Пока мы живы

Тут в моей голове словно что-то щелкнуло. Позвонить! Нужно связаться с родителями и узнать, все ли у них в порядке. Я ринулась к своей сумочке, достала телефон, разблокировала его и не смогла сдержать стон разочарования. Нет сети. Слезы потекли по щекам. Я была обижена на весь мир. На телефонную связь, которой не было. На себя, потому что я не взяла трубку, когда звонила мама. На синих, которые ворвались в нашу жизнь. На правительство, которое не только не смогло остановить заразу, но и закрыло город, оставив живых людей умирать. На весь проклятый разрушенный мир.

Маратовна подошла ко мне и положила руку на плечо. От ее молчаливой поддержки мне стало немного лучше. Я вытерла слезы.

Решив, что за прилавком есть будет неудобно, мы с Маратовной сооружали импровизированный стол — два стула для опоры и доска с объявлениями сверху, как вдруг раздался звук бьющегося стекла. Мы замерли и прислушались. Можно было ожидать чего угодно. Разбушевавшаяся фантазия рисовала разнообразные картины происходящего: вернулся хозяин магазина, синие нас окружили, пришли другие люди.

В наступившей тишине мы отчетливо слышали шаги. Кто-то шел к нам. Крался. Краем глаза я видела, как Маратовна очень медленно потянулась за Олегом. «Ну здорово, — подумала я, — а мне даже защититься нечем». Я застыла с закрытой банкой тушенки в руках.

Вдруг дверь открылась.

Я даже не успела ничего подумать, как моя рука бросила в заходившего консервную банку. Это действие сопровождалось диким писком, вырвавшимся из моей груди. Вероятно, сработал инстинкт самосохранения. Но скорее всего, я просто испугалась.

— Ай, бля! — заорал человек, который вошел. — Варя, ты че дура???

Это был Дима. Он держал руку у лба. Видимо, я попала ему в голову. Услышав знакомый голос, я испытала ни с чем несравнимое облегчение и бросилась к нему на встречу.

— Димочка, прости, пожалуйста, я не хотела. Я думала…

— Что ты думала? — все еще орал Дима, корчась от боли и потирая лоб.

— Мы услышали звук разбитого стекла. И я подумала, что кто-то хочет нас ограбить, — оправдывалась я.

— Курица! — крикнул Дима, слегка оттолкнул меня и закрыл дверь. — Это я лампочку разбил над входной дверью!

Маратовна прыснула и разразилась таким заразительным смехом, что вскоре мы хохотали втроем. Необходимо было выплеснуть напряжение бесконечного тяжелого дня. Мы в безопасности. Относительной безопасности, но все же. Облегчению не было предела.

Смех прекратился также внезапно, как и начался. Ели молча, жадно.

Владелец магазина, по всей вероятности, был очень запасливым человеком. Мы нашли несколько бутылок вина, поллитровку виски и несколько литров самогона. Крепкие напитки решили взять с собой, а бутылку вина открыли за ужином. Складной штопор нашли за прилавком.

Немного утолив голод, Дима поднял одноразовый стаканчик с темно-красным вином и сказал:

— Давайте проводим этот памятный день, с которого начался гребанный апокалипсис.

— Не чокаясь, — поддержала Маратовна.

— Не чокаясь, — вторила я.

Мы выпили, думая каждый о своем. Меня не покидали тревожные мысли о родителях. Как они там? Живы ли? Сердце болезненно сжималось. Мама. Папа. Мне стало жаль, что я так долго была далеко от них. Что так редко ездила в гости и редко звонила. И все еще мучала совесть, что я не ответила на последний мамин звонок.

Я взглянула на Диму. На лбу у него вылезла шишка от консервной банки, брошенной мной. Вспомнился день нашего знакомства. Когда я устроилась в ивент-агентство, Дима уже там работал. Он пришел на работу с синяком под глазом. Позже я узнала, что он защищал девушку от хулигана. В этом весь Дима — ни одну девушку не может бросить в трудной ситуации.

Яркий, харизматичный парень моментально располагал к себе людей. То же самое случилось и со мной. С первых дней знакомства у нас завязалась дружба. Своеобразная, странная дружба. Но я дорожила этим человеком.

Надо же, еще сегодня утром мы были на работе. Сегодня? Кажется, будто это было в прошлой жизни. Хотя, так оно и есть. Наша жизнь не будет прежней. Мы будем выживать, добывать еду, мародерствовать. Тут мне в голову пришла мысль, что хозяин магазина может еще объявиться. А мы бессовестно ограбили его магазин. Я поделилась этой мыслью с друзьями по несчастью.

Маратовна на миг перестала жевать и посмотрела на меня:

— Варвара, — строго сказала она, — ты как ребенок. Выживание — дело непростое. Либо ты, либо кто-то другой. Нужно думать только о себе. Главная цель — выжить.

После ужина мы с Маратовной соорудили спальное место, состоявшее из двух спальных мешков, найденных Димой, и кучи вещей, оставшихся после ревизии в вещевом отделе. Мы легли спать все вместе, не раздеваясь. Дима заботливо уступил нам с Маратовной спальные мешки. Очень хотелось принять душ, завернуться в полотенце и лечь на удобную кровать. Но в данный момент выбирать не приходилось.

Думала, что усну быстро, но сон не шел. Я лежала посередине между Димой и Маратовной и смотрела в потолок с повышенным чувством тревожности. Когда закрывала глаза, видела ужасающие картины того, что произошло. И даже несмотря на ужасы, с которыми нам пришлось столкнуться, все казалось нереальным сном. Не покидало ощущение, что я усну и проснусь в своей съемной квартире на старой кровати.

Мои мысли прервал Дима:

— Все-таки я сплю с двумя женщинами.

Мы негромко засмеялись. Смех вновь принес кратковременное облегчение. Я была благодарна Диме за умение разрядить обстановку.

Потом мы заснули. Чтобы проснуться все в том же кошмаре наяву.