Страница 7 из 12
Что-то было не так. С ним. С Кирой. С ними…
И он, казалось, давно уже с этим смирился. Приспособился к той жизни, какая теперь у него была. Нашел радости на стороне и был всем доволен…
Так какого черта теперь не мог найти себе покоя? Будто откуда-то знал – скоро что-то случится. Но что?.. Почему?..
Может, зря он уехал из дома? Мог ведь в кои-то веки побыть с семьей подольше. Сделать уроки с Артуром, пообщаться с Кириллом, поиграть с Олей…
И просто побыть рядом с Кирой. Смотреть, как когда-то давно, на то, как она готовит… как плавно, грациозно, словно танцуя, двигается по кухне…
Дьявол! Он все сделал не так. Обиженный, отверженный, он только об этом и мог думать. Он только и мог, что упиваться своим разочарованием, которое поспешил затереть, забыть в чужих объятиях…
Но ведь близость – это не только секс. И как же давно они с женой не были близки по-настоящему…
Приняв решение, он спешно отвернулся от окна и, едва мазнув взглядом по сидевшей со скучающим видом Миле, потянулся за бумажником…
Достав оттуда несколько крупных купюр, бросил их на стоявший поблизости столик…
– Мил, ты прости, но я пойду – вспомнил, что у меня есть важное дело. Купи себе что-нибудь… в качестве утешения.
Она мгновенно сменила позу, проворно сцапала банкноты, словно боялась, что он передумает или что кто-то может украсть их прямо у нее из-под носа. И ничуть не оскорбилась на подобный его жест, будто была…
Не любовницей, не возлюбленной, а просто заправской проституткой.
Вот дерьмо. Разве так выглядит любовь?..
Он с отвращением отвернулся, молча прошагал в прихожую…
Она побежала за ним следом. Ему почти хотелось, чтобы она снова произнесла одно из своих жарких признаний, даже если они были лживыми…
Но она сказала лишь:
– Я тебя провожу, Львеночек.
– Необязательно, – сухо откликнулся он, выходя за порог.
Они в молчании спустились на лифте вниз, вышли на улицу…
Под вечер пошел снег. Он в неторопливом, заунывном танце, кружась, опускался на землю, задерживался на волосах и плечах, лип к одежде…
Холодный. Такой безнадежно холодный, как и его душа сейчас.
Мила вдруг прильнула к нему, потянула на себя, словно каким-то образом прочитала его мысли…
– Может, все-таки останешься? – прошептала, прижимая его холодные ладони к своей горячей коже, выглядывавшей из застегнутой не до конца шубки…
Искушение согласиться было велико. Но он все же отнял у нее свои руки, обернулся, чтобы отыскать машину в заснеженном дворе…
И вдруг ощутил себя так, будто сердце его остановилось.
Глава 8
Я думала недолго. Все инстинкты, все мои внутренности буквально вопили в один голос: за ним! Скорее! Скорее!
Им вторил и разум: было совсем несложно догадаться, на какую такую встречу внезапно пошел Леша. Не оглядываясь, не раздумывая…
Я уже почти не сомневалась в том, что будет дальше. Но надежда, что ошибаюсь, что муж и в самом деле поехал по делам, еще трепыхалась внутри – едва-едва, с каждой секундой и вдохом – все слабее…
Было уже плевать, что он может заметить мою машину. Ситуация дошла до точки кипения, до точки невозврата, перешла грань, после которой становилось ясно: дальше так жить нельзя. И если бы он остановился, обернулся, я готова была уже выяснять все прямо здесь и сейчас. На улице, на обочине… где угодно.
Но Леша шел, не оглядываясь, ничего не замечая. Сел в машину и резко стартовал с места, не помедлив, не дав себе времени на то, чтобы сделать хоть один звонок… а следовательно, он точно знал – там, куда ехал, его всегда ждали.
Мой мозг лихорадочно обдумывал все это, а в душе осталось теперь лишь одно желание – узнать правду. Какой бы она ни была. Вероятно, потому, что в глубине души я знала ее уже давно. Чувствовала нутром так, как это умеют только женщины.
Не выпуская из виду машину мужа, мчавшуюся по свободным еще в это время дня дорогам, во время остановки на светофоре я наскоро набрала на громкой связи номер старшего сына…
– Кирилл, у меня срочные дела, – проговорила быстро. – Довезешь Артура до дома и заберешь Олю из садика.
