Пинцет

— Мисс Грейнджер получит препараты, — заговорил Виктор, вырывая Алекса из задумчивости. — Мистер Поттер — там все понятно. По психике — надо их в тир обоих.

— В тир — это мысль! — отозвался не подумавший об этом Алекс. — Еще варианты?

— Да пока все, — пожал плечами главный медик базы. — Колоть Грейнджер пацан будет сам, через недельку-две посмотрим.

— Принято, — кивнул Алекс, поднимаясь, чтобы отправиться в допросную.

В этот момент свет по всей базе мигнул, коротко взвыла сирена, пробежали солдаты, но вскорости все восстановилось. Солдаты побежали в другую сторону, а недоумевающий Алекс вышел из кабинета, вопросительно взглянув на обнаружившегося неподалеку сержанта.

— Перепад напряжения, — коротко объяснил военный. — У гостей в комнате коротнул весь пакет, но уже все хорошо.

— Дайте команду электрикам разобраться, — попросил капитан, отправляясь в допросную. У него появились новые вопросы, и он жаждал услышать новые ответы.

***

Что происходило с Гермионой Василий понял по исследованиям. Быстро срисовав с листа состояние сердца и мозга, старлей кивнул своим мыслям — инсульт. Вот только как его лечить в их условиях, от него ускользало. И еще маги эти… Старлей вздохнул. Тот факт, что срисовали не только звание, но и квалификацию, странным для «пинцета» не был. Так сказать, «умище не спрячешь».

— Давай позанимаемся, — предложил он Гермионе. — Пропой «А-а-а»…

— А-а-а-а… — послушно протянула девушка, демонстрируя интактность связок.

— А теперь звук «и», — попросил старлей, наблюдая не только за тем, что делает Гермиона, но и — как она это делает.

— И-и-и-и… — девушка отлично справлялась с гласными.

— А теперь будем сочетать разные звуки, — как восстанавливать речевые функции в подобном случае, Василий помнил, поэтому плотно занялся делом.

— А-и-а-и-а-и… — Гермиона полностью доверяла юноше, это «пинцет» очень хорошо видел, поэтому работала с полной самоотдачей.

— Кто бы мне сказал, что я буду на британской военной базе работать с инсультницей, не поверил бы, — тихо, чтобы девушка не слышала, пробурчал он. — Но ведь когда-то клялся все знания и силы посвятить…

Перед глазами встали картины памяти… От воинской присяги до присяги советского врача. Каким он был тогда гордым, какими гордыми оказанной честью были его товарищи, громко обещавшие: «Получая высокое звание врача и приступая к врачебной деятельности, я торжественно клянусь: все знания и силы посвятить охране и улучшению здоровья человека, лечению и предупреждению заболеваний, добросовестно трудиться там, где этого требуют интересы общества; быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, внимательно и заботливо относиться к больному, хранить врачебную тайну; постоянно совершенствовать свои медицинские познания и врачебное мастерство…»Клятва советского врача

И «пинцет» шепотом, одними губами повторил данную когда-то в другой жизни клятву. Стоило ему только договорить, как что-то с треском вспыхнуло, взвизгнула Гермиона, и комната погрузилась во тьму, озаряемую вспышками чего-то искрящего. Быстро пересадив девушку в коляску, прихватив винтовку, Василий вывез Гермиону в коридор, по которому на первый взгляд хаотично бегали солдаты.

Девушка просто прижималась к нему, а проблему с электросетью быстро обнаружили и ликвидировали, что позволило молодым людям вернуться обратно. Перстень на своей руке Василий обнаружил мгновенно, сразу же попытавшись его снять, что не вышло. Попробовав поддеть инструментарием винтовки, успеха «пинцет» снова не добился, разозлившись. Непонятно откуда взявшаяся железяка раздражала.

— Да что же это за хрень такая! — разозлился Василий.

— А… А… А… — привлекла к себе внимание Гермиона, дотоле глядевшая на юношу широко раскрытыми глазами. Она показала руками, что нужно написать.

— Сейчас, — кивнул он, отыскивая бумагу и ручку. — Вот.

