Исправить все

Зеленые глаза на истощенном лице сказали Гришке, что ему не привиделось и он теперь действительно Гарри Поттер из своих снов. Мальчику в зеркале было лет десять с поправкой на истощение и общее состояние. То есть доктор стал ребенком. «Алиментарная дистрофия второй степени, прогноз так себе», — со вздохом отметил… по-видимому, Гарри. Припомнив свои сны, доктор понял, что живет у ненавидящих его фашистов.

Умывшись, Гриша, не принявший еще нового имени, так же медленно, по стеночке двинулся куда-то по направлению к кухне. Он помнил, что пацана не кормили, но надеялся найти хоть что-нибудь, пока не отобрали. Что можно и что нельзя в таком состоянии доктор помнил. Была надежда на кусочек хлеба.

— Мальчишка-а-а-а-а! — завизжала дородная женщина, смотреть на которую было просто противно, при виде мальчика.

В следующий момент страшный удар сзади вышиб сознание из доктора. Все стало черным и каким-то не страшным. А в это время двое взрослых в шоке рассматривали своего племянника. Его тонкие руки, обтянутые кожей, лицо, более всего похожее на череп, шелушащаяся кожа, глаза, кажущиеся выкаченными. «Ненормальный урод» выглядел стариком. Маленьким таким стариком, что вызывало у Дурслей просто ужас. Глаза мальчика открылись, но в них не было ни страха, ни эмоций, ничего. И от этого Петунье стало вдруг просто запредельно-страшно.

— Что это, Вернон? — тихо спросила женщина.

— Я не знаю, Туни, — покачал головой мужчина. — Выглядит, как…

— Если соседи увидят, будет тюрьма, — испуганная Петунья судорожно искала выход.

— Никто его не увидит… — пробормотал Вернон. — Я его выкину на свалку, никто не найдет…

— Фашисты… — проговорил Гришка. — Какие же вы фашисты. Будьте вы прокляты!

И дом содрогнулся. Что-то посыпалось сверху, а двое взрослых вдруг замерли там, где стояли, как будто их выключили. Убедившись, что на него не нападают, почувствовавший усиление слабости мальчик медленно поднялся на колени, чтобы потом встать и также не торопясь отправиться к холодильнику. Ему предстояло тяжелое испытание — не съесть то, что нельзя. Увидев лежавшую сверху черствую горбушку, Гришка схватил ее, чтобы откусить маленький кусочек.

— Что происходит? — раздался удивленный голос кузена. Необычно неагрессивный голос.

— Завтрак, — прошептал Гришка и в этот момент на пороге кухни появился Дадли. В первый момент отшатнувшийся, кузен Гарри увидел, что взрослые не двигаются и… улыбнулся. Это было с точки зрения Нефедова совсем необычно.

— Гарри… Ты… — повернув голову к нему, Дадли замер. — Что случилось?

— Алиментарная дистрофия, — сообщил ему Гришка. — Так бывает, если долго кушать нечего.

— Долго нечего кушать? — кузен раскрыл глаза пошире и вдруг понял, глядя в бесстрастное лицо Гарри. — Тебе не давали есть… Надо позвонить.

— Ты какой-то человечный, даже странно, — проинформировал двоюродного брата Гришка.

— Я расскажу, — вздохнул Дадли. — Понимаешь, отцу зачем-то надо было, чтобы ты нас не любил, поэтому мне пришлось, потому что иначе…

Гришка понял, что «иначе». Также понял и реакцию кузена на замерших родителей. Это было очень странно, но вполне ожидаемо. Тот факт, что Дад не оказался подлецом, был Гришке почему-то приятен. Разбираться в том, что случилось, не хотелось.

— Какое сегодня число? — поинтересовался Нефедов.

— Тридцатое июля, — ответил ему Дадли. — Завтра у тебя день рождения. Если эти не отомрут, то хоть отпразднуем по-людски.

— Значит, ночью явится Хагрид, — задумчиво проронил Гришка. — Надо за месяц перестать изображать из себя труп.

— У тебя исчезли эмоции… — понял кузен, с удивлением глядя в бесстрастное лицо брата. — Опять явится тот страшный?

— Что значит «опять»? — не понял Гарри.

— Ну он в прошлом году же был… — ответил ему Дадли, и тут последний Поттер понял, что неправильно оценил год.

— Значит, второй курс… Или третий? — поинтересовался Гарри.

— Второй, — вздохнул его кузен.

