Я Распутин 4

Хоть Царское и было важнее, но вечером ехать было не очень удобно, отправился к Зубатову в МВД. Сергей Васильевич был известным полуночником, работал до поздна, так что незванным я точно не буду.

Так и оказалось. В приемной толпился народ, секретарь заметив меня, мигом метнулся в кабинет. Спустя минуту оттуда вышла заплаканная женщина в черном, но со сложной укладкой волос. Каким-то “волнами”.. Полноватая, с чувственными губами и точеным носиком, дама обожгла меня взглядом карих глаз, быстро прошла к выходу.

— Прошу-с, Григорий Ефимович — секретарь изобразил полупоклон — Вас ждут-с

Я зашел в кабинет, обнялся с Зубатовым. Министр раздобрел, отрастил пушистую бороду. Стал похож на эдакого моржа.

— Похудел то как! — ахнул Сергей Васильевич ощупывая мои бока — Откармливать. Срочно. Закажу столик в Максиме. Ты слышал? У нас теперь есть парижские рестораны!

— Парижские-парижские или рязанское-парижские? — засмеялся я — Ничего я не слышал, совсем отстал от вашего поезда.

— Первое. Садись, сейчас угощу тебя, введу в курс наших дел — Зубатов подвел меня к переговорному столику, открыл в шкафу дверцу бара — Прямо из Царского. Новый рецепт лично от самодержца.

Сказано это было с иронией, но вежливо.

— Кто это у тебя был на приеме? Да еще так поздно? — поинтересовался я, разглядывая, как Зубатов ловко разливает по рюмкам шустовский коньяк, берет с тарелки уже порезанные дольки лимона, посыпает их из коробочек молотым кофе и сахаром.

— Это Ирина Тимофеевна Сахарова. Управляющая сыроварнями Бландова.

— Целая управляющая? — я принял рюмку, посмотрел на технологию употребления. Почти как текила. Сначала пьешь, потом закусываешь цитрусом. Ничего сложного.

— Очень известная дама, выбилась с низов, не побоялась поехать на Кавказ за какими-то кефирными грибами. Там ее, представляешь, чуть не похитил карачаевский князь Байчоров. Влюбился по уши

— Не мудрено. Аппетитная дамочка.

Зубатов засмеялся, достал из бара бутылку коньяка, поставил на стол.

— Нет, нет — пошел в отказ я. Шустовский ударил по голове, я почувствовал жар, поднимающийся снизу вверх — Мне пока хватит. Так что Сахарова?

— Обворовали ее. Украли эти самые грибы из лаборатории. А околоточные волыну тянут, поди заслали им барашка. Расследование не идет, у конкурентов на молочных фермах появился похожий продукт. Вот и ходит, ищет правды.

— Нашла? — полюбопытствовал я

— Дам указание разобраться — тяжело вздохнул Зубатов — Тяжело, Гриша, ой, как тяжело. Казнокрадству и мздоимству конца-края нет…

Я присмотрелся к министру. А он прилично так сдал. Сильно поседел, все лицо в морщинах.

— Кому нынче легко? Я вон колодой немой сколько пролежал…

— Заходил я к тебе с визитами. И жена тоже

— Параша передавала. Спаси тебя Бог!

Зубатов, конечно, приоткрыл мне глаза на многое, что происходит в верхах. Чем дальше, тем больше я осознавал — стоит отвернуться и опять “неладно что-то в Датском королевстве”, так и норовит загнить этот военно-феодальный пережиток.

Двор погряз в балах да развлечениях, благо бюджет из-за рекордных урожаев был профицитный, денег навалом. Большие урожаи парадоксальным образом затормозили земельную реформу Столыпина и переселенческую программу — чего полошиться-то? Вон сколько зерна вырастили и за границу отправили, все в шоколаде… Но уже случилось ленское восстание на приисках, общество и особенно крестьянство все больше бурлило, не так, как в 1905 году, но заметно больше, чем пару лет назад.

Но хуже всего, что Риддер по состоянию здоровья ушел в отставку, нового министра пока не назначили, за такое сладкое место шла нешуточная война группировок. А раз нет наверху заинтересованного и понимающего человека, то все замерли в ожидании новых веяний и попросту ничего не делали. Известный бюрократический принцип — за неделание оправдаться легче, чем за неправильно сделанное и тем паче за инициативу. Я прямо за голову схватился — строительство крепостей застыло, пополнение мобилизационных резервов остановилось, закупки нового снаряжения и вооружения волокитятся…

— Ну я им покажу — я погрозил потолку кулаком

— И покажи, Гриша — покивал Зубатов — Мы тебе поможем!

