Страница 96 из 133
В самом ближайшем будущем в продаже должны были появиться хаунд–доги и хаунд–бургеры, и Саперстайн, будучи прожженным реалистом, всегда призывавшим «копать глубже», предсказывал им по меньшей мере 2-летнее существование на рынке. Короче говоря, это был контракт из тех, что так любил Полковник, отлично знавший, на чем и как можно выжать деньги для себя и своего «золотого мальчика». В статье о феномене Элвиса Пресли, опубликованной в журнале «Взгляд», ее автор Честер Моррисон писал:
«Эти два взрослых человека любят его трепетно и нежно и надеются, что не позволят ему их оставить (прямой намек на текст песни «Полюби меня нежно». — Пер.). Ведь это именно они управляют Великой Индустрией Элвиса Пресли, и Боже, как же к ним плывут деньги!.. Да, что ни говори, а Хэнк Саперстайн и Том Паркер — великая парочка. Оба сардонически веселые, точь–в–точь как Фред Аллен. Полковник слушает собеседника с отсутствующим видом, время от времени роняя пепел с дорогой сигары на свое выпирающее брюхо. Хэнк куда моложе, выше, симпатичнее и не такой жирный. К деньгам оба относятся с благоговением, а потому вкалывают, не жалея сил. Впрочем, после общения с ними складывается впечатление, что если бы они не получали от этого процесса никакого удовольствия, то и пальцем бы не шевельнули».
В прошлом Полковник был ярмарочным зазывалой, отмечает далее Моррисон, «веселым, но, уж конечно, не неотесанным мужланом. Он искренне любит посетителей, поскольку всем им приходится покупать билеты, и сейчас пишет автобиографию, для которой найдется место в каждом доме. Сначала он хотел ее назвать «Добродетельный мошенник», но в настоящее время прикидывает, не заменить ли название на «Сколько это стоит, если это бесплатно?».
Вечером в День всех святых в Мемфис прилетела Натали. Элвис и Ник встретили ее в аэропорту, показали город, а потом повезли домой. Прежде чем скрыться за дверью, Элвис пообещал поклонникам, что через полчаса они выйдут, чтобы поговорить и раздать автографы. После ужина они еще покатались по городу и, полакомившись мороженым, направились в «Чиску», где у них была назначена встреча с Дьюи. Когда они наконец вышли на улицу, перед зданием собрались сотни поклонников, и им с трудом удалось добраться до своего белого «Линкольна».
На следующий день Элвис купил новый мотоцикл, и тем же вечером, посадив Натали на заднее сиденье, а Ника — на свой старый «Харлей», он отправился вместе с ними на прогулку. Следующие несколько дней прошли по стандартной схеме — Элвис познакомил Натали со своей семьей и Джорджем Клайном, свозил в «Хьюмз», в парк «Фэрграунд» и студию «Сан», представил ее своим друзьям из полиции и даже затащил к Бобу Нилу в его новую менеджерскую компанию Stars Inc., которую тот организовал на пару с Сэмом Филлипсом. Для привычной к популярности Натали это было своего рода откровением, причем весьма обескураживающим. «С той минуты, как я сошла с трапа самолета, и до самого отъезда я не могла отделаться от ощущения, которое можно выразить одной фразой: «Цирк приехал в город», — рассказывала она репортерам несколько лет спустя. — У его дома днем и ночью стояла целая толпа народу. Кто–то продавал хот–доги и мороженое из фургонов… Когда мы поехали кататься на мотоцикле, за нами тут же увязалась целая мотоколонна. Я чувствовала себя так, словно возглавляю парад в «Роуз Боул». Элвис был мил и любезен, сказала она друзьям и репортерам, но, пожалуй, даже слишком. По словам ее сестры Ланы, в середине своего визита она звонила матери домой и умоляла забрать ее отсюда. «Он умеет петь, — сказала Натали Лане после возвращения, что та и отметила в своих мемуарах, — но не более того». Уже в субботу она в сопровождении Ника возвратилась в Голливуд, проведя в Мемфисе всего четыре дня.
