Реквием города кошек

Кошка прижала к голове уши и прыгнула. Артем прыгнул навстречу и подмял под себя кошку. Та отчаянно завизжала и принялась царапать куртку и руки Артема, пока тот пытался схватить орущее животное. Не обращая внимания на боль в руках, он все-таки сжал кошку, резко поднялся и швырнул хвостатое исчадие за край крыши. Крик стал похожим на человеческий, но очень быстро затих внизу. Зато теперь закричала Ирина. Она бросилась к Артему и принялась хлестать его по лицу свободной ладонью и завернутым в полиэтилен батоном:

– Убийца!!! Изверг!!! Что ты наделал?! За что ты ее так?!..

Артем даже не защищался. Он стоял и улыбался разбитыми губами. Ирка была живой. Истерика лучше, чем ступор. Он слышал об этом раньше, а сейчас на подсознательном уровне это чувствовал.

Всю дорогу домой Ирина молчала и зябко ежилась. Артем снял изодранную кошкой куртку и набросил ей на плечи. Перед самым подъездом он задержался, полагая, что Ира с ним попрощается или хотя бы отдаст куртку, но та с ходу нырнула за дверь. Пришлось подняться и Артему. Когда он подошел к двадцать пятой квартире, та была открыта. В прихожей стояла знакомая уже Артему женщина – Ирина мама – и, прижимая к себе дочь, беззвучно плакала. Рядом мотался взлохмаченный, здоровенный, похожий на медведя мужчина, дотрагивался ладонями то до женщины, то до Ирины, и тут же отдергивал их, будто обжигаясь. Увидев Артема, обрадовался:

– Это ты ее нашел? Да?

– Да, – сказал Артем. И почему-то добавил: – Извините…

– Ты что, ты что! – замахал руками человек-медведь. – Спасибо тебе! Спасибо!.. А мы уже и в полицию, и в… – Мужчина запнулся и побледнел. – Там ее не оказалось, а в полиции заявление только через трое суток принимают… Кстати, а где ты нашел Иру? – Великан нахмурился и подозрительно окинул взглядом Артема, который стоял в одной выбившейся из-под джинсов рубашке. Она тоже оказалась изрядно разодранной кошачьими когтями. – Ты кто вообще такой?

– Я… – замялся Артем, но на помощь ему неожиданно пришла Ирина мама:

– Это Ирин приятель, я его знаю, он обещал найти Ирочку, и видишь – нашел! – Женщина счастливо засмеялась, еще крепче сжав дочку в объятиях. Ирина от этого пришла в себя, видимо, окончательно, пискнула и затрепыхалась.

Наконец ей удалось вырваться – точнее, мать сама расцепила руки. Ира, тяжело отдуваясь, сказала:

– А чего меня было искать? Я ж за хлебом ходила! – и она протянула матери рваный пакет с мятым, наполовину раскрошенным батоном.

– За хлебом? – всплеснула руками мать. – Да ты знаешь, сколько времени?! – Она повернулась к Артему: – Мальчик, скажи, где ты нашел Ирочку?

Ира тоже повернулась к нему и уставилась так, словно они не провели вместе последние минут сорок.

– А ты тут что делаешь? – нахмурилась она, потом опустила глаза и заметила на себе красную куртку Артема. Сняла ее с плеч и стала рассматривать последствия сражения с кошкой. – Ты где в ней валялся? Подрался, что ли?

– Ладно, я пойду, – сказал Артем, забирая у Иры куртку. И буркнул родителям девушки, глядя в пол: – Ничего я ее не находил. Она сама нашлась. Попалась навстречу, я ее и проводил до дому… – Он повернулся к двери, но вспомнил вдруг, что осталось еще одно дело: – Извините, от вас можно позвонить?

– Звони, конечно! – Ира показала на трубку, висевшую на стене – в Кошково у многих еще почему-то оставались такие раритеты, как домашние телефоны, в том числе и в семье Артема.

Ирина между тем нахмурилась и топнула ногой: – Папа, мама! Ну чего вы тут замерли? Дайте Артему поговорить!..

– Ты нам сама должна еще многое рассказать! – строго заметил отец, но вышел из прихожей вслед за женой и дочерью.

Артем набрал Серегин номер – тоже короткий домашний, мобильный он наизусть не знал. Трубку взяла мать друга.

– Вера Михайловна! – закричал Артем. – Сергей дома?!

