Страница 23 из 31
Глава 28
Говорить про то — кто прав, а кто виноват, я не стану.
Было вполне ожидаемо, что Российская Империя нашу войну с Францией не поддержит.
Я это прекрасно понимал. У Императора на весах в первую очередь спокойствие в стране. И пусть Совет Князей из решающего органа власти превратился в этакий индикатор настроений Кланов, но с ним всё ещё стоит считаться. Границы у Империи огромные и большая их часть прикрывается дружинами князей.
Спичку поджечь просто. Потушить пожар — куда сложней. Так что не стоит лишний раз играться со спичками. Сейчас Россия оказывает Германии военную помощь, согласно союзному Договору, и этого вполне достаточно.
Нет, я вовсе не в претензии к Рюмину, что он не поддержал мой наезд на Францию, когда они сами подставились.
Было бы куда обидней, если бы потом пришлось делиться ни за что, ни про что. Так-то у меня имеются серьёзные надежды на изрядную прибыль.
Попросту говоря — я рад, что Россия не встряла в нашу войнушку.
Вышло бы так же нелепо, как и с объявлением войны у Франции моему сюзеренству.
Лично у меня есть мнение, что при столь незначительных военных силах, когда одна страна другой собирается противопоставить всего лишь десятки тысяч воинов, а никак не сотни тысяч и не миллионы, то военная экспансия просто затянется на долгие года.
Впрочем — это относится к классической войне. Из тех, где всё лоб в лоб и рать на рать. Но я вызов Франции принял, предполагая себе совсем иную войну.
Короче — мне плевать, какие светлые идеи будоражат мозг моих будущих соперников в их французском Генеральном Штабе. У нас с ними разные представления о том, что есть война.
В отличие от французских генералов мне не нужны кровопролитные сражения, за которые положены высокие награды и пожизненные почести. Скажу больше — в идеале, мне никакие сражения вообще не нужны.
Не те времена и возможности у нашего небольшого мира, чтобы итоги войны решались исходом противостояния армий.
Зачастую победу обеспечивает логистика и промышленность.
У Франции с этим вопросом всё плохо. Их самые крупные промышленные центры расположены в Париже и ещё пяти крупных городах.
Максимум — две-три недели работы моих бомбардировщиков, с учётом их необычных бомб.
Да, я денег изрядно потрачу, но зато кроме Борнео под шумок весь остров Сулавеси себе отхвачу и французские репарации, а они того стоят. В минус точно не уйду.
Вроде бы простая истина — разрушать гораздо дешевле, чем создавать. Но отчего-то не все об этом помнят.
Чуть было не накрыло меня моей же идеологией — оказывается, французы направили свою диверсионную группу на мой Маньчжурский металлургический комбинат.
Наивные поцы!
Сначала наёмники познакомились с монгольскими собаками и их провожатыми, потеряв на этом почти треть своего состава и те полтора десятка носильщиков, из местных, которые тащили на своих плечах взрывчатку.
После этого вояки перековались. Нацепили на себя тридцатикилограммовые рюкзаки со взрывчаткой, но тут мои егеря подоспели.
Взрыв тридцати килограммов взрывчатки, а точней — два таких взрыва, один из которых вызвали снайперы, а второй, пару часов спустя, — миномётчики, и вместо диверсионной группы перед егерями оказалось чуть больше десятка особей мужского пола, изрядно контуженных, каждый из которых отчаянно хотел жить, что вполне объяснимо.
Наёмники. Какой бы романтический флер «диким гусям» не рисовали, но стоит сказать правду — зачастую это сообщество обычных вояк, которые идут на поводу у своего руководителя. И даже то, что на поле боя они выглядят вполне себе адекватно, проявляя там должную воинскую смекалку, их не спасает. В случае возникновения сложной политической ситуации наёмники путаются, как малые дети. Скажем так — любой хитрый военачальник, возглавляющий крупный отряд наёмников, легко может обвести опытных вояк вокруг пальца, если у него хорошо подвешен язык и он знает толк в интригах.
Заказчиком у наёмников оказалось Главное управление внешней безопасности МО Франции (DGSE). Выяснить это было не просто, но тут помогла разведка Германии. Немцы оказались на высоте и за пару дней предоставили бесспорные факты.
— Что ты с ними собираешься сделать? — заинтересовался молодой кайзер Германии, глядя на мою мечтательную улыбку, когда я отложил папку с подборкой доказательств с сторону.
— Ты имеешь в виду их Главное управление?
— А есть какие-то другие идеи? — ухмыльнулся Антон.
— Отнюдь. Мне достаточно знать, что каждый вторник, в десять утра, на бульваре Мортье, в особняке номер сто сорок один, происходит очередная планёрка, на которую собирают руководителей самых значимых отделов и служб. Думаю, что Генеральный директорат внешней безопасности Франции должен перестать выступать заказчиком диверсий в моих странах. Хотят воевать — пусть воюют, а за диверсии я буду с них жёстко спрашивать. Для начала — с непосредственных инициаторов заказа, а потом и глубже копну, если что. Все их Родовые замки в хлам превращу.
— Похоже — это уже перебор… — задумчиво протянул Антон.
— Это ты у нас правитель цивилизованной европейской страны, а я — варвар. Мне положено персонально терроризировать тех, кто пошёл на меня войной. Иначе не поймут.
— Кровная месть?
— Пусть они так считают. Тогда у французов хотя бы будет объяснение, отчего я ударил по их самым болевым точкам. И да, я не собираюсь никого жалеть.
— А на самом деле что?
— Хм. На самом деле мне очень не нравится французская колониальная экспансия и их манера печатать ничем не обеспеченные франки. Это путь в никуда, а если точней сказать — то к следующей мировой войне.
— С колониями всё понятно, хотя, и с франками вроде тоже. Я не хуже тебя помню, что одной из главных причин Третьей Мировой Войны стал американский доллар. Именно его Америка пыталась защитить, наплевав на собственную безопасность и угрозу ядерной войны для всего мира, — согласился со мной кайзер.
— А что ещё оставалось делать крысам, загнанным в угол? Или выплачивать неподъёмный долг всему миру, либо воевать. Американцы посчитали себя самыми сильными и просчитались. Так что мне вовсе не хочется ждать повторения Истории. Финансовый самовар Франции лучше грохнуть вовремя, пока он не переродился в паровоз.