Страница 18 из 21
– Вот именно. Знаешь, чем меня твоя идея с пасьянсом впечатлила и чем понравилась? Ты сказал, что люди сами ставят перед собой цели. Сами! Свои, а не навязанные им каким-то чужим дядей. Только таких целей они будут с упорством добиваться. Остается маленький вопрос, маленькая проблема. Люди зачастую сами не знают своих истинных целей, а если знают, то откладывают их исполнение на неопределенное время. Когда-нибудь потом, а сейчас не до этого. Заменяют их суррогатами, типа заработать побольше денег, потому что деньги помогут решить любые проблемы. А это коварная подмена. Они упускают один самый важный фактор – время. Время всегда в дефиците.
Богданов снова впал в ступор и промямлил:
– Не понимаю, как ты собираешься это сделать. В смысле стимулировать людей на выявление их истинных целей.
Александр неопределенно пожал плечами:
– Не знаю. Пусть сами определяются с целью. Я только могу стимулировать людей на достижение этих целей. Ускорить процесс.
– А если цель, как ты говоришь, ложная?
Волков неопределенно пожал плечами:
– Не важно. Пусть достигают ложной цели. Всем свойственно ошибаться. На ошибках учатся. Опыт, между прочим, достаточно ценное приобретение. Главное не сидеть сложа руки.
Богданов наморщил лоб.
– Похоже, у тебя большая дыра в методологии, Саня.
Волков довольно беспечно отреагировал на замечание друга:
– А-а-а, наплевать. Главное – начать, как говорил Михал Сергеич. – Он задумчиво прищурился. – В общем, это должен быть и не покер, и не пасьянс. Что-то вроде подкидного дурака. В дураке, правда, проигравший только один. Это не совсем жизненно. Только один выигравший или только один проигравший. Скучно. Двоичная логика. Меня тошнит от закона исключения третьего. Но это поправимо. Используем многозначную логику, как в нечетких множествах и алгоритмах. Величина выигрыша зависит от очередности игроков избавления от карт. Ладно, это я доработаю.
Он вздохнул:
– Итак, что мы имеем с гуся? Исходные данные: игроков произвольное количество, количество карт в игре постоянно пятьдесят два. Точками отсчета в игре являются случайно сданные на руки карты и ходы игроков.
Теперь Богданов смотрел с сарказмом и иронией на Волкова. Тот отнесся к этому оптимистично и весело пояснил:
– Ну, это как конечный автомат Мили. Описать его работу можно либо системой логических уравнений, либо соответствующей ей таблицей переходов состояний и выходных значений. Входные воздействия – сданные карты, выходные значения – величина банка и выигравшие игроки. Теперь смотри, что самое интересное. Внутренняя структура такого автомата реализуется случайным образом и зависит от расположения карт в колоде и количества игроков. Как нетрудно подсчитать, таких вариантов не менее чем факториал пятидесяти двух.
Волков задумался, закатив глаза к потолку, шевеля губами. Устало выдохнул воздух и сообщил:
– Это до фига и больше. Предугадать заранее, какая структура реализована в настоящий момент, практически невозможно. Теперь дальше. Интерпретация значения сданных карт – это сюрьекция по модулю пятьдесят два. – Он озадаченно почесал рукой подбородок. – Интересная задачка вырисовывается.
Богданов расслабленно откинулся на спинку стула и скептически прокомментировал:
– Все эти твои математические экзерсисы – это, конечно, замечательно. Сильно вдаваться в них я как-то не расположен. У меня к тебе вот какое банальное возражение или, скорее, вопрос. Какова достоверность твоих прогнозов о выигрыше? Насколько им люди захотят доверять? Видишь ли, Санек, прогнозы вызывают доверие только тогда, когда они имеют высокую степень достоверности, хорошо согласуются с практикой. Вот, скажем, законы физики достоверны на сто процентов.
Волков хмуро посмотрел на Богданова:
– Уверен?
– А то! На этом построена вся инженерная практика. По крайней мере, на основе законов механики проектируют все механизмы. Редукторы, моторы ну и все такое прочее.
Волков протянул руку и взял со стола цилиндрическую баночку с зубочистками.
