Не учи меня, я все умею

– Ты как долетела? – Катя вытирает слезы радости и с тревогой всматривается в мое лицо. Лишь она одна знает правду о том, что со мной произошло, и причину моего приезда.

– Все хорошо, полет нормальный, самочувствие отличное, – я не кривила душой, я на самом деле была в наилучшем расположении духа.

– Тогда домой, там мама вкуснятину готовить будет, – Валера подхватывает мой чемодан, но мать шипит на него, чтобы он не напрягал руку.

– Сперва багаж, я к вам не налегке, – смеюсь выражению лица парня. – Мать, выделишь мне полшкафа?

Катя смеется, а Валера хмуриться.

– Его сперва собрать надо, этот шкаф, – ворчит мужичок, а я не могу сдержать смех.

– Будешь таким ворчуном – девушкам нравиться не будешь, – сказала, не подумав, хотя Катя предупреждала, что Валера с кем-то дружит, а он, словно в подтверждение моих слов, смутился и покраснел, но отвернулся в поисках таблички, указывающей на багажное отделение. Нашел и повел нас в нужном направлении. А Катя, взяв меня под руку, понизив голос, еле слышно произнесла.

– Даша, ты тему девушек пока не затрагивай, он смущается. Эта еще история с рукой. Я чуть не поседела. И я не поняла: нравится мне эта Алиса или нет, – говорит подруга и многозначительно указывает на сына, который вырвался вперед на несколько шагов и не должен, по идее, нас слышать. – Ты как?

– Не хочу говорить об этом. Делаю вид, что ничего не произошло. И ты делай. Мне так легче, – синяки и ссадины за неделю зажили, а то, что еще осталось, я замазала тональным кремом. Да и эта сволочь старался не оставлять синяков. Вот только душу мою он не то что избил, он ее уничтожил, растоптал и дальше пошел, словно ничего не произошло.

– Я-то сделаю вид, но я свое мнение озвучила. Надо обращаться в полицию. Такие сволочи не должны ходить на свободе. По нему тюряга плачет. Тем более у тебя есть доказательства, – завела свою шарманку подруга.

– Катя! Все! Прошу, – каждое слово как камень. Мне и так тяжело погружаться в это каждую ночь в кошмарах. А еще, если этот кошмар станет явью, я точно сойду с ума. Никакие антидепрессанты тогда мне уж точно не помогут.

– Все, прости-прости, – запричитала подруга и прижалась к моему плечу.

– Ты лучше расскажи, как там поживает твой горячий студентик? – я поиграла бровями, обозначая, что же конкретно я имею в виду.

– Ой, Даш, я такая дура! – покаялась Катюха.

– Это уже не новость. Я тебя столько лет знаю, что ты меня таким признанием не удивишь, – я подначиваю приятельницу, чтобы самой отвлечься и увести разговор в безопасное для себя русло. – Колись, что между вами?

– Он мой студент. Между нами не может быть ничего, – отнекивается девушка.

– Между вами уже все было, что ломаешься-то? – я напомнила наш совместный поход в клуб перед ее отъездом в Москву.

– Но я же не знала, что он мой студент! И вообще, давай не будем об этом, – я знала этот взгляд и выражение лица. Катя смущена как школьница и банально стесняется.

–Ок, начальник, не будем, – я знала, что сейчас подруга переварит ситуацию и сама захочет все подробно обсудить. – О, а вот и мои чемоданы.

– Ого, ты весь гардероб привезла, – пожурила меня девушка, а я лишь рассмеялась.

– Я тут подумываю на ПМЖ переехать. А что? Меня там уже ничего не держит. Квартиру продам, здесь работу найду, всяко не хуже жить буду, – залихватски махнула рукой, изображая то ли бравого солдата то ли матроса, то ли казака. Было не понятно, но смешно и подруги от души рассмеялись, так, что на них начали коситься другие пассажиры.

– Ты же знаешь, я тебе всегда рада. Оставайся у нас хоть на совсем. Лишней в нашей семье никогда не будешь. Валерка, знаешь, как тебя ждал? – уверила меня приятельница, а я чмокнула ее в щеку и крепко обняла. У меня самая лучшая на свете подруга.

– Ты осторожнее с приглашениями, а то останусь. Ой, надо Валере помочь, а то ему руку напрягать же нельзя, – мы подошли к парню и помогли снять чемоданы с ленты, и покатили их втроем к выходу.

