Пинцет

— Я жив, куда я от тебя денусь? — улыбнулся Василий, решая проблему — как подняться и покинуть это явно неприветливое, судя по валяющимся чьим-то внутренним органам, место. — Нам надо уходить отсюда.

С большим трудом поднявшись, Кирсанов понял, что тело огребло не самую простую контузию, потому возможны нюансы, при этом бой, в котором участвовали дети, был не самым простым, ибо оружия он нигде не увидел. Нужно было запрашивать эвакуацию, но вот как… Девушку следовало доставить домой или куда-то к адекватным медикам — Гермиона демонстрировала симптомы насилия. Осторожно двигая цеплявшуюся за него девушку, офицер отступил вглубь леса. Что смутило — Гермиона не использовала ноги, хотя вставать на них могла, сразу же заваливаясь. Что это значит, «пинцет» отлично знал.

— Так, — чуть ли не волоком передвигая девушку, офицер задумался. — Нам нужно безопасное место. Место моего обитания вряд ли можно назвать безопасным, а твоего?

— Нет… Нет… Нет… — Гермиона едва говорила, чувствуя себя потерянной, она не знала, как объяснить Гарри, но оказалось, что ее «нет» для юноши достаточно.

— Тогда нужно прятаться ото всех, — задумчиво проговорил Василий, думая о том, что можно и со своими связаться.

— Темпус! — махнула палочкой девушка, так как не могла понять, почему умерший Гарри жив. — Опять все сначала…

Одна эта фраза очень многое сказала товарищу старшему лейтенанту, как и тот факт, что он оказался в будущем. А девушка, получается, в прошлом. Сейчас нужно было выяснить все то, что предстоит и осторожно опросить Гермиону, которой опять было плохо. Девушка боялась всего, кроме самого старлея, что говорило об очень нехороших вещах, потому что такие состояния в полевых условиях не лечатся.

Оттащив девушку подальше в лес, товарищ старший лейтенант принялся готовить лежку. Нужно было сосредоточиться и подумать. Учитывая состояние Гермионы, ей нужно было сначала отлежаться, а потом, судя по всему, почистить одежду, ибо шок испытала девушка очень сильный. Уложив Гермиону на свой плащ, почему-то называвшийся «мантией», офицер просто обнял девушку. Повсхлипывав еще немного, та задремала, давая возможность офицеру собраться с мыслями.

Кодов опознания со своими спустя столько лет он точно не знал, девочка отчего-то не стремилась общаться с родителями, у самого пацана базы не было. С другой стороны, магическими методами можно было семейство Дурслей и пассивизировать хоть ненадолго, пока с силами не соберутся… С другой стороны жить, даже недолго, на противопехотной мине… То есть ситуация была патовой — вариантов не было никаких. Такая мысль советскому офицеру сильно не нравилась. В его понимании выход был всегда, поэтому он задумался, углубляясь в свою память.

Неожиданно, в памяти пацана обнаружились странные воспоминания — пацан умирал от столбняка. Симптомы «пинцет» срисовал моментально, не понимая, почему не была оказана помощь. Увиденное в памяти наводило на очень плохие мысли, ибо «школа» с дискриминацией по происхождению и неоказанием элементарной помощи, да еще в плюс явно пытки представителями власти… Все это в голове начитанного офицера вызывало только одну ассоциацию.

Если предположить, что Министерство Магии относилось к нацистам, то директор школы был просто на службе. Уничтожение «недочеловеков» под видом случайностей, неоказание медицинской помощи — все ложилось в одну канву. По сути, это были даже не басмачи, нацисты, но Василий решил называть «магов» именно басмачами — ему было так привычнее. Директор школы получался таким же моджахедом, а союзников не было вообще, что возвращало к мыслям о гетто.

Помня о том, что не-магов эти самые маги могли контролировать, старший лейтенант Кирсанов тихо выматерился. Варианта ему виделось два — через магический мир попытаться скрыться или же покинуть Британию в любую сторону. При этом решение нужно было принимать немедленно, а у него на руках тяжело травмированная девушка. И в этот момент Гермиона тихо завизжала во сне. От этого ее визга сердце старлея обливалось кровью.

— Это прошло, прошло, моя хорошая, — покачивая девушку из стороны в сторону, произнес Василий. — Просыпайся, маленькая.