– А это мы сейчас проверим. Помоги-ка мне. Давай расчистим место на столе. Поставь сюда разделочную доску. Сделаем из нее наклонную плоскость.
Богданов, посмеиваясь, произнес:
– Да не смеши меня. Что ты мне хочешь доказать?
– Не спеши. Всему свое время.
Цилиндр скатился по доске, прокатился по столу и остановился. Волков властно скомандовал:
– Отмечай фломастером положение цилиндра.
Повторенный несколько раз эксперимент со скатыванием баночки показал, что она всегда останавливается в разных местах стола.
Богданов раздраженно взбунтовался:
– Ну и что это доказывает? Ровным счетом ничего! Воспроизводимость эксперимента высокая. Цилиндр скатывается и останавливается на столе. Скатывается под действием силы тяжести, останавливается в результате трения. Что тебе еще надо?
Волков оставался неумолим:
– А ты мне, Леня, назови закон физики, по которому можно предсказать разброс остановки цилиндра, точно рассчитать, где он остановится в следующий раз.
Богданов возмутился:
– Да на таких расчетах построена вся экспериментальная физика. Распределение Стьюдента. Первый курс института, Саня. Да кому это нужно? Главное, что цилиндр непременно остановится на столе.
Волков с сожалением посмотрел на него:
– А в этом, Леня, и заключается вся соль предсказаний. Никому не интересен сам факт того, что завтра наступит утро. Всем интересно другое. Каким оно будет? Хмурым, дождливым или ясным?
Богданов рассерженно заявил:
– Ну, я не знаю. Мне кажется, с этой проблемой люди довольно успешно справляются. Послушали прогноз погоды, и дело в шляпе. В конце концов, взяли с собой на всякий случай зонтик и солнечные очки. Мы же с тобой совершенно о другом говорим. Вот смотри, все транзисторы имеют достаточно большой разброс по параметрам. Скажем, разброс коэффициента усиления по току бета колеблется в пределах пятидесяти процентов. И ничего. Никого это не колышет. Никто транзисторы специально для установки в изделия не подбирает. Все недостатки устраняются на схемотехническом уровне. И заметь, на потребительских качествах электронных устройств это существенно не отражается.
Волков не сдавался:
– Тем не менее все устройства, произведенные в одинаковых заводских условиях, имеют разную надежность. Это хорошо известно. Одни ломаются быстро, а другие нет. Вон, довоенные «мерседесы» до сих пор бегают, а наши «жигули» уже давно все в металлоломе. Так-то вот.
Александр хищно прищурился:
– Говоришь, главное, что цилиндр остается на столе? Давай чуть изменим схему нашего эксперимента. Передвинем наклонную плоскость ближе к краю стола. Скажем, на расстояние, равное длине от края стола до крайней отметки остановки цилиндра с зубочистками. Ты уверен, что на какой-то раз цилиндр не окажется на полу?
Богданов устало выдохнул:
– Знаешь, Саня, любое дело можно довести до полного абсурда.
Волков смотрел на него холодным скептическим взглядом. Богданов встрепенулся:
– Давай вернемся к нашим баранам. Коль скоро ты уперся в карты, то вот возьми и докажи мне, что твой метод реально работает. Разверни его не в будущее, а в прошлое и докажи мне, что он работает. Хотя бы на моем примере. И посмотрим, что получится.
Волков задумался, наморщил лоб и с готовностью подхватил:
– А что? Давай попробуем. Только я свой старый покерный алгоритм использую. Новый надо еще хорошенько обсосать и доработать.
Богданов безразлично махнул рукой, давая понять, что не возражает. Александр порылся в своем смартфоне и стал с паузами озвучивать даты. Богданов, вооружившись шариковой ручкой, их записывал и комментировал:
– Так, так, так. Дай бог памяти. Ага, вспомнил. В эти даты у меня начали активно дохнуть муравьи одного вида. Вторая дата, вторая дата. А, точно, в это время к моей проблеме подключился Генка.
Волков внимательно следил за поведением Леонида. Когда тот отчитался, Александр потыкал пальцем в смартфон и назвал еще три даты. Богданов задумался и пробормотал: