Охота на охотника

Было уже пятое июля, наша дивизия сутки как во втором эшелоне окапывается, а я, построив бойцов, осмотрел их и спросил:

– Фёдоров, ты у нас из старослужащих?

Об этом ротный мне сказал, я всего час назад в полк прибыл от особистов. Причём в полном порядке. Пусть форма старая, шитая, но стираная и чистая. У фуражки околышек треснут, зато бинокль, планшетка, немецкая фляжка на ремне, за спиной вещмешок с личными вещами. На ремне ещё чехлы с магазинами и на боку – ППД-34 с рожковым магазином.

– Второй год служу, товарищ лейтенант.

Во взводе всего два сержанта – командир первого отделения, он же мой зам, и командир второго. Поэтому, прикинув всё, я сказал:

– Значит так. Эти десять бойцов – в третье отделение, которым я тебя и ставлю командовать. Получишь младшего сержанта. Пока же в тыл их и с нуля – шагистика, изучение оружия, учебное метание гранат, изучение устава. Ты знаешь, что сделать, напишешь расписание обучения, представишь мне. А пока займёмся позициями.

Фёдорову я всё же выбил в штабе батальона треугольники сержанта, сам из своих запасов их и выдал. Тот отвёл неумех в тыл на сто метров, и те там копали окопы второй линии обороны, заодно проводя тренировки. Ну и дал задание им выкопать капонир для противотанкового орудия, замаскировав его, а также для станкового пулемёта. Просто для пополнения опыта. Думаю, мы тут немцев встречать не будем, раньше приказ отдадут на отход.

А пока шла учёба, иногда приходило пополнение. Мне ещё пятерых дали. И два ручных пулемёта, а то один на взвод был. Теперь в каждом отделении имелся. Неплохо. Часто с ротным общались, тот приходил, с удовольствием в землянке в два наката посидел – это моя, бойцы выкопали. Тут укрываться будем во время обстрела, а так спят в окопах – у меня не ячейки, а полнопрофильные окопы.

В общем, так всё и шло до восьмого июля. Мы стояли на пополнении и доукомплектовании у города Пропойск. В дивизии было четыре тысячи бойцов и командиров, часть без обмундирования, даже у меня шестеро таких. Троим выдал из своих запасов, остальным не по размеру, глаза мозолят. Сама дивизия, по сути, в неглубоком тылу стояла, артиллерийские снаряды не долетали. Дальность около ста километров до передовой – велика, а самолёты бомбили.

Как раз к обеду восьмого июля и был налёт шести бомбардировщиков, вроде юнкерсы. Это не штурмовики с неубирающимися шасси, те я видел, мимо летели, но нас не бомбили. А эти с высоты километра, внаглую, именно на нашу роту. Окоп, оборудованный для зенитного пулемёта, у меня был, плетнём стенки укреплены. Я мигом туда, достал готовый к бою пулемёт. За это время я всё оружие подготовил, включая зенитки, и под руку взял всю электронику из других миров – успел, а тут бомбёжка.

Под первые разрывы бомб, прицеливаясь, стал бить короткими очередями. Зенитку трясло, тренога не закреплена. Те, что стоят в кузовах машин, – там жёсткое крепление. Но ничего, сбил я второй бомбардировщик в строю, тот лёг на крыло – и камнем вниз. Видимо, лётчика убил, не дымил. Грохнуло за спиной, на окраине города, а я дальше бил – глазомер-то исключительный. И ещё один, пятый в строю задымил – и вдруг вниз. От него отделились два комочка – распустились парашюты.

А я и дальше короткими очередями садил. Шестой самолёт потянулся за своими с дымом. Я же быстро убрал пулемёт, всё равно ленту расстрелял, и хотел вернуться в землянку, а меня бойцы с радостью окружили – видели, кто стрелял, – подхватили и качать на руках стали. Не первый раз под бомбёжками, знали, что это такое. В общем, еле отбился, как раз ещё дымящуюся воронку изучал, пять метров левее – и хана землянке. Тут прибежали командиры, не только батальона, но и полка. Командир полка тот, что вместо майора Гаврилова его принял.

– Кто немцев сбил?

– Лейтенант Павлов, – козырнул я. – Командир первого взвода второй роты первого батальона. Стрелял лично.

– Откуда пулемёт?

– Сам удивился, товарищ майор. Смотрю – стоит, без расчёта, и немцы летят, я и воспользовался.

– И где зенитка?

– Сам удивлён, обернулся – и нет. Пропала.