Добрались до катиной квартиры быстро. Это, конечно, не родительские хоромы, но не стоило и ожидать, что она сможет купить равноценную квартиру, но и эта очень даже хороша. Рациональная планировка, большая кухня и комнаты светлые. Мебель еще не вся собрана, но уже видно, что где будет стоять и как располагаться. И должно быть очень уютно. Самая обжитая была комнаты Валеры, и он с немалой гордостью показывал мне ее. Рассказал, как они занимались интерьером при помощи какой-то программы, но я далека от компьютерных программ, потому только кивала с умным видом, но ни черта не поняла. Катя засуетилась, накрывая на стол, а я облегченно выдохнула и снова загадала, чтобы все осталось где-то там, а здесь меня ждала удача и успех.

Мы полночи просидели с Катюшей за воспоминаниями и бутылочкой красненького и ушли спать под утро. Мне-то хорошо, а у нее дел полным-полно. Я задумалась о своем будущем, лежа утром и смотря в потолок. Хочу что-то круто изменить, но что? Покраситься и подстричься? Эта идея, конечно, хороша, но вряд ли изменения повлияют на мое будущее. Телефон пискнул сообщением, и я лениво потянулась посмотреть ,кому я там запонадобилась.

– «Доброе утро, Дарья Александровна, я денежные средства вам перевел, но не вижу расписки, что вы претензий не имеете», – сообщение сразу вернуло меня в прошлое. Как пощечиной отрезвило и перед глазами возникли картинки, которые я усиленно гнала от себя. Потянулась к сумке, но вспомнила, что переложила таблетки в чемодан, и была вынуждена вылезти из под теплого одеяла и рыться в неразобранном чемодане. Нашла, извлекла одну из блистера, посомневалась, извлекла вторую и сунула в рот. По опыту знаю, что действие таблеток почувствую быстро, попыталась уснуть снова, но желание ответить на сообщение зудело в кончиках пальцах.

– «Иди к черту!», – первый вариант сообщения был грубее, второй – слишком длинным, и вот наконец-то выбрала этот. Емко и по существу.

– «Мы так не договаривались», – приходит сразу же новое сообщение.

– «Я вообще ни о чем с тобой не договаривалась, мразь»,– не сдержалась. Выключила телефон. Меня потряхивает от эмоций. Стараюсь отвлечься, забыть, вытравить из памяти эти события, но перед глазами картинки и ощущения ненавистных рук на теле, его шепот на ухо: «молчи и получай удовольствие», толчки его тела во мне, пот, стекающий с его лба и капающий на мою поясницу, его пыхтение, когда кончил, и смачный шлепок по попе, когда отвалил и отпустил заломленные руки. Беззвучно плачу, вернее слезы стекают по щекам. Таблетки постепенно действуют, и я успокаиваюсь. Не нравиться мне их пить. Эти антидепрессанты выписал врач и сказал пить чуть ли не на постоянку. Но я пила эпизодически, когда вот так вот накрывало. Сперва я просто пила. Всадишь бутылочку красненького или беленького и спать идешь. Но я слишком быстро втянулась и одной бутылочки стало не хватать. Тогда я пошла к врачу. Она мне настоятельно рекомендовала обратиться в полицию, но я не стала. Из жалости она выписала эти таблетки, так как их без рецепта не продают, а я ей коробку конфет в знак благодарности купила. На этом мое посещение психиатра закончилось.

Под этими таблетками я как сонная муха долго соображаю, бывает, приходишь на кухню и стоишь, вспоминаешь, а зачем я вообще туда шла. Но они притупляют все эмоции, и меня это устраивало. Но и таблетки – это не панацея, потому я и приехала к Кате. Отвлечься на чужие заботы, переключить внимание, в конце концов, быть полезной. А еще теплилась надежда, что здесь, в большом городе, у меня появится возможность изменить что-то в своей жизни. Надоело работать от восхода до заката и не видеть ничего вокруг. Жизнь проходит мимо, а я только в отпуске могла себе позволить расслабиться, и то на каких-то пару недель. Здесь меня никто не знает, я могу быть кем угодно. Хоть в уборщицы, хоть в стюардессы пойти работать, благо английский у меня на уровне. Так за размышлениями о будущем я и уснула, а может, это вторая таблетка так подействовала.