Минская мистика

Ведьмары – это, по сути, кто? Да те же ведьмы. Знают заклинания, разбираются в травах, иногда видят вещие сны. Есть еще некоторые особенности, в зависимости от клана, но незначительные. У ведьмаров не меняется внешность, они не обладают той удивительной физической силой, которую Пилигрим продемонстрировал в драке с охранниками Марьяна… Вот и как это понимать? Получается, он соврал ей сейчас? А зачем? Бессмысленная какая-то ложь!

Хотя, может, это и не ложь была. Возможно, он просто использовал заклинания, о которых Рада прежде не слышала. Разобраться в этом она пока не могла, ей только и оставалось, что доверять ему.

– Я проверил информацию, которую нам дал кладник, – сказал Пилигрим, убирая смартфон в карман куртки. – Все сходится – и имя, и телефон, и адрес.

Возлюбленную теннина звали Нина Голубкова. Она всю жизнь была одинока и не слишком успешна. Удовольствие получала разве что от своей работы, замуж так и не вышла, денег вечно не хватало. И вот она выиграла огромную сумму в лотерею – такую, которая была способна обеспечить ее до конца жизни.

Теперь Нина могла позволить себе что угодно. Она купила квартиру в знаменитом новом доме возле Троицкого предместья, наняла стилиста, путешествовала, научилась водить машину. Если судить только по этому, она должна была стать счастливейшим человеком в мире – вот же оно, все то, о чем она мечтала!

Но если бы так и получилось, Ито Канзабуро вряд ли рискнул бы фамильным артефактом ради помощи ей.

Пилигрим набрал ее номер, Нина ответила почти сразу. Разговаривать с ней градстраж не стал, ему просто требовалось убедиться, что она дома. Рада была согласна с таким подходом: им и правда нужно было побеседовать лично.

Здесь, в мире обычных людей, о толмачах ничего не знали, так что главную роль предстояло играть Пилигриму. Как раз для таких случаев у всех градстражей были удостоверения сотрудников милиции, открывавшие им многие двери. И хотя служебное расследование в отношении Пилигрима еще не закончилось, удостоверение у него не отобрали.

Правда, это упростило им жизнь не так сильно, как надеялась Рада. Вахтер попался на удивление дотошный, он не спешил пропускать их наверх. Он все допытывался, куда это они направляются, кто такая Рада, ожидает ли их Нина Васильевна…

Беседа затягивалась, Пилигрим уже начинал терять терпение, когда проблема все-таки решилась сама собой. Откуда-то из недр подъезда выскочила бодрая лайка, обрадованная тем, что ей удалось вырвать поводок из рук хозяина. Она тут же набросилась на вахтера, но не в желании загрызть, а в стремлении чуть-чуть пообниматься. Вахтер же, не ожидавший такого внезапного приступа любви, не удержался на ногах и вместе с массивной собакой повалился на пол.

Следующим на сцену вышел взволнованный хозяин лайки. Он пытался оттащить питомца в сторону, но пока не мог справиться с бурным собачьим восторгом. Теперь два человека и один зверь напоминали причудливое чудовище, ворчащее и поругивающееся на полу. Наблюдать за ними было занятно, но бессмысленно. Рада и Пилигрим воспользовались моментом, чтобы идти дальше, к нужной им квартире.

Подъезд был роскошным, как и весь дом, – но не совершенным. Между вторым и третьим этажами Рада увидела на светлой штукатурке грязные потеки – похоже, где-то в стене прорвало трубу. На пятом этаже стекло было исчерчено трещинами. Лифт и вовсе оказался заблокирован из-за поломки.

– Похоже, тут все богатые плачут, не только Нина, – заметила Рада.

– Да, очень любопытно, – задумчиво отозвался Пилигрим, оглядываясь по сторонам.

– Ты что-то чувствуешь?..

– Пока ничего конкретного, не думай об этом.

Нина Голубкова купила себе квартиру на седьмом этаже – может, надеялась, что счастливая цифра принесет ей удачу? Если так, то не сложилось. На окошке в коридоре стояли горшки с мертвой геранью. Раде всегда казалось, что более живучий цветок найти сложно – разве что одуванчик. Но тут, пожалуй, и одуванчики бы не выжили…

Пилигрим нажал на кнопку дверного звонка, шаги на той стороне зазвучали почти сразу. Нина открыла им безо всяких вопросов – хотя зря она так, конечно. Может, надеялась, что вахтер не пустит посторонних. А может, ей уже было все равно.