– Тише, Артемка, ты чего? – удивилась Серегина мама. – Сережа уже спать лег…

– А он точно дома?

– Конечно точно. А что случилось?

– Нет, ничего. Извините, – сказал Артем и повесил трубку. С его души свалился не камень даже, а целая гора. Он крикнул в сторону комнаты, куда ушла с родителями Ирина: – До свидания! Я пошел.

Он уже выходил на лестничную клетку, когда его догнала Ира.

– Давай, выкладывай! – зашептала она.

– Ир, давай потом, – поморщился Артем. Внезапно он почувствовал себя безумно уставшим.

– Расскажешь, точно? – не стала настаивать Ира, поняв, видимо, его состояние. Он кивнул:

– Расскажу.

Ира повернулась было, но вновь посмотрела на него:

– А ты правда меня спас?..

– Ну-у… – замялся Артем и почувствовал, что краснеет. Ира вдруг привстала на цыпочки, чмокнула его в щеку и шмыгнула за дверь.

Дома Артема ждали. Мама и бабушка стояли в прихожей, сложив на груди руки. Казалось, они дожидались команды рефери «бокс!», чтобы ринуться в бой.

– Вот, погляди, Люся, в библиотеке он был! – всплеснула руками бабушка. Поединок начался.

Впрочем, тут же и закончился. Полным поражением Артема. Нокаутом. Потому что, переступив порог родной квартиры, он понял, что все наконец позади. Что-то рухнуло внутри, открывая неведомые шлюзы, на душе стало легко-легко, горло забилось сладкой горечью, в глазах защипало, и… Артем разрыдался.

Женщины сразу забегали, запричитали, закудахтали. Бабушка стянула с внука драную куртку, мама прижала сына к себе и стала ерошить его волосы, приговаривая что-то ласково-нежное. Артем заплакал еще сильнее. Слезы текли неостановимым ручьем, плечи прыгали, рыдания спазмами перехватили горло, так что трудно стало дышать.

– Уложи его скорей, Люсенька! – отбросив на пол куртку, засуетилась бабушка и помчалась на кухню.

Мама провела Артема в комнату, и он лег на диван. Рыдания перешли в частые всхлипы, стало чуточку легче. Примчалась бабушка, неся маленькую бутылочку и кружку.

– Что это? – спросила мама.

– Пустырник, – тоном знатока сказала бабушка и стала капать из бутылочки в кружку. – Успокаивающее. Пусть выпьет.

– Он же на спирту! – всплеснула руками мама.

– Парню пятнадцать лет, а не пять! – возмутилась бабушка. – И я ж ему не весь пузырек даю. Десять капель на сто грамм воды. – Она приподняла одной рукой голову Артема, а другой поднесла к губам кружку.

– Я с-сам,– всхлипнул Артем, отвел бабушкину руку, сел и взял кружку.

Когда же вновь опускал на подушку голову, он уже спал.

Глава 4

Приснилось Артему почему-то Лазаревское – поселок в Краснодарском крае у Черного моря, куда они ездили с мамой, когда он перешел в четвертый класс. Запомнилось ему с той поездки мало что – разумеется, само море, очень жаркое солнце, веселые, умные дельфины в дельфинарии, а еще большой, ленивый черный кот, живущий у хозяев коттеджа, где они останавливались. Насколько его запомнил Артем, тот все время лежал, растянувшись на солнышке, снисходительно поглядывая на проходящих мимо него людей равнодушным взглядом удивительно ярких желтых глаз.

Сейчас, прочитав уже «Мастера и Маргариту» Булгакова, Артем бы сравнил его с котом Бегемотом. Как раз в таком образе этот лениво развалившийся на солнце черный кот ему теперь и приснился – во всяком случае, тот умел разговаривать. И, высокомерно-презрительно цедя и растягивая слова, сказал Артему – не тому робкому четырехкласснику, а ему нынешнему, правда, одетому почему-то в те самые детские синие шортики и обутому в растоптанные сандалики:

– Почему-у ты так нас не лю-убишь, Артем… мя-ау? Что мы тебе сде-елали?

– Вас – это кого?

– Не приду-уривайся, ты прекрасно понял, о ко-ом идет речь. Котов – вот кого. И ладно бы то-олько котов, но ведь ты не лю-убишь и ко-ошечек, этих славных, ми-илых созданий! А ты не думал, что бу-удет, если они не полю-убят тебя? Все ра-азом, – хищно сверкнул черный ленивец янтарным взглядом, – включая меня-ау?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».