Девушка кивнула, принявшись строчить, а «пинцет» предался интересному занятию — снять неснимаемое. Попробовав уже все, что можно было, он вздохнул — судя по Гермионе, она, в отличие от него понимала, в чем дело. Пока девушка писала, Василий рассматривал кольца. Перстень оказался небольшим, на нем обнаружилась змеюка на корявой палке, что соответствовало посоху Асклепия, хотя старлею была больше привычна символика Гигиеи. Кроме змеи, понизу обнаружились скрещенные мечи — очень маленькие, но различить их можно было. Что это значит, он не понимал. Наконец, Гермиона исписала первый лист, позволяя старлею погрузиться в чтение.

Итак… читая, Василий еле слышно хмыкал, а девушка писала дальше. Если опустить пафос типа «Воля Магии», кольцо у него выросло само, как подтверждение статуса, а вот статус он получил магический, то есть ему вручили врачебный диплом в этом самом мире магии. Можно было плюнуть и забыть, но теперь получалось, что, во-первых, слово Василия — последнее и непререкаемое, ошибаться ему сильно не рекомендовано, потому что наказание болью — это слишком широкое понятие. Кроме того, его теперь нельзя было убить, не работали никакие чары, но… И вот тут начинались «но»: немагическими способами убить можно было, как и ему позволялось любое немагическое воздействие во вред. То есть статус касался только магов и все.

Оказывается, существовала еще и абсолютная защита, но тогда… Например, при нападении на Гермиону, он ничего бы не мог сделать, кроме как закрыть собой. При статусе «с мечами», согласно написанному девушкой, нападать магией на него было бессмысленно, любое магическое воздействие исключалось. Зато его можно было зарезать, пристрелить, ну и так далее.

— То есть, по сути, ничего не изменилось, — вздохнул Василий. — Только как узнать магические способы лечения?

На протянутом девушкой листе бумаги содержалась формулировка обращения к магической библиотеке. Это было уже интересно, потому что у магов могли быть методы решения инсульта. Кроме того, Василию вспомнилась лекция Снейп — зелья. Память пацана, с которым его слили, отзывалась всегда непредсказуемо, поэтому старлей некоторое время подумал. Решив, что за спрос денег не берут, он поднял руку вверх:

— Воин-целитель запрашивает колдомедицинскую литературу в режиме обучения, — чуть не пришибив его, с потолка упало несколько толстых книг, а потом навалилась сонливость, с которой Василий некоторое время безуспешно боролся, затем уснув.

Оказавшись в до боли знакомой аудитории, старлей почувствовал себя неуверенно. Профессор, появившийся перед ним, был из самых… въедливых, немало крови попив у тогда еще курсанта. Сейчас майор Залесский смотрел на Василия со странным выражением на лице.

— Курсант Кирсанов, не умеющий вовремя закрывать рот… — в своей обычной манере прошипел профессор. — Ты у меня новую науку будешь знать, как устройство того органа, которого у тебя нет! Да, я говорю о мозге!

— Есть! — только и ответил «пинцет», недоумевая, кто так сумел раздраконить всегда спокойного Залесского.

— Анатомию, я надеюсь, ты еще помнишь? — едко поинтересовался явно обозленный товарищ майор.

— Так точно… — ошарашенно ответил старлей, испытывая детское желание убежать и спрятаться.

А потом началось… Василий потерял свет времени, испытывая на себе и наказания за ошибки, и методы диагностики, лечения, обороны, разрешенных целителю рамок нападения. Дрессировали его жестко, безо всяких скидок, но медленно сообразивший зачем это нужно, Василий послушно учился. Судя по всему, так здесь обучали военврачей. Если бы с ними так себя вели в Академии, отстающих не было бы просто физически. Очень страшно быть отстающим, потому что больно. А зуд чресл — это вообще адское наказание.

— Запомните, курсант, — сказал в заключение Залесский. — За профилактику наказания не последует!

Товарищ старший лейтенант медслужбы только и успел кивнуть. А потом он проснулся, сразу же бросив взгляд на часы. Как оказалось, прошло не более получаса. Гермиона все еще что-то увлеченно писала, а Василию надо было браться за книги — разбираться, как чинить такую милую девушку.