Темница миров. Пробуждение

– Ты же знаешь, – склонился ухмыляющийся Ньёрд так низко к лицу Лии, что едва не столкнул их лбами. – Для тебя, мне не жалко.

Да, раньше она тоже искренне в это верила, пока он не сдал ее Высшим. Это воспоминание, как всегда, больно обожгло.

– Убери свою ручонку, Ньёрд, а то я переломаю тебе все пальцы, – вкрадчиво прошипела Роксалия, намереваясь, если и не сломать, то хотя бы вывернуть эти щупальца.

Йоран не послушался, продолжая поглаживать мягкую губу. Лишь улыбнулся шире.

– Да ты просто дикая пума, – издевательски произнес он. – Такая обворожительная, когда бросаешь столь страшные угрозы, которые никогда не выполнишь.

– А ты подержи свою руку подольше возле моего лица и увидишь, выполню я угрозу или нет.

– А ломать будешь прямо здесь или подождешь, когда уедем? —уточнил Ньёрд.

– Ну что ты. Подожду, конечно, – многообещающе улыбнулась Лия.

Вновь фальшиво рассмеявшись, он всё же убрал руку от ее губ, но зато теснее прижал к себе. Склонившись, Йоран быстро зашептал на ухо.

– Поворковали и будет. Теперь к делу. Как только ратильов закончится, мы станцуем следующий танец. Думаю, уже все гости присоединятся к нам. На следующий ратильов Сиган наверняка собирается пригласить тебя. С недовольством я, конечно, великодушно окажу хозяину дома такую честь – позволив ему потанцевать с тобой. Но только ему. Этот урод испытывает наслаждение, когда барон Улин ревнует Карму. Танцуя с тобой, он наверняка будет постоянно смотреть на меня, чтобы наблюдать мою злость. Твоя задача увлечь его так, чтобы он забыл про меня. Я должен встретиться с Азалией. Она проведет меня к возможному тайному кабинету. Если мне не удастся вернуться за время танца, отвлеки Сигана так, чтобы он про меня не вспоминал вовсе. Поняла?

– Да, – коротко ответила Лия.

– Хорошо.

Роксалию с самого детства поражала эта удивительная способность Йорана просчитывать чужие действия и еще не случившиеся события. С возрастом она стала до пугающего точной. Как он и сказал, на следующем танце к ним присоединились другие пары. Они кружились среди смеющихся и болтающих баронов, маркизов, виконтов и графов, продолжая разыгрывать из себя влюбленных голубков. Когда же быстрая мелодия раттана́ра вновь сменилась на плавную ратильова, к ним подплыл Сиган, масляно блестящий своими пошлыми глазёнками. После драматичной игры Ньёрда в ревнивого собственника, он всё же с мрачной физиономией передал руку Лии графу.

Траз довольно осклабился, когда на короткий миг прижал к себе Роксалию. Его зрачки нездорово расширились, словно он накурился запрещенных дурманных трав. Так близко Лия его еще не рассматривала. Впечатление, надо сказать, не из приятных. Худые пальцы Сигана, словно гигантские пауки поползли по ее спине, ощупывая каждый изгиб. От него резко пахло сладким жасмином и пряной гвоздикой. Роксалию со всех сторон окутал этот приторный аромат, взяв точно в душный кокон.

Граф метнул свой нездоровый потемневший взгляд в сторону белой статуи полуобнаженной Эсфирии, где стоял Йоран, изображающий на лице мрачность. Поддавшись своей трусоватой натуре, Сиган ослабил спрутские объятья, отстранившись от Лии на расстояние ладони.

– Ваш супруг так влюблен в вас, баронесса.

Роксалия обернулась через плечо, быстро сцепившись с синими глазами взглядом. Йоран коротко кивнул, давая отмашку на начало работы. Собрав всё свое мужество и превратив отвращение, гадливость и глубинное омерзение к этому человеку в крошечную горошину, Лия очаровательно улыбнулась. Она в совершенстве изучила и отработала каждое выражение своего лица, часами упражняясь перед зеркалом с другими Бабочками. Знала все свои самые выгодные и обольстительные ракурсы. Как знала, что граф с упоением отмечает изгиб ее полных губ, белоснежную ровность зубов, глубокие ямочки, красиво обрисовавшиеся на персиковых щеках, и сделавшие улыбку еще обворожительнее. Она знала, что сейчас Сиган поднимет свой порочный взгляд, поэтому слегка изменила изгиб выразительных бровей на более хищный и прикрыла длинными ресницами темные омуты глаз.

