Страница 24 из 42
— Хорошо, — согласилась я.
Не ради Эзера. А ради тех несчастных, что оказались на алтаре, или тех, что могут на него попасть в перспективе.
— Проще будет, если нарисую, — сказала я, усаживаясь за стол. Взяла чистый лист и принялась чертить круги. Зал ведь был круглым. И алтарь тоже.
— Что это? — нахмурился дракон, разбирая мои каракули.
Знаю, что получалось ужасно, но я же не художник! Это я ему и собиралась сказать, но мужчина наглым образом повис на моем плече.
Точнее он склонился так, что через плечо заглядывал в кривой эскиз. Его щека почти что касалась моей.
Я вспыхнула. И злостью, и смущением. Готова была выдать новую порцию ругательств и надеть этот самый рисунок ему на нос, но дракон вовремя ретировался.
— Давай я, — переманил он у меня карандаш и бумагу, и велел описывать.
Уселся на моей кровати, как на своей собственной, закинув одну длиннющую ногу на другую, и приготовился творить.
Ну-ну, посмотрим, как ты хорош в изобразительном искусстве!
Я усмехнулась и принялась все рассказывать в деталях.
Карандаш шоркал по листу, и к моему удивлению, у дракона получалось очень даже красиво. В этом мире есть хоть что-то, в чем он профан?
— Нет. Тут не так. И завиток повыше, — когда зал был готов, я начала описывать пентаграмму. По крайне мере ту ее часть, которую видела под телом девушки.
Эзер начал путаться, я выманила карандаш и продолжила сама. Так увлеклась, что перестала вообще замечать что-либо, кроме эскиза.
Опомнилась, лишь когда решила взглянуть на дракона, чтобы сообщить, что это все, что помню. Обернулась к нему и уткнулась носом к носу.
Судя по всему, Эзер уже давно наплевал на мои успехи в рисовке пентаграммы, и долгое время изучал меня саму.
Я поймала его с поличным, а он даже не подумал прекратить. Так и смотрел на меня своими синими глазами.
— Ты меня взглядом испепелить хочешь? — спросила я у него. Ну, может, хоть сейчас опомнится и отстранится?
— Ты прекрасно знаешь, чего я хочу, — разлился его тихий грудной голос, пробираясь в самое сердце. — И теперь мы поговорим по-настоящему. Обо всем.
И я разозлилась. Нет! Ну надо же! Я тут как дура сижу распинаюсь! Художника из себя корчу, а этот чешуйчатый тем временем клинья подбивает да хвост пристраивает.
Может, он вообще все это выдумал, чтобы я дверью по носу ему не заехала? Знал же, что ведьмам в помощи не откажу.
— Ну и гад же ты! — не выдержала я и вскочила с места. — Я думала тебе нужна помощь, а ты! Ты это все это придумал, чтобы меня одурачить?!
— Мне, действительно, нужна была твоя помощь, — заверил он.
— Не ври! Ты не поэтому пришел! — это говорила не я, а ведьминское чутье. Оно не обшибается.
— Ладно, не поэтому. Но ты не оставила мне другого шанса к тебе приблизиться. Поэтому пришлось пойти на хитрость, — признался Эзер.
— Не оставила, потому что не хочу! Но тебе видимо плевать на чужие желания и чувства. Думаешь только о себе! — выплюнула я.
— А ты разве иначе? — спросил Эзер. — Не надоело меня наказывать?
— Накажешь тебя, ага!
— Думаешь легко держать себя в руках, когда ты постоянно у меня перед глазами? Ты даже не представляешь, чего мне это стоит, — прорычал Эзер, и мне стало не по себе от скрежета его надрывистого голоса.
— Каждый день вдали от тебя, каждая твоя попытка бегства, каждая пощечина сродни удару черного кристалла в сердце!
— Как-то я не заметила, чтобы ты сильно страдал! Два года жил припеваючи, а теперь корчишь из себя тут жертву!
— Два года я был в Преисподней! — прорычал Эзер, и я словно оглохла.
Застыла так, что даже моргнуть не могла.
— В тот день, когда ты ушла, я пошел за тобой, но узнал, что ты сбежала из дома. Искал тебя всюду, пришел в Академию, но комната была пуста. А уже на следующий день меня сослали в Нижний мир. С Его Величеством не спорят, — заявил дракон.