— Так, а почему я тогда был в чулане? — не понял Нефедов.

— Папа тебя избил так, что ты, по-моему, не дышал… Ну и… — Дадли отчетливо всхлипнул.

— Значит, Уизли и бешенный домовик… — сделал вывод Гарри. — Так, завтра делаем вид, что никого дома нет.

***

Дадли сделал даже лучше — он вызвал пожарных. Полиция могла и не среагировать, а вот пожарные в такие игры не играли. Поэтому Уизли на своей машине подлетели как раз в тот момент, когда к дому подъехала пожарная машина. Видимо, разговоры как-то перехватывались магами, потому у дома сразу появились авроры и начался второй акт кордебалета.

Гришка с Дадли спрятались в чулане, на дверях которого висел огромный амбарный замок, а остальные Дурсли все также изображали статуи на кухне. Гарри было очень тревожно на душе — не хватало метронома. И усталого голоса Ольги Берггольц тоже не хватало. Теперь он был один — не было ни страны, ни сражавшегося города, только фашисты вокруг в понимании доктора.

Мысль о ключе от сейфа в голову мальчика не пришла. Точнее, она-то пришла, но он решил этот вопрос не поднимать, пользуясь принципом: «и что они мне сделают?». В состоянии с отключенными эмоциями Гришка всю историю Гарри воспринимал немного иначе. Например, известно было, что опекуном героя являлся Дамблдор. По мнению Гришки это означало только то, что обеспечение одеждой и учебными материалами — забота опекуна. Точно зная, что будет происходить в школе в этом году, Нефедов даже и не подумал о чем-либо беспокоиться.

— Понимаешь, Дадли, — объяснил кузену Гришка. — Магический мир — не сказка. И раз они хотят, чтобы я ехал в это школу, пусть почешутся. А нет — так нет.

Оказалось, что все-таки, маги решили почесаться, послав за Гарри Поттером его врага. А как еще назвать преподавателя, срывающего зло на ребенке? При этом оказалось, что Северус Снейп не знал, где живет герой магического мира. Застав Гришку за трапезой, профессор застыл в дверях, отказываясь поверить в то, что видел. За столом сидело умертвие. Умертвие ело хлеб, откусывая маленькие кусочки.

— Мистер Поттер, что с вами случилось? — поинтересовался профессор Снейп, не веря своим глазам.

— Ничего необычного, — ответил мальчик, пожав плечами. — Алиментарная дистрофия.

Таких слов Северус не знал, поэтому решил увидеть сам. Он погрузился в память Поттера, в следующий момент замерев. Ничего не выражающие детские глаза, одутловатые лица, и вид Поттера в зеркале… Профессор Снейп замер под печальный звон осыпающихся с руки браслетов Обета. Такой заботы о сыне Лили он не понимал. А вместе с обетами как будто что-то ушло из его души — такого Поттера ненавидеть Северус не мог.

— Я помогу вам, — произнес зельевар. — Правда, с эмоциями — это, скорее, к менталисту.

— С эмоциями, наверное, василиск поможет, — вздохнул Гриша.

— Какой василиск? — поразился профессор Снейп.

— В Хэллоуин выползет, — вздохнул Гришка. — И ничего особо с ним не сделаешь, разве что мечом.

— Ну, это мы еще посмотрим, — мрачно пообещал зельевар.

Кто виноват в состоянии Поттера Северус понимал, также он понимал, что против Дамблдора почти ничего сделать не сможет, но хотя бы попытаться стоило. А пока Снейп пригласил Гарри следовать за ним — нужно было приобрести необходимое к школе, хотя зельевар сильно сомневался в том, что мальчишка может передвигаться. Картина того, как тот ел хлеб все стояла перед глазами.

Гришка понял, что Снейп пока не опасен. Поэтому, попрощавшись с Дадли, он двинулся вослед зельевару, думая о том, как его встретит Косая Аллея. Было еще кое-что, не учтенное Северусом — гоблины. Несмотря на расхожее мнение о том, что зеленошкурые магов ненавидят, это было не совсем так.

Аппарация чуть не лишила Гришку сознания, затем был бар, в котором на состояние мальчика внимания никто не обратил, а вот затем… Затем был Гринготтс.

— Мистер Поттер, следуйте за мной, — попросил сотрудник банка, пока другой отвлек зельевара разговором.

— Хорошо, — кивнул мальчик, точно знавший, что есть у него в текущем его состоянии просто нечего. Разве что кости погрызть.