Страница 70 из 72
Глава 29
— Безликий? — спросила я, словно в бреду.
Парень непонимающие уставился на меня и сказал:
— Вообще-то, меня зовут Макс.
Он умеет говорить?!
— Очень п-приятно, — запнувшись зачем-то ответила я. Не место и не время для обмена приветствиями. Видимо, Макс думал точно так же.
— Что ты тут делаешь? — спросил он.
— Меня б-бросили, — ответила я заплетающимся языком.
— Пошли, — буркнул Безликий и повел меня в темноту.
Я послушно шла следом, чувствуя, как тело сотрясала мелкая дрожь. Страх прошел, вернулась злость на Маратовну. Эмоции появились — это хорошо. Значит, не все потеряно. Безликий, точнее, Макс, выведет меня из этой темной клетки. Куда мы идем, я не представляла. Думала, что обратно в часть, но мы вышли на улицу. Снова в дождь, зато на свободу. Только вот куда идти?
Макс шел молча, долго вел меня в неизвестность по мокрым лужам. Мы отдалялись от части, приближались к лесу. Впереди виднелся небольшой дом, одиноко стоящий среди деревьев. Я послушно шла за парнем, пусть будет, что будет. Пускай ведет меня хоть на убой. Сил сопротивляться не было. Я уже в который раз за ночь промокла, проголодалась и смертельно устала.
— Это дом лесничего, — зачем-то объяснил мне Макс. Я удивилась его разговорчивости, но ничего не ответила. — Побудете тут, потом что-нибудь придумаем.
Как только мы вошли в дом, нас окутало тепло от печи, в которой весело потрескивали дрова.
— Варечка! — послышался до боли знакомый голос. Зоя подбежала ко мне и обняла что было сил. От неожиданности я пошатнулась и отстранилась. Я хотела спросить, что она тут делает и где Маратовна, но не успела — Макс сказал, что вернется позже или кого-то пришлет, и скрылся за дверью. Зоя тут же потащила меня к печи и стала снимать с меня мокрую куртку.
— Раздевайся, Варечка. Я сейчас принесу сухие вещи.
Снимая футболку, я задела рукой кулон, который подарил мне Илья. «Он будет тебя защищать, даже если меня не будет рядом».
— Где ты? — прошептала я в никуда, сжимая в руке Лунницу.
Когда я переоделась, Зоя принесла две банки тушенки и попросила открыть. Бедная девочка. Даже с консервами не в силах справиться. Мы ели возле печки, размышляя каждая о своем. Мне не хватало Ильи. Я боролась с сомнениями по поводу его поступка — хотела все же верить, что он не предал меня. Не в силах больше думать о нем, я спросила Зою:
— Как ты отказалась тут одна?
— Когда вы с Анной Маратовной разговаривали, я увидела синих. Они были совсем рядом, Варечка. Я испугалась и убежала. Потом потеряла тебя и Анну Маратовну. Меня нашли двое военных. После того, как я рассказала, что произошло, один сразу же убежал, а второй привел меня сюда.
— Он тебя не обижал?
— А должен был? — ответила Зоя вопросом на вопрос.
— Ну, не знаю. Беззащитная девушка одна ночью… — предположила я.
— Что ты, Варечка. Он душка. Помог мне печку растопить. Дал чистую одежду. Он такой хорошенький.
И тут меня прорвало. Я вылила на Зою весь негатив к ней, который копила за все время с начала нашего знакомства:
— Как ты можешь быть такой легкомысленной? Твой парень, которого ты якобы любила, сегодня умер. А ты уже мечтаешь о каком-то военном. Ты вообще знаешь, что такое «порядочность»? Тебе хоть знакомо это слово? Вешаешься как последняя девка на всех встречных мужиков.
Зоя смотрела на меня выпученными опухшими от слез глазами, не говоря ни слова. А я не могла остановиться:
— Ты переживаешь за вещи в своем доме, но тебя совершенно не волнуют люди. Бесчеловечная, бездушная кукла, вот ты кто! К тому же еще и истеричка. Постоянно устраиваешь скандалы на ровном месте. Как ты меня достала! Почему именно с тобой мне пришлось познакомиться? Будто одной эпидемии и синих мало.
Я громко кричала. Выплескивала боль и обиду на девушку, которая только что была ко мне добра. Она не виновата в том, что меня предала Маратовна. Она не виновата в том, что сотворил Горелов. Она не виновата в том, что Илья уехал. Она
— Мама с детства учила меня не показывать своих эмоций. С истериками, как видишь, у меня не получается справляться, но свою боль я прячу как можно дальше. Диму я действительно любила. И люблю. Мне его очень не хватает. Но думать об этом слишком тяжело. А вещи… Мне просто хотелось, чтобы родители, когда вернутся, нашли свой дом в идеальном порядке. Так им было бы легче, понимаешь?
Она не ждала ответ на свой вопрос. Я же чувствовала себя полной дурой.
— Прости, — только и сказала я.
— Ты не виновата. Нам всем тяжело.
Зоя обняла меня. Трепетно и нежно. Так мы и сидели, пока не стало клонить в сон. Уютно устроившись на единственной кровати, мы прижались друг к другу, словно два маленьких котенка, так и уснули. Одинокие и всеми брошенные.
Утром у меня поднялась температура, тело охватил жар. Я чувствовала головную боль и жуткую слабость. Этого только не хватало. В тот момент, когда нужно бежать, мой организм сдался. Я заболела.
Я попыталась встать, но не могла пошевелить и рукой. Зои рядом не было — она сидела в кресле и читала книгу. И когда она только успела так измениться? Какой я была слепой, что не видела этого. Я хотела спросить, что она читает, но изо рта вырвался лишь мокрый кашель. Зоя принесла кружку с водой. Я сделала глоток, снова закашлялась и впала в беспамятство.
Временами я просыпалась, но ненадолго. Глаза открывались с трудом, дышать было больно. Зоя чем-то поила меня — все казалось безвкусным. Иногда после пробуждения я видела перед собой военного. Звучали чужие голоса, слова разобрать удавалось с трудом — до меня долетали лишь обрывки фраз. Вскоре я перестала понимать, где сон, а где явь.
Мне снились страшные сны, в которых Маратовна меня убивает, Илья смеется, а Дима плачет. Сумбурные картинки сменялись одна за другой, сводили с ума. С каждым пробуждением я чувствовала себя еще хуже, чем прежде. Затем снова проваливалась в мучительный сон.