– Да. Его любовь так… неистова. Думаю, лучшего супруга пожелать просто невозможно, – медовым голосом произнесла Лия. – Мне, конечно, не с чем сравнивать. Но уверена, такого, как Вил, днем с огнем не сыщешь.

Лицо графа прямо-таки засветилось. Роксалия даже удивилась, когда не услышала из его приоткрытых уст аханья.

– Хотите сказать, дорогая баронесса, что кроме барона в вашей жизни не было других мужчин? – с придыханием спросил он, прильнув ближе, будто боялся, что кто-то может спугнуть такую удачу (в его причудливом нездоровом понимании).

Лия негромко рассмеялась, точно выверяя тембральный бархат и серебряную звонкость.

– Конечно, граф. До шестнадцати я жила под строгим надсмотром родителей, в Эде́йле, – кружась в танце и стойко не замечая блуждающие по спине прикосновения «пауков», непринужденно ответила она. – Вил приехал к управляющему города. Его дочь Инис – моя подруга. Я как раз гостила у нее. Мы столкнулись с Вилом в коридоре и, с его слов, он влюбился в меня с первого взгляда, хотя даже сказать ничего не смог в тот момент. Я, конечно, тоже отметила его ладность, но не придала особого значения этой встрече. А он, оказывается, седмицу не ел и не спал. Ему пришлось уехать обратно в Не́бру. Но он быстро вернулся, разыскав родителей и попросив моей руки.

Роксалия без запинки рассказала заранее заготовленную историю. Сиган начал было оборачиваться в сторону статуи, где уже, разумеется, никто не стоял, поэтому Лия спешно прижалась грудью к сластолюбцу. Его взгляд тут же прыгнул на ее лицо, а дыхание слегка сбилось, вместе с очередным шагом в танце.

– Если коротко, то Вил оказался самым расторопным, хотя сын местного маркиза собирался свататься ко мне. Но не успел.

– Барон очень молод, моя прекрасна баронесса, – приблизил Траз свои губы-вареники почти к самому уху, опаляя неприятным шепотом. – Должно быть, его любовь действительно неутомима. Но вряд ли к своим годам он успел проникнуть в глубины истинной любви.

– Что вы имеете в виду, граф? – так же шепотом спросила Лия, изображая запретный интерес.

Почувствовав отклик своей «жертвы», Сиган оживился, начав пальцами дотягиваться до кожи Роксалии, лаской забегать на изгиб ребер, подбираясь к опасной близости полной груди.

– Древние афина́ры являлись почитателями богини любви – Эсфирии. Они пытались приблизиться к своей богине. Ее можно было встретить лишь на пике любовного наслаждения. Поэтому афинары неустанно изучали тайны тел и всевозможные способы довести нашу бренную плоть до этого небесного пика. Я тоже являюсь почитателем Эсфирии…

Роксалия слушала этот горячечный бред в пол-уха, обеспокоенно поглядывая на выход. Ратильов близился к завершению, и как только он закончится, граф, с упоением пытающийся соблазнить баронессу Карму похабными намеками на какой-то просто отвратный вид близости, непременно вспомнит про Йорана.

Она знала, что происходит между мужчинами и женщинами. Но, как оказалось, далеко не всё. Человеческая фантазия безгранична. От одного только разговора Лия хотела помыться.

Вышло так как и говорил Ньёрд. Музыка закончилась, а он еще не вернулся в зал. Бездна!

– Это был очень волнующий танец, моя неотразимая баронесса, – на секунду прижал граф к себе юное тело. – Надеюсь, мои слова заставят вас немного задуматься над истинным предназначением мужчины и женщины.

Лия с отвращением ощутила, как возбудился Траз от собственных рассказов. Мечтая пнуть этого блудника по его «истинному предназначению», Бабочке пришлось сделать всё ровно наоборот. Сиган уже собирался обернуться к статуе, как она чувственно сжала худые плечи и горячо прошептала:

– Вы уже заставили задуматься, граф. И прошу, зовите меня просто Карма.

Улыбка, что расплылась на загорелом лице, вызывала лишь острую тошноту. Но Лия без труда с ней справилась, искренне надеясь, что Йоран вернется с хорошими новостями. Оркестр заиграл следующий танец, но Траз этого даже не заметил, с пламенным восторгом взирая на «баронессу».