Страница 16 из 23
Каратель даже не моргнул ни разу, поняв, о чем его просит Роксалия. Он смотрел на нее так, будто на ее месте стояла птица с человеческий рост и говорила что-то про Обряд. Пока Лия ждала, когда мужчина оправится от потрясения, мысленно она подмечала, что сделала правильный выбор. Гурд Шил очень нравился ей. Они были одной с ним масти, что психологически немного успокаивало Бабочку.
– Ты хочешь, чтобы победителем стал я? – зачем-то уточнил Гурд севшим голосом.
«Ну конечно! Зачем бы я тогда к тебе пришла?», – захотелось ядовито ответить на столь глупый вопрос Лии, но она мужественно себя сдержала, прикусив язык.
– Да, – вместо этого скромно подтвердила девушка. – Так что, ты согласен?
Взгляд обсидиановых глаз соскользнул с лица Бабочки и упал в обольстительное декольте, а затем вновь взметнулся вверх.
– Конечно, Роксалия, разве могу я отказать тебе?
Гурд даже задышал тяжелее. Это слегка неприятно царапнуло Лию по ее девственному страху где-то глубоко внутри. Однако она тут же жестоко задавила эту предательскую гадину, не позволяя себе поддаваться, иначе на Обряд притащат ее бесчувственное тело.
– Прекрасно. Спасибо, Гурд, – облегченно выдохнула Лия, развернувшись, чтобы не привлекать лишнего внимания слишком долгой беседой, но, вспомнив важную деталь, остановилась, добавив с обворожительной улыбкой: – Ах, да. Палочки-заколки мне всё же нужны. Сможешь сделать?
– Конечно…
– Спасибо, – еще раз поблагодарила она.
Не успела Лия пройти и двух шагов, как Каратель вновь остановил ее, заставив обернуться:
– Роксалия, я обязательно выиграю.
На его лице читалась пугающая решимость. И вроде бы она должна была порадоваться, что ее план может осуществиться, но из уст мужчины обещание прозвучало едва ли не угрожающе. Лия лишь улыбнулась дрогнувшими губами и, кивнув, направилась к башням.
Ничего. Она еще успеет себя настроить на то, что это будет Гурд. Он красив, умен, вроде добр. Не самый худший вариант.
Глава 5
Сон души
Отания
Долина озёр
Мрак успокаивал. Тишина глухим пузырем окутывала пространство. Холод. Но ей нравился этот холод. Жар неприятен. Он жжет. Гладкое длинное тело медленно дышало. А внутри текла бездонная пропасть Силы. Такая мощь встречалась редко. Даже в памяти Древнейших нет света подобной Силы. Точнее тьмы…
Хорошо… Спокойно… Пока источник Силы в безопасности, можно спать…
Лия открыла глаза, врезавшись взглядом в спящую на соседней кровати Кисару. Ее рука тонким прутом висела над полом, купаясь в ночных холодных лучах голубой Ли́тии, лившихся из высокого окна. Роксалия посмотрела на круглые часы, висевшие над дверью. Два часа ночи. Белый шрам на внутренней поверхности плеча правой руки зудел от ледяного холода. Как всегда, после этого, ставшего уже привычным, странного сна. Ложась сегодня в кровать, Лия знала, что он приснится ей. Непонятный, бессмысленный сюжет возникал всегда, если она испытывала страх. А Роксалия его испытывала. Никто из адептов не сказал бы этого, посмотрев на абсолютно безмятежную Бабочку. Никто бы даже не подумал, что эту самую Бабочку едва ли не трясет от мысли о предстоящем Обряде. И ситуация усугубилась, когда она поговорила с Гурдом Шилом. Лии даже казалось, что, когда в ее воображении мужчина на Обряде не имел лица, было как-то полегче. Одним словом, успев нещадно накрутить себя за день бессмысленными страхами, она ложилась с уверенностью, что увидит непонятный сон. И несмотря на это, марь тьмы являлась одним из лучших ее ночных грез. Она успокаивала, заглушала ненужные тревоги, исцеляла больную душу.
Не нужно быть великим ученым, чтобы понять откуда росли ноги. Ведь каждый аминарисовый раз, после пробуждения, шрам на руке говорил красноречивее любых слов. А значит, это как-то связанно с той уродливой жуткой тварью, что побывала в теле Лии, но, слава всем богам, благополучно вылезла.
