Большие планы маэстрины

Артур принял мои доводы, потому что и сам не соблюдал никакие из этих условностей. Мы оба работали с утра до ночи, минуты свободной не было. У меня еще и маленький ребенок на попечении.

Поэтому я стала обладательницей примерно того же самого, что у меня уже было. Но дороже ткани и фурнитура, лучше крой, изящней силуэты. От кутюр мира Одимен. Простые смертные и не поймут, а кто в теме, разницу сразу видит. Мне плевать, я уверенно себя чувствовала и в дешевых вещах, и в дорогих. Но раз это важно моему жениху, ладно, буду носить то, что диктует для его невесты положение в обществе.

То же касалось и обуви. Лучше выделка кожи, изысканней модели и удобнее колодка. Вот тут я была бесконечно довольна. Я много времени провожу на ногах, первоклассная комфортная обувь — это средство выживания при такой работе. Я бы, наверное, заплатила все деньги, что у меня есть, за несколько пар хороших кроссовок. Но чего нет, того нет. Поэтому чему действительно обрадовалась и приняла с огромным удовольствием, так это качественную обувь.

А еще мы с Артуром сошлись на том, что я буду ходить и с распущенными волосами тоже. Тогда, когда сама пожелаю и сочту уместным. А он не против ни как начальник, ни как аристократ, ни как местный житель, ни как будущий супруг. Хотя в Одимене это не принято, но не нарушает никаких законов или условностей. Но шляпа таки должна нахлобучиваться, если выйду на улицу.

Встала я намертво в вопросе украшений. Вот тут я была категорична и непреклонна. Никаких драгоценностей. Это уже предметы роскоши, становиться обязанной или зависимой я не желала. У меня в мозгу это засело накрепко. Принимать украшения от мужчины, с которым у меня пока нет близких отношений, я отказывалась. А перевести отношения в иную плоскость, горизонтальную, мы не могли себе позволить. Оба хотели, но нет, нельзя. До свадьбы ни-ни, граф Гресс не может позорить и компрометировать подобными предложениями свою невесту.

Он как поведал мне это между поцелуями, я аж загрустила. Ох уж эти местные аристократические заморочки. Может, ну ее, эту гипотетическую свадьбу? Вон, Франсуаза Зандро прекрасно проводит время в городе со своим постоянным давним кавалером. Живет, наслаждается и ни в какой «замуж» и близко не собирается.

Поцелуи — это прекрасно. Но хотелось как-то уже по-взрослому. Я ведь давно уже не девочка ни в той жизни, ни в этой.

Увы и ах. Но это я забежала вперед, просто посетовать.

А до того… Купили мы энное количество одежды, белья и обуви. Что-то запланировали заказать по ситуации и когда появится понимание, что еще необходимо.

На следующий день вечером мне сняли фиксирующие оковы с руки, кость срослась, все функции целители восстановили с помощью магии. Вечер мне понадобился на то, чтобы перемерить новые и старые наряды. Вещи, которые покупала в режиме жесткой экономии, в самом начале своего обитания в Одимене, я сложила и убрала на дальнюю полку. Они симпатичные, лучшее, что я могла позволить себе в тот момент при ограниченных финансах. Но…

Сейчас, рядом с дорогими изысканными тканями новой одежды, разница была особенно заметна. Кое-что из последних покупок, когда я уже не скупилась и не считала каждую монетку, вполне вписалось. Например, красный бархатный костюм и сиреневое бархатное же платье. Они мне обошлись весьма недешево, но стоили того.

А утром очередного дня я поразила обитателей Усача новым платьем и новой прической. Темно-синее шерстяное платье с изысканной вышивкой и отделкой кружевом по горловине. И высокий конский хвост. Густые длинные ресницы, причем свои, натуральные, а не наращенные, как я делала на Земле. Светящаяся кожа — будьте благословенны магические эликсиры — розовые губы и аккуратный розовый же маникюр.

Я себе очень нравилась.

А Софи щеголяла розовым комбинезончиком и белой шапочкой с цветочком.

Мы с ней были две потрясающие девчонки. Как родного ребенка я ее все равно никак не могла начать воспринимать. Ну нет во мне жилки материнства, не пробудилась еще. Я в разговорах с Артуром называла ее приемной дочкой, но, по сути, Софи была мне то ли как воспитанница, то ли как младшая сестренка, то ли, что больше всего соответствовало ситуации, — племяшка.