И я, как дурочка, внимала каждому слову.
— Я тысячу раз хотел тебе все объяснить, но как? Ты ведь так меня возненавидела, что предпочла сломать себе жизнь, лишь бы быть подальше. — Выдал он с такой болью в глазах, будто это ему приходилось скитаться, а не мне.
Нет! Нельзя ему верить!
— Да что ты знаешь? — зашипела я в сердцах.
— Я знаю все, через что тебе пришлось пройти. Кое-кто мне докладывал и о трех работах, и о голодных днях.
— А ты, видимо, слушал и радовался? — была уверена я.
— Так радовался, что нашел способ заставить ректора дать тебе должность лаборанта, когда понял, что ты неисправимо упряма! — ответил он мне. — Достал его из Преисподней!
— Так мне нужно тебя благодарить?
— Достаточно было просто дождаться, — бросил он в меня гневно.
— Дождаться?! С какой стати?! В невесты я так и не попала. А если бы это случилось, то все равно не стала бы ждать жениха, который изменяет на право и налево!
— Я тебе не изменял! Ни разу! — выдал Эзер так, что стены затряслись. Нет, голос он не повышал, но мощь шелохнула все вокруг.
— Все, что ты видела в беседке, все, что я сказал тогда — неправда! Думаешь, ты случайно нарвалась на эту сцену? Все от начала до конца было спланированно, чтобы отвадить невесту.
— И ты отвадил. План сработал превосходно! — отметила я.
— Но кто же знал, что невестой окажешься ты, — покачал головой Эзер.
— Кто знал, что я окажусь истинной, — поправила я. — Красивая история. Только, знаешь, что? Я тебе совсем не верю. Ты привык добиваться всего, чего хочешь, поэтому не удивлюсь, что это очередная твоя уловка!
— Почему ты не можешь прекратить упрямиться? Я понимаю, что обидел тебя, и я все исправлю!
— Потому что, маги… а тем более драконы не меняются! Я знаю, какую участь ты мне готовишь. Ты пытаешься задурить мне голову и запереть в клетке, пока сам будешь развлекаться с неистинными!
— Откуда ты все время берешь этот вздор?! — выпалил Эзер, стартанув с места. И я рефлекторно попятилась назад, но дальше стены уйти не смогла. — Да я с тех пор, как встретил тебя, ни на одну женщину больше смотреть не хочу!
Кому он рассказывает?! Я тысячу раз видела его с разными красотками, не говоря уже об адептке, к которой он приставал, будучи ее профессором! За идиотку считает?!
— Дурой я буду, если поверю тебе, — сказала я скорее себе, чем ему.
— Ты издеваешься или в самом деле, не понимаешь, что ты для меня значишь?!
— Что значу?!
— Все! — выдал дракон, впиваясь в меня неистовым обескураживающим взглядом, а затем решительным движением сгреб меня в охапку и опалил губы поцелуем.
Я пискнула. Уперлась ладонями в его грудь, собираясь оттолкнуть, но не вышло.
О Стихии, спасите!
Глава 24
О Стихии, спасите!
Руки отказались мне подчиняться. Ураган пылкого, страстного и в то же время невероятно чувственного поцелуя вскружил голову так, что я не захотела сопротивляться.
Не успела дать себе отчёта, как сама впилась в Эзера так неистово, словно он был водой, которую я жаждала все эти годы, бродя по жаркой пустыне.
Он был нужен мне как воздух. И я хотела дышать все глубже.
Руки сами скользнули в его волосы, не позволяя отстраниться от поцелуя. Где-то в глубинах сознания Рина кричала мне: «Остановись! Пожалеешь! Не верь ему», но я не слушала ее. Вся растворялась.
В глазах темнело, поцелуи посыпались по коже. Пальцы плавили талию и берда. Комната закружилась на мгновенье, и я вместо жесткой стены спина прислонилась к мягкой постели….
Нет, так нельзя! Или можно?
— Стой! — простонала я.
И пока вернувшееся сознание вновь от меня не ускользнуло, и отползла.
— Что такое? — не понял Эзер. Он словно был пьян.
Опьянён мной.
И хотел продолжать упиваться дальше, но не смел даже шелохнуться, глядя на меня, как на мираж, который может испариться от одного неосторожного движения.
И я должна была испариться, вот только почему-то не хотела.
— Уходи, пожалуйста, — попросила я его.