— Я не ма… ма… ма… нькая… — едва произнесла Гермиона. Осознав, что не может связно говорить, девушка отправилась в обморок. Это был уже осень серьезный симптом, ибо предполагал целый список патологий. И тоже не для полевой медицины.

Выведя девушку из обморочного состояния, Василий принялся ее успокаивать, а сам напряженно искал выход. Крыша над головой нужна была. И вот тут в голову товарища старшего лейтенанта пришла идея — родителей Гермионы можно было связать, только потом разобравшись, что происходит. Мысль, по мнению офицера, право на жизнь имела. Оставалось только обсудить с девушкой.

— Гермиона, нам нужна крыша над головой, — объяснил Василий. — Предлагаю поехать к твоим, связать их чарами, а потом разбираться.

— Хо… хо… хо… — попыталась произнести стремительно терявшая речь Гермиона. Состояние девушки вызывало серьезные опасения, поэтому офицер решительно поднялся, переживая дурноту. Затем он поволок Гермиону к дороге, куда можно было вызвать автобус.

***

— Двигаться плавно, а то зааважу, — спокойно проинформировал Василий побледневшего кондуктора волшебного автобуса.

— Да ты… — взглянув в глаза герою магического мира, Стэн осекся, подав какой-то знак водителю.

С трудом уложив все еще дрожавшую Гермиону на кровать, офицер уселся рядом, надеясь на то, что убивать никого не надо будет. Автобус не мотыляло совсем, он будто стоял на месте, только за окном что-то мелькало. Видимо, кондуктор проверять не решился, а вот девушку трясло все сильнее — страх все больше затоплял ее. Достаточно было только увидеть постороннего мужчину, и снова возникало ощущение чего-то чужого… там…

Странно, но аврорат кондуктор вызывать не спешил, или что-то понимая, или же чувствуя, что может просто не успеть, а героя оправдают всегда. По крайней мере, такое объяснение для себя нашел товарищ старший лейтенант. Прошло не более получаса, когда мелькание прекратилось и «юных магов» вежливо попросили на выход. Тяжело вздохнув, офицер медленно поднял Гермиону, транспортируя ее практически на себе — девушка производила впечатление частично парализованной, с ужасом глядя вокруг.

Моментально исчезнувший волшебный транспорт высадил молодых людей на обычной улице. Никак не отреагировавшие на появление двоих подростков окружающие люди спокойно шли по своим делам, поэтому старлей перехватил Гермиону поудобнее, двигаясь к указанному ею дому. Усадив девушку у крыльца, офицер открыл палочкой дверь, скользнув внутрь. Вот тут его ждали сюрпризы, спасибо хоть пацан знал, как пользоваться палочкой.

Взрослых людей было трое — двое лежали на полу, а один направлял палочку, в момент появления Василия, на женщину. Через секунду на полу лежало три связанных тела. Советский офицер поднял палочку третьего участника разговора, мрачно оскалившись. Все было понятно и так — басмачи сделали свой ход. Не очень было понятно, зачем, но с этим можно было разобраться и просто допросив очередного душмана.

Выйдя из дома, старший лейтенант Кирсанов заметил, что Гермиона опять уплыла в обморок, поэтому очень осторожно затащил ту в дом. Взять девушку на руки не позволяла конституция парня, в котором оказался «пинцет», поэтому пришлось транспортировать почти волоком — как раненных на поле боя. Затащив Гермиону в комнату, где лежали тела и добавив чар каждому, Василий осторожно уложил ее на диван, обнаружившийся здесь же. Девушка дрожала, но потихоньку успокаивалась.

— Мне нужно допросить басмача, — объяснил Василий. — Я никуда не денусь, ты меня будешь видеть все это время, хорошо?

— Хо…хо… — кивнула Гермиона, снова заплакав, отчего товарищ старший лейтенант только вздохнул.

— Все хорошо будет, починим мы тебя, — уверенно произнес он, погладив девушку и повернулся к лежащим телам, которые, как оказалось, приласкал еще и Силенцио, видимо, просто рефлекторно. Пока его интересовало тело, лежавшее наособицу — бандит просился в переработку, потому следовало начать с него. Сняв чары, Василий занялся нелюбимым делом — потрошением немедленно заоравшего пленного.