Страница 17 из 31
Глава 26
— Я собрал всё руководство нашего Рода по крайне важной причине. Франция объявила войну нашему князю. Говоря точней — сюзерену. Именно так его сейчас принято называть. Благодаря этому человеку все мы не только получили достойную жизнь. Нет. Он принял нас рабами, но сделал равными со своими людьми, а потом дал нам возможность организовать свой Род. Единственный японский Род в России, — седой японец обвёл всех внимательным взглядом, — Каждый из вас уже не раз побывал в Японии. Как только становилось известно, что мы люди князя, так нам, бывшим рабам, оказывались почести, которых не всякий аристократ удостоится. Я прав?
— Так и было, — прошелестели голоса собравшихся.
— Мы набирали себе в ученики лучших из лучших, расширяли наши цеха и свой посёлок. Нам никто не препятствовал. Более того, люди князя всячески способствовали нам, а сам князь щедро вознаграждал нас за все труды.
— Всё так, мастер Касимо, — почтительно склонив голову, согласились его собеседники.
— Как мы можем помочь нашему покровителю в его войне?
— Но мастер, у нас в Роду нет воинов, а на их подготовку уйдут годы! — довольно эмоционально, на фоне спокойных речей Главы Рода, воскликнул один из его помощников.
— Кажется, я знаю, как это сделать! — чуть ли не в унисон с ним, сказал другой.
— Мы готовы тебя выслушать, — кивнул ему мастер.
— Извините меня, но будет лучше, если я это вам покажу, — растерялся уже немолодой японец, когда на него воззрились десятки глаз, — Дайте мне десять, а лучше пятнадцать минут, и вы всё сами увидите.
— И действительно, «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», — привёл Касимо пословицу русских, которые почему-то были уверены в её японском происхождении.
— Я, как и вы, не знаю, что нам собрался показать мастер Якимото, но наш разговор не окончен. Я хотел бы услышать мнение каждого из вас, — спокойно продолжил Касимо, даже не посмотрев в сторону своего соотечественника, бегом выскочившего за двери.
Живёт он недалеко. На соседней улице. За десять минут как раз сбегает туда и обратно.
— Мы можем увеличить производство военных раций, — предложил один из японцев, — Нужно только добавить количество людей в каждой смене. Но я думаю — никто не откажется работать не по восемь, а по двенадцать часов.
— И снабдить рации более эффективной антенной, — тут же добавил другой, — Получится всего лишь ненамного дороже, но радиус связи мы точно увеличим.
— У нас есть образец, и он утверждён Министерством Обороны России.
— А у нашего князя война! Так что всю сверхплановую партию мы ему направим, а не Министерству Обороны!
— Можно ещё и их мощность передатчика немного поднять, но для этого потребуется более жёсткий контроль деталей и тщательный подбор пар выходных транзисторов.
— Что это в совокупности даст? — прикрыв глаза, спросил мастер Касимо.
— Думаю, не меньше двадцати процентов дальности уверенной связи, — покосился фанат антенн на второго энтузиаста, — Мы, со своими новыми антеннами, процентов за десять-пятнадцать ручаемся.
— Тогда мы добавим не меньше, — охотно принял тот размер ставок, — Но постараемся добавить побольше.
— У нас тоже есть в запасе некоторые решения, но тогда цена антенн вырастет вдвое, — не остался в долгу специалист по антеннам.
— Я надеюсь, все понимают, что эту партию раций мы произведём за счёт казны нашего Рода? Пусть они станут дороже, лишь бы были лучше. Скажу больше. Если рации окажутся так хороши, как вы утверждаете, я разрешу поставить на них наше Родовой клеймо, — приоткрыл глаза Касимо, без всякой укоризны посмотрев на спорщиков.
— Мастер, мы это сделаем! — без особого пафоса стукнули себя ладонью по груди оба немолодых японца, и всем присутствующим стало ясно, что только отсутствие необходимого материала под рукой не дало им повязать себе на голову белые повязки.
Но в том, что завтра они их увидят, никто не сомневался.
Личным ученикам мастера Касимо такое не впервой.
Род Касимо действительно никогда не воспитывал воинов, в прямом смысле этого слова. Среди бывших рабов Японской Империи самураев не было. Весь его Род — это уверенные производственники, технологи и конструкторы, тратящие свою жизнь не на тренировки с катаной, а на постоянное обучение и разработку новинок радиоэлектроники.
Оказывается, четырнадцать принципов и правил кодекса бусидо, применимы не только для самураев, но и для любого японца, чем бы он не занимался.
Якимото вернулся вместе со своим сыном — пятнадцатилетним подростком.
— Мастер, разрешите подключить его планшет к вашему компьютеру. Сын утверждает, что тогда мы все будем видеть у вас на мониторе ту же картинку, что и он у себя на планшете.
Касимо лишь кивнул в ответ, разглядывая паренька.
— «Какой-то он щуплый», — отметил он про себя, наблюдая, как парень весьма уверенно обходится с его компьютером, что-то там настраивая и подгоняя.
Развернув к столу экран пятидесятисантиметрового монитора, если что — последней новинки от одного из их российских смежников, паренёк удовлетворённо кивнул, увидев на добрых двух третях экрана изображение старой, высохшей травы, оставшейся с прошлого года. Низ экрана рябил и по нему постоянно мелькали горизонтальные линии.
— Отец, крикни моим, чтобы запускали, — попросил парень, взяв в руки довольно необычный пульт.
Якимото вышелт на улицу, и спустя минуту, картинка на экране пришла в движение.
Сначала мелькнули заборы, затем крыши домов, а после всем стало понятно, что им с высоты птичьего полёта показывают отдельные фрагменты Малого Токио. Тем временем камера поднималась выше и выше, и уже через пару-тройку минут стал бы виден почти что весь посёлок, если этому не мешала рябь внизу экрана.
— Почему изображение некачественное? — спросил мастер.
— Вы же нам разрешили для школьного кружка выбирать детали только из корзин с браком, — без всякого пиетета отозвался подросток, управляя летающей камерой, — Так что, собираем из того, что досталось. Видикон был бракованный, вот и проблемы с картинкой. Скорей бы уже у нас полупроводниковые матрицы начали делать, а то достало уже лишнюю тяжесть на наши самолёты монтировать.