Страница 49 из 53
Глава 12. Её зовут Катя
— Вывезешь нас отсюда? — спросил я сидящую на борту пикапа Аннушку.
— Есть идеи, куда?
— На базу, наверное, для начала. Предупрежу Слона, что увольняюсь по семейным обстоятельствам. Попрошу РПГ в качестве выходного пособия. Если за Нагмой опять пустят Чёрного, РПГ мне пригодится.
— Убьёшь одного, придёт следующий, — пожала плечами Аннушка.
— РПГ на базе тоже не один.
— Как знаешь. Я вас отвезу, но чуть позже, ладно? Хочу с Калебом попрощаться.
— Думаешь, шансов нет?
— Не-а. Я бы взяла пулемёт, пошла и порешила этих уродов, но не поможет. Это система, на их место сядут новые, кресла остыть не успеют.
— Хреново.
— И не говори. А мама твоей девчонки не твоя проблема?
— Думаешь, её отпустят?
— Почему нет? Дадут родить, заберут ребёнка — и вали. Не хочешь о ней позаботиться?
— Боюсь, мы теперь не лучшая компания. С мишенями-то на спине.
— Да, тут ты прав, пожалуй. Я б на вас в тотализаторе не поставила.
— Кроме того, она же его любит.
— Кого? Калеба?
— Ну да.
— Знаешь, Калеба все любят. Он ещё в школе корректоров, будучи совсем пацаном, имел любую девчонку, какую хотел. Ни одна не могла отказать.
— И тебя?
— Но-но, я-то его сильно старше была. И на меня его обаяние не действует.
— Ну да, — скептически сказал я. — То-то ты его годами из разных историй вытаскиваешь, хотя сама же сто раз зарекалась. Кто сегодня народ бунтовать пытался? Кто готов с пулемётом в ареопаг идти?
— Ну, с пулемётом не только за него. Накопилось. Но, может, ты и прав. Может, и на меня влияет. Я как-то не задумывалась. Корректоры — это не только синие глаза, знаешь ли. У каждого своя фишка есть.
— И у тебя?
— И у меня. Но это коммерческая тайна.
— Как скажешь. Это ведь многое объяснило бы.
— Что?
— Ну, если у Калеба талант такой, женщин с ума сводить. Я ещё при первой встрече поразился, как Анахита изменилась. Она же за Нагму была готова целый кыштак зубами порвать, да и со мной ей, вроде, неплохо было. Не любовь, конечно, куда там, но мы ведь практически поженились. А потом объявляется этот рыжий засранец — и как подменили сразу. Только на него и смотрит, только о нём и говорит, и глаза стали такие… С поволокой, но пустоватые. Ладно меня бортанула, но дочь бросить?
— Если оно и так, то тут, кажется, коса на камень нашла, — сказала Аннушка, — Потому что Калеб тоже отродясь ни за одну бабу так не держался. Только на моей памяти десятка два поматросил и бросил. А за эту, вишь, сам пострадал. По-дурацки, как всегда, но всё же. Да теперь уж без разницы, почему так вышло. Калеба мне жалко, он, хоть и придурок, но свой. А вдовушка как-нибудь пристроится, по ней видно.
— Михаил, можно вас? — к пикапу подошёл Лейхерот.
Мы отошли в сторонку.
— Боюсь, при сложившихся обстоятельствах мы не сможем продлить наше сотрудничество. Поверьте, я расстроен этим не меньше вашего…
Я не удержался и фыркнул.
— Вам что-то кажется смешным? — брезгливо удивился Теконис.
— Разумеется, не меньше, а как же. Вы не сможете использовать Нагму, а нас всего-то убьют.
— Удивительно эгоистичная точка зрения, — рассердился он. — Только о себе и думаете. Не ожидал. В общем, было приятно с вами сотрудничать, но Берконес для вас временно закрыт. Когда решите проблемы с Конгрегацией, обращайтесь, ваши кандидатуры останутся в приоритетном списке.
— Непременно, — сказал я. — Как только, так сразу.
Ругаться с ним лень и бессмысленно. Не так уж много времени нам осталось, чтобы тратить его на Текониса.
— Что это там делает ваша дочь? — вдруг напрягся он. — Я же запретил ей!
Я обернулся, следуя за взглядом его чёрных слепых очков. Нагма сидит на бордюрчике возле Мораториума, опершись спиной на чёрный постамент, и что-то увлечённо рисует в скетчбуке. Карандаш так и летает по странице.
— Оставьте её в покое. Пусть делает что хочет.
— Здесь нельзя работать с фрактальными структурами! Вы что, не чувствуете? Остановите её немедленно, или это сделаю я!
— Чёрта с два, — сказал я твёрдо. — Один шаг к моей дочери, и я вам ноги переломаю.
— Вы не понимаете!
— Это вы не понимаете, Лейх. Мне плевать, что она сделает с вашим драгоценным Мультиверсумом. Не знаю, насколько меня хватит, но пока смогу, буду убивать каждого, кто попробует ей навредить. Будь то Конгрегация, Кафедра, корректоры, редакторы, Чёрные, Белые или Голубые. Если в результате чёртов Великий Фрактал превратится в тыкву, мне насрать. Так и передайте вашему брату и его шайке.
Теконис смотрит на меня чёрными стёклами с непередаваемым возмущением, но мне пофиг. Граф Морикарский угробил за одного ребёнка целый мир, а я и Мультиверсум не пожалею. Мультиверсум без Нагмы мне не нужен.
— А ведь я пытался вас защищать! — выдавливает, наконец, Теконис. — Но, похоже, зря. Вы удивительно безответственный человек.
— Идите отсюда подобру-поздорову, — сказал я устало. — Не пересекайте границ моей ответственности.
Теконис пошёл обратно в здание ареопага, каждым шагом выражая ярость и возмущение, а я вернулся к Аннушке.
— Проблемы? — спросила она.
— Не больше, чем раньше, — ответил я.
— Да куда уж больше-то… А что, девочка действительно может что-то натворить, или Конгрегация тупо на принцип пошла? Я слышала о таких, как она, но встречать не доводилось.
— Однажды она обломала планы Ушедших одним рисунком.
— А, это там, куда я за вами моталась? Странненький такой срез?
— Ещё какой странненький. Но было в нём и своё очарование. Неон, туман, всё такое.
— Да, забавная, похоже, у тебя девчуля. Жаль, что её грохнут. А что она там рисует?
— Не знаю. Дорисует и скажет.
— Я уже, пап, — поднялась с бордюра Нагма, — ох, всю попу отсидела…
— Что-то вышло, колбаса?
— Да, Аллах посмотрел моими глазами. Я его очень сильно попросила.
— И что увидел?
— Не уверена. Но, мне кажется, нам сейчас расскажут…
От здания ареопага в нашу сторону бегут люди в балахонах. Это так же неестественно, как бегущий генерал, который, как известно каждому военному, в мирное время вызывает смех, а в военное — панику. Забег ареопажников смотрится разом тревожно и комично. Если не хотите выглядеть глупо при беготне, не носите балахонов. Приходится приподнимать подол руками, что необратимо портит эстетику аллюра.
— Стоять! — сказал я решительно. — Ни шагу дальше.
Конгрегаты остановились не сразу, но, разглядев пистолет в моей руке, дали-таки по тормозам.
— Вы снова размахиваете своим оружием? — сказал запыхавшийся Мелехрим. — Пистолет не аргумент.
— А пулемёт? — спросила Аннушка.