Словно моя сестра в другом мире, Мариэлла, оставила мне свое дите, а сама сбежала. И вот я такая немного прибабахнутая, не заточенная на семейную жизнь, старшая, сильная, серьезная сестра воспитываю теперь маленькую миленькую племянницу. Это определение мне самой очень нравилось, и в глубине души я именно так и считала. Хотя, конечно, вслух всегда называла себя мамой малышки, а ее своей дочкой.

В общем, жизнь сделала очередной красивый вираж. Мне говорили комплименты, оценивали облик в новой одежде и с более расслабленными прическами. Обручальный браслет я пока тщательно скрывала. И мои третьекурсники держались и молчали. Кажется, дальше них новость не ушла.

Но буквально через пару дней, когда мы с Софи и Ханком, все такие красивые и довольные жизнью, вошли в столовую, нас встретила гробовая тишина, все повернулись и уставились на меня.

Я озадаченно обвела взглядом столы, а потом Алента, Зоя и Макс, сидевшие неподалеку, замахали мне, привлекая внимание. Я вопросительно подняла брови, и Макс продемонстрировал мне газету. Потом быстро ее развернул и ткнул пальцем на разворот.

Хм, не поняла, и что за новость в газете? Снова статья про Усач из заказанной серии? Да вроде все уже вышли.

— Мари, там о вас с магистром Грессом, — сжалился надо мной мастер Ханк.

То ли у него более острое зрение, то ли он успел уже и сам утром прочесть.

— Ой… — пискнула я.

И столовая отмерла, загудела, забурлила. В этот же момент сзади раздались торопливые шаги, меня подхватил под руку Артур и выдохнул:

— Почти успел! Мари, сегодня опубликовали новость о нашей помолвке. Я зашел к вам с Софи, но не успел застать. Приношу извинения. Ханк, вы позволите?

Физрук передал Софи Артуру, тот подхватил ее, развернул лицом к столовой, второй локоть подставил мне. И как только я приняла его, повел к преподавательским столам. Я молча шла, позволяя ему самому действовать. Ему виднее, как надо.

Мы поднялись на подиум, встали рядом с местом, где всегда сидит глава университета. И Артур, усилив голос магией, объявил на всю столовую и на весь Усач, что отныне мы жених и невеста. Все это со всякими сложными оборотами и речевыми конструкциями, принятыми в высшем обществе. Я, в силу простого иномирного происхождения, их даже не повторю. Сведем суть к тому, что я очаровательна и он очарован. Он предложил мне руку и сердце, я приняла. И вот теперь мы помолвлены.

Договорил ректор свой спич, народ несколько секунд осмысливал, а потом с дальних столиков крикнули:

— Мы против!

— Так нечестно!

Артур опешил на мгновение. Я, если честно, тоже, но мне стало смешно, потому что я узнала голоса. Неразлучная парочка пятикурсников: Анри Лефлекс и Люсьен Вебер.

— Обоснуйте, месье, — попросил с усмешкой Артур.

— Нам самим нужна маэстрина. Мы против того, чтобы она увольнялась. Она наша!

— Да! Мы хотим, чтобы она и дальше вела у нас предмет и курировала клуб! — крикнула какая-то девушка. — Это несправедливо — отнимать у нас маэстрину. Только все стало так интересно!

Я прыснула смехом и предоставила жениху самому объясняться с возмущенными студентами.

— Так, месье, маузель. Студенты. Спокойствие! — поднял перед собой обе ладони мой жених. — Только спокойствие! Никто вашу драгоценную маэстрину никуда не забирает. Во-первых, у нее магический контракт, срок которого еще не истек. Во-вторых, как глава Усача, я и сам не намерен терять такого ценного сотрудника. Она еще и мой заместитель. И, в-третьих, я тоже не планирую никуда переезжать. И моя супруга, и ее дочь тоже будут здесь, со мной. Потом, конечно, когда мы поженимся.

— А помолвка уже была? — Снова выкрик из зала.

Ну тут уж мне не оставалось ничего иного, как повыше поддернуть манжету и продемонстрировать обручальный браслет.