, однако слышал приглушённое: «Украли сумку. Третий вагон». Брок зажмурился в предчувствии неизбежного.
— Скорее! — продолжал юродствовать Сквоч, вслепую пиная меня ногой, чтобы отодвинулся подальше от прохода. Да метко так! Пришлось отскочить.
Давать сдачи я не решился, положившись на волю провидения. Ну и не успел бы. Охранник, почти сразу после доклада, вбежал в тамбур, сжимая рукоять служебной дубинки.
— Кто украл?
— Туда утёк!
— Чего-о?.. — опешил мужчина. — Что сделал?! У-тьёк? Вы кто такие?!
Последнее относилось ко мне и Ежи.
Скривившись из-за лингвистического прокола в сленговой части, Сквоч, толкнул охранника вбок, на ушастого, и приложил его кулаком в затылок, как раз когда умная автоматика двери, почуяв отсутствие сопротивления, начала срабатывать. Её так целенаправленно настраивают, дабы зазевавшимся пассажирам ноги с руками не поотдавливало.
Стукнутый, охнув, упал на Брока, а бесфамильный уже вытаскивал дубинку.
— Да брось ты его! — рыкнул он лопоухому, бешено вращая глазами. — Готовьтесь!
Не целясь, он наотмашь ударил по кнопке открытия дверей в голову состава. Раз, другой… В ней что-то заискрило, посыпался разбитый пластик панели.
— Все ищем аварийный тормоз!
Красные рукоятки, прикрытые опломбированными прозрачными щитками, оказались на стене тамбура, друг напротив друга. Одна отвечала за экстренную остановку состава, другая за принудительное открытие вагонных дверей.
— Сначала двери! — Ежи взял себя в руки. — Иначе могут заблокировать!
Сообразить, какую из них дергать первой, оказалось не сложно. Обе рукоятки сопровождали вполне доходчивые картинки с изображениями последствий и красные наклейки с перечнем допустимых причин использования. Ниже шёл список возможно нарушаемых статей и внушительных штрафов согласно действующего положения о наказаниях.
Дубинка разбила щитки. В стороны брызнули осколки хрупкого пластика.
— Рви!
Я послушно рванул…
***
… Железяка поддалась с неохотой, однако возложенную на неё функцию исполнила штатно, немедленно заставив распахнуться створки с надписью «Не прислоняться».
— Рви вторую!
До второй ручки мне снова оказалось ближе всех. Схватив прохладный металл, я дёрнул его с таким остервенением, словно от этого зависела моя жизнь. Не абстрактно-вообще, а здесь и сейчас.
Поезд вздрогнул, будто получивший электрический разряд организм. Нас швырнуло вперёд, на стену, впечатывая носами в твёрдую поверхность. Локоть бесфамильного ткнулся под мои рёбра; лопоухий пискнул, хорошенько приложившись всем телом об облицовочную панель.
Колёса истошно завизжали, из вагона, сквозь закрытую дверь, донеслись проклятия и женские вопли.
Снаружи шумело, шипело, вдобавок пол норовил уйти из-под ног — пневматика тормозов отрабатывала своё предназначение на славу. Снова дёрнуло и состав, напоследок громыхнув буферами, остановился.
Подавая пример, я прыгнул первым, приземлившись перед нагруженной трубами железнодорожной платформой. Не рассуждая, нырнул под неё, оцарапав ладони о гравий отсыпки и шаркнув головой по днищу. Выскочил с другой стороны, бросился через рельсы, под новый вагон. Какой — не разглядел, следил за колёсами. Не дай бог тронется — меня там и размажет.
Оббежал гору шпал, сложенных между путями, какую-то вспомогательную технику с краном, выскочил на бетонированную дорожку, едва не врезавшись в глухую, длиннющую стену. Забрал вправо, в противоположную движению поезда сторону, подальше от вокзала с людьми.
О сослуживцах не думал. Каждый сам за себя. Я не с ними, они не со мной. Случайная встреча не в счёт. Выполняю приказ — по одиночке. Придраться не к чему.
Более того, по полосе препятствий на нашем полигончике помню — Сквоч бегает что твой автомобиль, не угонишься; Брок — почти всегда последним приходил, еле-еле в норматив укладываясь.
Разный у нас темп, да и не «по последнему» сейчас зачёт, чтобы взаимовыручкой развлекаться.
Стену сменил забор из бетонных плит. Выше меня, головы на три… Дальше — новое строение с пыльными окнами под крышей. У забора приткнулся складской погрузчик с поднятой крышкой аккумуляторного отсека, в котором возился мужчина в комбинезоне.