Страница 4 из 223
Я показал глазами, что внимательно слушаю, и болтун вновь оживился. Из дальнейшего рассказа выяснилась интересный факт: когда мне прошлому оказывали помощь… хотя тогда меня еще тут не было, так что не совсем мне, как его называть — реципиентом, получившим мой разум, или донором, предоставившим мне свое тело? Любопытный вопрос с оттенком философского смысла…
В общем, когда его подключали к кибердоку, механизм заверещал, с отстраненностью бездушной машины констатируя физическую смерть. Если быть точным — полное прекращение любой мозговой деятельности, саму тушку смогли спасти, собственно накачка организма убойными дозами препаратов и не превратила его в мертвеца, умная медицинская техника продолжала поддерживать жизнь, несмотря на смерть мозга.
Так вот, в тот самый момент, амулет на груди Тимофея в виде небольшого кулона распался на две половинки, а затем, к изумлению стоящих рядом людей, превратился в серый дымок, который и сгинул на глазах удивленной публики.
Тот самый старинный амулет, который так жаждал купить некий неизвестный полковник.
— Явно родовая вещь. Полковник взбесился, когда узнал, что она сгорела, — со знанием дела заключил паренек, помедлил и невпопад продолжили: -. Но мерсер на то и мерсер, чтобы всегда быть готовым к смерти.
Из дальнейших пояснений выяснилось, что мерсерами здесь называли наемников — диких гусей, бравых солдат удачи, готовых лезть хоть в самое пекло ада, лишь бы за это щедро платили.
Мы как раз и состояли в одном таком наемном отряде, относящемся к ЧВК.
Командовал нашим цирком-шапито некий полковник Холт. Чопорный то ли канадец, то ли британец, имевший дурную привычку временами изображать из себя строгого, но справедливого командира, этакого отца солдатам.
На самом деле он был пропойца каких поискать, постоянно бухал, травился наркотой и ухлестывал за шлюхами. Поговаривали, что в этом плане он давно уже переключился на «экзотику», предпочитая не обычных женщин, а с приращенными фаллосами. Проще говоря, трахал трансов, изображая лошадку, или давал себя трахать, играя в маленького пони, кому не досталось травки, а чтобы заработать, надо было для начала выслужиться перед конюхом.
Об этих пикантных подробностях поведал все тот же разговорчивый парень с соседней койки, ничуть не смущаясь что его могут услышать.
Точно нарик, или совсем с головой не дружит, так свободно обсуждая своего командира. Или здесь действительно настолько так плохо с дисциплиной, что вышестоящих офицеров ни во что не ставят, и не бояться в открытую поносить?
Любопытный факт. Еще один в копилочку знаний о здешних реалиях.
Я вдруг дернулся и часто заморгал. Что это? Еще одно наваждение? Фигуру болтуна окружала белесая дымка, невзрачная и тусклая, но четко различимая.
— А мне и говорят, иди мол следи, чтобы если откинется, сразу провода из автодока выдирай, расходники в картриджах дорогие, нечего бесполезно тратить ресурсы, новые поставки еще будут нескоро, а медикаментов и так мало. А на черном рынке цены задрали из-за тупорылых «Гепардов», умудрившихся потерять в одном бою сразу треть личного состава. Криворукие обмудки, не умеющие толком держать винтовки, — последнее он проговорил явно кого-то цитируя, тембр голос изменился, придав голосу презрительный оттенок.
Я потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения. Но нет, дымка никуда не исчезла, все так же продолжая окружать чересчур говорливого паренька.
Может это галлюцинации? Прибор на подставке тихо гудел, продолжая накачивать меня препаратами. Кто его знает, что подавалось по изогнутым трубочкам.
Шевельнув глазами, я окинул всю палатку быстрым взглядом, надеясь увидеть похожее свечения рядом с другими предметами. Но нет, москитная сетка оставалась москитной сеткой, железные койки обычными койками, тумбочки тумбочками. Каждая физическая вещь не претерпела изменений. Они оставались прежними, за исключением болтливого соседа, не умолкавшего ни на секунду.
У меня на лбу выступила испарина, может это повреждение мозга? Судя по тяжести ранения такое вполне могло быть. Но тогда почему непонятная дымка только вокруг этого дурака? Почему чертова койка, на которой он сидел, оставалась обычной?
Я пригляделся, внимательно изучая непонятную аномалию. Она напоминала легкую пелену, как дрожь потока нагретого воздуха, только более четкую, почти осязаемую. Бесцветное марево окружало силуэт парня со всех сторон, облекая его как покрывало. Больше всего это походило на… ауру?
— А Большой Том и говорит, все шмотки Браса принадлежат ему, мол тот завещал ему их по закону. Но раз по закону, то где подтвержденная подпись? И заверенный нотариусом документ? Бумаги оформить недолго, тем более завещание, особенно сделав все по срочному протоколу, но ведь никакого файла так и не нашли. А значит все шмотки идут в разряд общей добычи. И только лишь контейнер с личными вещами будет отправлен родным. Я так и говорю, неправильно мол это…
Мысленно отрепетировав и старательно выстраивая в мешанине слов из разных языков, как это делал говорун, я медленно прохрипел:
— Кто я такой?
Болтун резко заткнулся, глаза его округлились. Парень несколько секунд ошеломленно молчал, пока не справился с потрясением. Помедлив, он с жаром бросился пересказывать мою биографию.