– Ты мне что крутишь тут? Откуда этот пулемёт взялся? – поворошив носком сапога гильзы от ДШК, спросил тот.

– Не могу знать. Чудо.

– Чудо у нас здесь одно, на фамилию Павлов отзывается. И окоп зенитный тоже выкопали неизвестные?

– Нет, это мой приказ. Ну а вдруг? И видите, появился. Главное – верить.

– Обыскать тут всё. Здесь где-то пулемёт.

Пока командиры и бойцы обыскивали всё, особенно мою землянку, майор спросил:

– Как служба, лейтенант?

– Да неплохо. Тренируем бойцов, учебные стрельбы один раз провели. Обучаемся фортификации. Строем вожу, не служившие прибыли, обучать приходится. Хорошо, уже третий день на одном месте, обустроились, бросать всё не хочется.

– Думаешь, бросим?

– Да как всегда, глубокий прорыв немцев – и в окружении. Любят они это дело.

Майор осмотрел меня – а что, опрятен, всё отстирано и отмыто, белый подворотничок, есть стёжка на френче и галифе, но это присмотреться надо. Форма всё та же, старая. Сапоги тоже, просохли давно, ношу вот. Сам я вполне свежий, час назад купался в речке, где мы на берегу оборону строим, метров двадцать всего, по пояс, но окунуться можно. Точнее, даже дивизия оборону не строит, она в тылу на переформировании, это наша работа. Просто новичков гоняем, а особой обороны тут нет. Поэтому мы в окопах бомбёжку пережидаем, остальные – кто где, если противовоздушные щели выкопать не догадались.

– Лейтенант, ты знаешь, что тебе медаль полагается за сбитые, а то и орден?

– Догадываюсь.

– Не будет пулемёта – не будет награды.

– Это шантаж.

– А куда деваться?! – взорвался майор. – В полку ни одной зенитки, немцы летают как у себя дома. А про тебя Овечкин говорил, можешь всё достать, даже в тылу у немцев.

Я задумался. Вообще, это не мои проблемы. Пусть снабженцы шевелятся, их работа. Но честно заслуженную награду хочется. Конечно, если бы я захотел получить, давно бы получил. Вон, упёр важного пленного у немцев – самый логичный повод получить награду. Но я не хочу выделяться, а тут раз – двух сбил и одного подбил, пусть и улетел. Если можно что-то получить, то почему бы и нет? Поэтому, покосившись на майора, сказал:

– Будет вам зенитный пулемёт, как награду получу. Я тоже условия ставить умею.

– Вот и отлично. У комдива есть несколько медалей, сегодня и получишь, я похлопочу.

– Интересная у нас дивизия: генерала три дня как сняли, сразу после выхода из окружения отправив на другую должность, а в дивизии об этом только сегодня узнали. Кто комдив-то?

– Пока не назначали, исполняющий обязанности полковник Козырь. А генерала ещё второго сняли, когда вы вышли к нам.

– Скажите, товарищ майор, а где те полевые трофейные кухни, что я привёл?

– Были потеряны во время окружения.

– Бросили, значит. А пушка? Сорокапятка?

– Там же.

– И какой смысл вам ещё что-то давать? Вы не цените такие дары.

– Ты не наглей, лейтенант. Мой полк тут ни при чём. Одна кухня в штаб дивизии ушла, вторая в медсанбат, а куда пушка – я и сам не знаю. Оба максима у меня, так и до сих пор в пулемётной роте.

– Ну да, ну да. А мы тут без кухни выживаем. Хорошо, у меня котёл десятилитровый есть и среди призывников один повар из городской столовой, готовим на весь взвод. Другие – кто как, каждый сам в котелке себе готовит или скидываются подряд на отделение или взвод.

– Да это у всех так.

Мы спокойно общались. Поиски ничего не дали, но все ждали комдива. Тот уже сообщил, что будет, правда, приехал через два часа. Оказывается, отчитывался о сбитых его дивизией наверх. В общем, наградил меня медалью «За отвагу». Про пулемёт спросил, но комполка так завернул разговор, что тот и забыл о нём, а через час прибыли зенитчики от комполка и забрали ДШК, что снова стоял в окопе. Уговор есть уговор.

Правда, пулемет в нагаре, ещё горячий и с пустой лентой, но мы его состояние не обговаривали. Книжицу наградную получил – всё оформили как полагается. Вообще, за сбитые и орден могли дать, но тут на самом деле лучше получить то, что есть, чем ждать обещанного три года, поэтому я не в претензии. Да и у меня ещё такой пулемёт есть.