Впрочем, Элвису было совсем неплохо и одному. После того как Полковник сказал, что до начала работы над новой картиной у него есть еще месяца два (премьера «Полюби меня нежно» должна была состояться через десять дней — 15 ноября в Нью–Йорке, а за день до Рождества пойти в кинотеатрах по всей стране), он был рад заняться и куда более земными делами. Например, в понедельник, 5 ноября, он, как финалист ежегодного конкурса для подростков Road–E–O, был приглашен выступить на церемонии открытия «Курсов вождения для начинающих» — «первой спонсируемой полицией школы водителей, обучаемых прямо за рулем». «Буду только рад, если я смогу хоть кому–то послужить образцом», — заявил Пресли перед учениками, в основном тинейджерами, — писала Press–Scimitar. — Никто и не думал вопить или впадать в экстаз — напротив, вид у всех был серьезный и сосредоточенный… поскольку этот проект был задуман для того, чтобы Мемфис стал более безопасным местом для жизни…»
Тем временем Клифф Гливз, вернувшийся в Мемфис после поездки в город своей мечты Нью–Йорк — сказки настолько невероятной, что даже он, прирожденный оптимист, всю жизнь склонный приукрашивать действительность, не мог поверить в нее до конца, — не находил себе места. Увы, пока в Мемфисе была Натали, на встречу с Элвисом нечего было и рассчитывать, не говоря уже о возможности как–то его отблагодарить. Несколько раз он заглядывал в «Чиску», но его кумир там не появлялся. Тогда Клифф начал каждый день приходить на радио WMC к тому моменту, когда Джордж Клайн заканчивал свою смену в качестве ведущего программы «Рок–н–ролл болрум», и делать ему прозрачные намеки — мол, было бы неплохо собраться как–нибудь с Элвисом, однако тот, ужинавший у Пресли чуть ли не каждый вечер, упорно делал вид, что не понимает, о чем идет речь.
Впрочем, в своем стремлении поближе сойтись с Элвисом Клифф был не одинок — вокруг Джорджа ошивался еще один парень, здоровый веселый толстяк по имени Ламар Файк, желавший попасть на радио. Он ездил на новеньком «шеви» выпуска 1956 года, говорил так, словно знал все обо всех, и страстно мечтал познакомиться с Элвисом. Клифф уже собирался было его отшить, но тут Ламар как бы невзначай раскрыл в его присутствии бумажник, и тот мигом изменил свое отношение к нему: «Да, старик, думаю, тебе стоит с нами поужинать». После этого он «дал отмашку» Ламару, чтобы тот начинал «подмазывать» радиопродюсеров, что, впрочем, не помогло приблизиться к Элвису ни тому ни другому, и Клифф был вынужден смириться с тем, что если это и произойдет, то лишь по чистой случайности. Время шло, и он был уже почти готов отказаться от надежды (и даже от своей комнаты в «Общежитии молодых христиан»), когда наконец вновь столкнулся с Элвисом, и на сей раз все сложилось так, как он и рассчитывал.
Вечером в понедельник он направлялся в «Чиску», чтобы в очередной раз повидаться с Дьюи, как вдруг увидел розовый «Кадиллак», ехавший ему навстречу по Юнион. «Эй, Клифф, привет! — окликнул его сидевший за рулем Элвис, облокотившись на раму окна. — Давай за мной!» Клифф лишь кивнул, и через пять минут, миновав несколько кварталов, они оказались у автосалона «Мэдисон–Кадиллак».
«С этого момента моя жизнь переменилась и, совершив поворот на сто восемьдесят градусов, потекла бок о бок со стариной Элвисом. У автомагазина мы остановились, и он мне сказал: «Глянь, вот эту тачку я купил матери, а у нее нет водительских прав. Себе–то я только что взял «Эльдорадо», но мне бы не хотелось, чтобы по дороге домой с маминой машиной что–нибудь случилось. Ты бы не мог оказать мне любезность и отогнать ее к нам домой?» — «Ты серьезно?» — спрашиваю. И начинаю благодарить его за чудесный уикенд в Нью–Йорке, а он только пожал плечами и говорит: «Если не получаешь от жизни кайф, то на кой черт она нужна? Чего она стоит, если в ней нет места удовольствиям?.. Кстати, Клифф, ты бы не мог свозить меня в пару мест?» Не имеет смысла вдаваться в подробности, но в полшестого он сказал: «Клифф, я хочу пригласить тебя домой и познакомить с родителями. Поужинай с нами». Вот оно! «С удовольствием!» — ответил я, и мы поехали к нему на Одюбон–драйв. После ужина мы прошли в гостиную, и он спросил: «Клифф, ты знаком с Редом Уэстом?» — «Нет». — «Раньше он работал на меня, но сейчас служит в морской пехоте. Я остался один. А ты нравишься мне, маме, папе… В общем, я хочу, чтобы ты работал на меня. Кстати, когда я приглашал тебя в Нью–Йорк, таких мыслей у меня еще не было». — «Элвис, вот что я тебе скажу, — ответил я. — У меня есть ряд обязательств перед разными людьми. А учитывая это, я вряд ли смогу принять твое предложение. Я же хочу иметь полную свободу, быть, так сказать, свободным духом, никому ничем не обязанным. Вот если бы я работал у тебя… как друг… тогда это было бы совсем другое дело». — «Ты хочешь сказать, что тебя удерживает только это?» — удивился он. «В общем–то, да», — ответил я. «Тогда поехали за твоими вещами».