Хозяйка квартиры оказалась крупной, не слишком красивой, но ухоженной женщиной. Чувствовалось, что над образом поработали стилисты, подобрали удачную стрижку, посоветовали платье, подчеркивающее лучшие черты фигуры. Нина была бы даже обаятельной, если бы хоть раз улыбнулась, если бы в глазах остался блеск.

Но она казалась какой-то потухшей, измотанной и безразличной ко всему. Как будто она прожила на свете не сорок лет, а все двести, посмотрела на все и от всего устала. Не похоже, что ее радовала роскошная квартира и право никогда больше не беспокоиться о деньгах. Глядя на нее, Рада невольно поежилась: если это и есть цена сделки с кладником, то ну его, такое богатство!

Пилигрим же на подобное не отвлекался – то ли не замечал, то ли ему было все равно. Он сразу же показал Нине удостоверение.

– Мы из милиции.

– Вы по поводу того несчастного курьера? – безразлично поинтересовалась хозяйка квартиры.

Вот этим она смутила даже градстража.

– Какого еще курьера?

– Ну как же… Вчера тут курьер упал на лестнице, сломал ногу. Он кричал, что его толкнули в спину и он сообщит в милицию. Я решила, что он все-таки написал заявление, раз вы здесь.

– Он вас обвинил? – уточнил Пилигрим.

– Не думаю. Меня в этот момент не было рядом. Но рядом вообще никого не было, так что не представляю, кого он может обвинить.

– Понятно… Мы здесь не из-за этого. Вам знаком человек по имени Ито Канзабуро?

До этого момента Нина оставалась все такой же безразличной – ее не волновали ни травма курьера, ни его возможные обвинения, ни прочие странности, творящиеся в подъезде. Однако упоминание Канзабуро-сана впервые нарушило ее апатию, заставило вздрогнуть, почувствовать хотя бы тень тревоги.

Похоже, она его действительно любила – но до того, как по глупости потеряла собственную душу. Теперь тревога, вызванная отголоском той любви, мелькнула и угасла, оставив лишь память о себе.

– Да, я его знаю. Что-то случилось?

– Он пропал, мы его разыскиваем. Мы можем войти?

– Да, конечно.

Квартира Нины Голубковой была прекрасной. Дорогим здесь оказалось все: дубовый паркет, обои, хрустальные люстры, мебель. Богатство оказалось не кричащим, а подобранным со вкусом, повсюду царила идеальная чистота. Но вот эта чистота как раз угнетала. Казалось, что Нина вообще не пользуется своими сокровищами, не подходит к ним, не берет в руки. Она жила в своем доме, как в музее, смотрительница тут, а не хозяйка. Вряд ли она даже могла понять, что в крошечной старой квартире ей было лучше… А может, понимала? Если понимала, ей было лишь сложнее.

Она провела их к открытой кухне, совмещенной со столовой, усадила за стол, поставила чай. Все это Нина делала по привычке – как будто это было программой, оставшейся в ее памяти с бесконечно далеких времен прошлой жизни.

– Так что случилось с Ито? – безразлично спросила она.

– Этого мы пока не знаем, – ответил Пилигрим. – Когда вы общались с ним последний раз?

– Дайте подумать… Несколько дней назад он заходил. Это был сюрприз, я его не ждала. Очень приятный сюрприз. Я была ему рада. Мы очень мило посидели, он обещал зайти еще, но так и не зашел.

Наблюдать за Ниной было интересно – и бесконечно жутко. В ее словах был один смысл, а в голосе, выражении лица и взгляде совершенно другой. Чувствовалось, что слова она подбирает по ситуации: говорит то, что нужно говорить сейчас. А на самом деле в день визита Ито Канзабуро ей было не радостно, да и то, что он больше не пришел, не вызвало настоящей грусти.

Он был самым важным человеком в ее жизни – это Рада понимала, разглядывая фото в рамках, их в квартире хватало. Нина часто фотографировалась вместе с Канзабуро-саном во время своей поездки в Японию, тогда она могла испытывать хотя бы крошечные искры радости, но только рядом с ним. Теперь же угасло и это.