Мой голос звучал хлестко, непререкаемо. И, обычно такой своенравный, вечно противопоставляющий себя всем и вся вокруг, старший сын на сей раз даже не рискнул спорить.
– Ладно, – только и буркнул недовольно, но следом обеспокоенно спросил:
– Случилось чего?
– Все нормально, – постаралась его успокоить, смягчив тон. – Просто мне нужно кое-что сделать. В общем, давай, до вечера, а то я за рулем.
Он без лишних вопросов положил трубку, а я вновь сосредоточенно вгляделась в идущий в нескольких машинах от меня черный джип мужа.
Он так и не заметил, что я еду следом. На одном из поворотов свернул к новенькому жилому комплексу – как мне было известно, квартиры здесь стоили довольно дорого…
Может, он все-таки направлялся к клиенту? Или содержал свою любовницу на широкую ногу? Поверить в то, что эта цаца из примерочной могла сама заработать на подобное жилье или даже просто за свои деньги снимать его – я могла с большим трудом.
Муж проехал шлагбаум, открывшийся перед ним беспрепятственно, и скрылся во дворе, затерявшись среди домов. Это подтверждало худшие опасения – он явно был здесь частым гостем, если его машина распознавалась. Мне же пришлось припарковаться на обочине и дальше идти пешком.
Черный джип нашелся у одного из подъездов. Но на какой этаж поднялся Леша, в какую квартиру – этого узнать я уже не могла. А потому мне не оставалось ничего иного, как отойти в сторону, к детской площадке, и наблюдать оттуда…
К вечеру становилось все холоднее. Пошел снег, мягкими перьями падавший на плечи, ледяной сединой покрывающий волосы. Я постепенно замерзала – снаружи, но еще больше – внутри…
Леша вышел из подъезда примерно полтора часа спустя. И с ним была она… та самая девица из примерочной.
Я смотрела на них и постепенно ощущала, как холод захватывает все мое тело.
То, чего я так боялась, то, что пыталась как-то объяснить и оправдать, все же случилось. И бояться было больше нечего. И внутри внезапно наступили тишина и покой…
Ни слез, ни боли, ни мучений. Все уже случилось – непоправимое и неизменное.
Там, где еще недавно билось сердце – горячее и живое, теперь осталась лишь пустота – пугающая, но спасительная. Я сделала вдох и механически пошла вперед, ощущая себя так странно…
Вот, кажется, я двигаюсь, дышу, существую. Но внутри я – мертва. Словно кто-то выстрелил мне прямо в грудь и все кончилось раньше, чем удалось даже осознать случившееся.
Я спокойно, отстраненно наблюдала за тем, как другая женщина льнет к моему мужу, обнимает его так, словно имеет на это право, что-то интимно шепчет на ухо…
Я безразлично смотрела, как он внезапно оборачивается, словно почуяв мое присутствие, как резко меняется его лицо, становясь едва ли не белее снега, что стеной отделял нас друг от друга…
Я ровным шагом подошла к ним. Оглядела – холодно и равнодушно. Улыбнулась подчеркнуто-вежливо, любезно заметила…
– Вижу, деловая встреча прошла успешно… любимый.
Он приоткрыл рот, словно силясь что-то сказать, но не в состоянии выдавить ни звука…
Я буквально видела, как внутри него происходит борьба: желание солгать, сказать классическое «ты все не так поняла» и осознание бесполезности, даже жалкости этой лжи…
Потому что он понимал: дурой я никогда не была.
Его мучения прекратил истеричный, визгливый крик:
– Львеночек, это же та сумасшедшая из магазина, что ворвалась ко мне в кабинку! Разберись с ней!
Я перевела взгляд на верещащую девицу, зябко кутавшуюся в шикарную шубу, но при этом не догадывающуюся просто ее застегнуть, чтобы спрятать свои шары…
На миг я вновь ощутила себя какой-то жалкой и ущербной на ее фоне, в своем простеньком пуховике, с совершенно стандартной, невыдающейся фигурой…
Но тут же решительно себя одернула. Стыдно здесь должно быть не мне! Я – жена. Мать. Женщина. Не грязная содержанка, не квартирная шалава…