Это произошло пять лет назад, сразу после подставы Йорана. Точнее после того, как стало известно, кто организовал эту подставу. Роксалию раздирали боль, непонимание и душила такая сильная обида, что она не знала, куда себя деть. Самый близкий человек на всем белом свете предал ее! Даже находиться с ним в Долине казалось невозможным. Лия хотела сбежать. Но кто бы ей позволил? Поэтому она направилась к Реке Истины, желая получить ответы: за что и почему?
В тот день Бабочка не узнала ответы именно на эти вопросы, зато нашла нечто иное. Просидев до вечера возле громыхающего водопада, низвергающегося с Небесной горы, Лия не смогла успокоить свою боль. Тогда-то она и решила влезть на вершину истока Реки, куда никто не отваживался забираться. Даже горные козлы обходили стороной скалу с водопадом, который, по легендам, брал начало в землях Хозяев. Роксалия тогда подумала, что терять ей нечего, а это безрассудное путешествие единственное, что способно отвлечь да приоткрыть завесу тайны. Стоит ли говорить, что она тысячу раз успела пожалеть, едва не сорвавшись ровно столько же? Однако Лия упрямо заставляла себя лезть до самого верха, запрещая сдаваться. Тогда ей это казалось жизненно важным. И, как ни странно, пот, ободранные в кровь руки, синяки и слезы притупляли чувства предательства и невосполнимой потери.
Роксалия сделала это. Смогла. И была несказанно разочарована тем, что увидела на вершине Небесной горы. Никакой она оказалась не небесной, хотя и очень странной. Огромное открытое пространство, походило то ли на равнину, то ли на низину, но скорее на гигантское ущелье. Ведь со всех сторон растянулись целые моря зеленых полей, но слева, справа и впереди они заковывались снежными горами, расположенными так далеко, что казались не больше пальца руки. Река же, что обрушивалась в Долину озёр, начиналась вовсе не здесь. Зеркальным удавом она стелилась в малахитовой глади полей, являясь продолжением более тонкого и высокого водопада, теряющегося где-то в облаках. Вот эта гора больше напоминала Небесную.
Равнина выглядела дикой, если не считать небольшого покосившегося домика. Над его крышей кружились десятки птичек, будто пчелы над единственным цветком. Посмотреть, живет ли кто-то в том доме, Лии удалось не сразу. Ее внимание привлекли знакомые стеклянные шарики, приносившие Имена Рока в Долину. Они прыгали на речных бурных потоках, спеша со стороны водопада, что прятался в облаках. Лия довольно долго наблюдала за ними. Одни круглые сосудики врезались в камни реки и разбивались вдребезги, при этом и бумажка, и осколки чудесным образом тут же растворялись. Другие же, несмотря на столкновение с преградами, как ни в чем не бывало продолжали путь, в конце концов, исчезая за обрывом.
Не понимая принцип, Лия даже проверила на прочность два шарика, выловив их из воды. Эксперимент стучания по камням показал, что они имели абсолютно одинаковую плотность и крепость. Однако стоило вновь спустить их в реку, как один тут же разбился, будто был сделан из хрупкого сахара, а второй, благополучно обколотившись обо все встречные валуны, в добром здравии улетел в Долину. Не иначе как волей Аминариса изумленная Роксалия объяснить этот феномен не могла.
Так она проверила еще несколько шариков, пока случайно не схватила отличающийся от остальных. Первое, что показалось Лии странным, сосуд был настолько холодным, что даже слегка жег. Второе, он выглядел мутным. А третье… Третье Роксалия не успела выяснить. Шар за одно крохотное мгновение треснул, и из тонкой скорлупы выскользнуло нечто препротивно длинное и синее. Лия никогда не жаловалась на скорость своей реакции. Как только странное яйцо лопнуло, она тут же выпустила его из рук, но оно не успело пролететь и половины пути до воды, как гадкая тварь впилась девушке в руку. Самое страшное, гадина не просто укусила, она забралась под кожу. Никогда, за всю свою жизнь, Роксалия не испытывала подобной боли. Существо быстро прокладывало себе путь, сначала поднимаясь вверх к шее, а затем резко повернулось в сторону груди. Единственное, что Лия помнила – свой крик, агонию от насильно отслаиваемой кожи от мышц и ощущение нереальности происходящего. Последний, самый мощный взрыв боли ударил где-то на уровне желудка, затопив разум пламенем, а после тьмой. Роксалия потеряла сознание.