Из здания МВД я выходил в самом гнусном расположении духа. И каково было мое удивление, когда из приоткрытого окна припаркованного автомобиля мне помахала ручкой Сахарова.

— Ирина Тимофеевна??

— Целый час вас жду! — с упреком произнесла управляющая — Мне очень надо с вами поговорить. Садитесь в машину, я подвезу.

Глава 3

В Максиме я все-таки поужинал. Но совсем в другой компании. Женской. Наконец, смог хоть немного расслабиться, почувствовать вкус жизни.

Для начала Сахарова оказалась очень обаятельной, живой. Поддерживала любую шутку, много смеялась, не чуралась алкоголя. В ресторане играл небольшой оркестр — и мы даже смогли немного потанцевать. Исполнили что-то вроде танго. Чем полность парализовали работу ресторана — главный зал, официанты, все пялились на нас.

После танцев, мы вернулись в свой “кабинет”, закрытый шторочкой и смогли поговорить серьезно. Ира прямо сказал, что ей требуются защитники. Сыроварни Бадаева хочет поглотить некто Чичкин — владелец крупнейшего молочного промысла в России. Получив образование за границей, промышленник открыл не только первый завод в Москве, но и учредил специальную лабораторию. Молоко потекло в столицу и благодаря специальным вагонам-ледникам, придуманным инженерам Чичкина. Только за один день завод перерабатывал 60 т молока и производил сливки, сметану и творог… А теперь еще и кефир.

— Это он украл кефирные грибы — грустно произнесла Сахарова, проводя рукой по ножке бокала. Выглядело это очень эротично — Я точно знаю. Но МВД против него не пойдет. Чичкин большой меценат, ездит христоваться со всеми чинами, обедает у генерал-губернатора. Прямо денег не дает, это не такой человек, который сует взятки. Зато выделил стипендии для детей, погибших полицейских. На обучение и покупку жилья.

— Большой благотворитель — хмыкнул я — И не таких ломали

— Григорий Ефимович, богом прошу, помоги! Я для тебя, что угодно — тут Сахарова осеклась, поняв, как двусмысленно это прозвучало

— За город к цыганам? — подначил ее я.

Надо было видеть, как покраснела Ира. В этот момент я решил — помогу. Вызову из Тюмени Распопова, Аронова — восстановим всю сетку осведомителей, боевиков…

А потом вдруг понял. Тут можно тоньше.

— Ирина Тимофеевна, голубушка, скажи, а что ты слышала про пастеризацию?

Сахарова наморщила лобик.

— Это кажется, метод нагревания, когда убивают бактерии внутри продукта? Луи Пастер изобрел.

— Он то изобрел, а что же вы телитесь, не внедряете?

— Так дорого и не все бактерии умирают.

— А вы еще больше поднимите температуру. Но не доводя до кипения.

Управляющая задумалась. Это я ей еще про консервы идею не закину. Сгущеное молоко, варенье, всякое разное мясное… Тут не один завод можно построить, а потом большие заказы получить. Впереди война — войскам требуются хранящиеся долго продукты.

— Смотри как сделаем — я немножко надавил — Войдешь своими заводами в Ростех, я тебе кредитов дам на пастеризацию. А как освоишь — мы в Думе закон примем, что непастеризованное молоко нельзя продавать в товарных объемах. Тут то твоему Чичкину и конец — перестроится он не успеет, еще и через банки надавим, поди тоже весь в займах сидит. Потом выкупим его предприятия к себе по дешевке.

Рейдерство as it is. Кто к нам с мячом придет, тот по шайбе и получит. А что делать?

— А разве так можно?? — Сахарова приоткрыла напомаженный ротик

— И погрубее бывает работали. Пустяшное дело — я махнул рукой, после чего все-таки решился — надо скрепить сделку постелью. Да и после болезни себя проверить.

— Говорят в гостинице “Европа” в десятирублевых нумерах огромные ванны поставили. Для несколких персон.

Тут я пристально посмотрел на Сахарову. Пойдет или нет?