Темница миров. Пробуждение

Победитель больше не целовал Лию, но она чувствовала его опаляющее быстрое дыхание возле своего лица. В какой-то момент, когда доселе незнакомая электрическая волна готова была поглотить ее тело, настойчивые пальцы исчезли. Тяжелое давление мужской плоти начало мягко и медленно входить в нее, заполняя так плотно, что Роксалия слегка испугалась. Но лишь слегка. Молнии, что всё еще концентрировались где-то в ее глубине, словно требовали осязаемого прикосновения к ним. И это мог дать лишь он. Дотянуться до них и наконец-то разрядить блаженным удовольствием. Лия не сопротивлялась, ощущая, как медленно он продвигается всё глубже. Мужчина не дышал, полностью сосредоточившись на этом медленном движении, а затем вдруг остановился, задышав быстро и часто.

– Сейчас может быть больно. Потерпи немного, Роксалия, – едва слышно опалил он шепотом ее ухо, так что по телу пробежали мурашки.

Сильно прижав Лию к своей груди, мужчина мощно толкнулся внутри нее. Вместо ожидаемого удовольствия, ее прострелила такая боль, что перед глазами заплясали белые круги. Она вскрикнула и дернулась, пытаясь отстраниться, но победитель не позволил, вжав ее в матрас и осыпая поцелуями. Он не двигался, лишь целовал губы, скулы, щеки, пока ошеломляющая боль утихала.

Теперь стало ясно, почему когда-то давно Бабочка убила победителя. Если он еще и вел себя как голодная скотина, то это совсем неудивительно. Лии повезло. Сейчас она понимала это. Повезло так же, как Эми. И она была благодарна этому мужчине, кем бы он ни был.

Боль ушла. Осталось лишь ощущение тугой наполненности и пульсации. Ее губы вновь накрыли мужские, продолжая чувственную ласку, в то время как тяжелое тело начало медленно двигаться. Лия приготовилась вытерпеть новый беспощадный взрыв, однако его не произошло. Боль, как вода во время отлива, отхлынула, напоминая о себе лишь слабым отголоском.

Ощущения казались Роксалии странными. Ей нравилось чувство абсолютной наполненности. Нравилось твердое движение внутри. Нравилось даже то, что касания мужчины становились всё более жадными, а дыхание учащалось. Удивительным было то, что мужчина вдруг утратил все черты в ее воображении. И оно не хотело больше представлять ни Гурда, ни Патрока, ни кого-либо иного. Это просто был он, и, кажется, Лия не хотела знать большего.

Мужчина задвигался так быстро, крепко сжимая ягодицы Роксалии и опаляя ее шею рваными выдохами, что даже она, мало что понимающая в близости, распознала приближение его разрядки. Так и вышло. Последний раз мощно вбившись в ее податливое тело, он напряженно замер, а после вдруг отяжелел, часто дыша. Через несколько томительных мгновений, Лия ощутила, как победитель приподнялся на локтях. Его пальцы, обхватившие ее лицо, слегка дрожали. Словно теплый ветер коснулся губ Роксалии, переместившийся на скулу, а затем на висок, спрятанный под повязкой, пока едва слышимый даже ей шепот не дотронулся уха.

– Ты даже не представляешь, что значишь для меня, Роксалия… Я так долго смотрел на тебя… Теперь ты моя… Я никогда и никого не подпущу к тебе больше… Никто не посмеет к тебе прикоснуться, кроме меня… Мы будем вместе, ты должна это знать… Дай мне время…

Сердце Роксалии больно билось о ребра, когда мужчина поцеловал ее долгим сладким поцелуем, будто прощался. Он и прощался. Оторвавшись от распухших губ, победитель поднялся сначала с Лии, а потом с кровати. Она ощутила неприятный холод, скользнувший по ее влажному телу, пока мужчина одевался. Роксалия с легкой паникой обдумывала слова незнакомца. А вдруг он какой-нибудь ненормальный? Фанатик? Спасибо ему, конечно, огромное за столь прекрасное Открытие (Лия искренне считала его прекрасным), но продолжение могло быть для нее опасным.

В комнате вновь наступила тишина, не сразу услышанная Роксалией из-за собственных мыслей. Сначала она подумала, что мужчина ушел, но нежное прикосновение, погладившее ее живот, быстро развеяло это заблуждение, заставив вздрогнуть от неожиданности.

Губ снова коснулся легкий поцелуй, а ухо шепот:

– Я всё устрою, Роксалия. Только дай мне немного времени…

После этого он ушел, оставив Лию в полной растерянности. Она едва осознавала, что происходит вокруг, погрузившись в состояние еще большей рассеянности, чем было до Обряда. Бабочка не понимала как относиться к произошедшему. И, честно говоря, слова победителя больше пугали, чем вызывали какую-то радость.

Роксалия плохо помнила, как пришла Ринна; как отвязала ее от кровати; как яркий свет больно резанул по глазам, когда она сняла повязку; как ей дали выпить горький травяной напиток, дабы предупредить последствия близости с мужчиной; как шла в ванную и с изумлением отмывала бедра от крови; как одевалась в ночную рубашку и плащ, принесенные той же Ринной; как шла в Рассветную башню в ночном холоде, в сопровождении Наставницы; как поднималась по лестнице на четвертый этаж, к своей комнате. Лия запомнила лишь недовольные взгляды Хранителей, среди которых сидел и Йоран. Он выглядел бледным и обеспокоенно на нее смотрел, будто бы даже злился. Однако Роксалии сейчас было явно не до уязвленных чувств Ньёрда. Она нуждалась в отдыхе. Заказ Куаша теперь ее. К нему нужно подготовиться. А с обещаниями победителя Лия разберется позже.

Глава 7

Укус Бабочки

Отания

Долина озёр

– Поздравляю, Роксалия-нима, заказ Куаша твой, – с отеческой улыбкой указал Горн на небольшой развернутый пергамент, прижатый маленькими блестящими латунными гирьками по углам.

Каждый адепт знал, что нужно делать.

– Спасибо, Горн-маньёр, – поблагодарила Лия, подходя к столу.

Задержав дыхание, она опустила большой палец на высокий острый шип и проколола нежную кожу. Когда жирная капля крови выступила на его поверхности, Бабочка поставила липкий отпечаток в нижней части красиво выписанного договора. В нем говорилось о цели, задачах, правилах, которые нельзя забывать ни одному адепту, вознаграждении и инструкциях на случай, если ее раскроют или поймают. В голове недовольно черкнула мысль о поросших мхом традициях.

Лия убрала руку, посмотрев на внимательно за ней наблюдавшего Высшего. Он будто пытался оценить ее состояние, после вчерашнего Обряда. Но она уже сама убедилась с утра в зеркале, что внешне в ней ничего не поменялось. Зато внутри обитающая темнота, что поселилась с первой убитой рыбиной, словно углубилась. Несмотря на то, что Лия радовалась своему благополучно прошедшему Обряду, в сравнение с другими Бабочками, на дне души она ощущала неприятное тяжелое брожение. И самое удивительное, брожение это не имело никакого отношения к тому, что ее лишили невинности. Вовсе нет. Лия чувствовала, что всё неправильно. Не так должно было быть. И вопреки своему настрою – немедленно забыть о победителе, как только завершится Открытие, она никак не могла выбросить его из головы. В мыслях постоянно крутились обещания мужчины. Просьба «дать ему время». Какое время? Для чего? Думая об этом, Лия даже начинала злиться. А потом она думала о том, что вообще об этом думает, и злилась еще сильнее. Но противно зудящая мысль, непонятно откуда возникшая, что «Иначе. С этим мужчиной всё должно было быть иначе», никак не отпускала.

Помимо воли, Роксалия вглядывалась в каждое встречное побитое лицо, будто могла узнать победителя. И это ее дико раздражало. Каждый Вершитель и Каратель с фингалами и синяками, которые чуть пристальнее начинали ее разглядывать (а, к несчастью, Бабочку всегда разглядывали пристально), предательское сердце заходилось в каком-то просто нездоровом ритме. Лия сердито размышляла, что, такими темпами, пожалуй, к вечеру оно либо лопнет, либо вылетит из груди.

– Завтра ты отправляешься с Хранителем Рангором в столицу Шилира, – заговорил отец Горн, прерывая слегка затянувшуюся паузу. – Разумеется, во дворец Дишара он с тобой попасть не сможет, сама понимаешь. Но один из советников султана – наш Сокол. Он присмотрит за тобой. По легенде, ты являешься подарком принцу Куашу от правителя Караса́нии. Не переживай, как только ты попадешь во дворец, в тот же вечер тебя направят в покои султанского сына. Он уже ждет тебя не дождется, ослепленный одним лишь твоим изображением. Ему показал твой портрет карасанийский посол, считающий, что новую наложницу действительно пришлет его король.