Страница 42 из 147
Седьмой щелчок зубами
Время действия: шестнадцатое января, середина дня
Место действия: исправительное учреждение «Анян», столовая
- Агдан! Садись со мной! – располагающе улыбаясь, приглашает БонСу.
Девушка из команды БонСу пересаживается, освобождая место за столом рядом с атаманшей. Разве тут откажешься? Приземляюсь.
Как говорил Карлсон – «продолжаем разговор!». То есть, - знакомство.
- Опять кхонъпап! – недовольно морщится БонСу, небрежно ковырнув ложкой в неаппетитно выглядящей массе. – Я скоро корни пущу!
Аккуратно присматриваюсь к тому, чем сегодня кормят. Ну да, это он.
Кхонъпап
Кхонъпап, - блюдо из белого или коричневого риса, приготовленного на пару вместе с соевыми бобами. Каша такая, никакая на вкус. Для свиней хороша, а для людей, - не очень. Знаю, фраза «естькхонъпап», - стала у корейцев эвфемизмом, означающим «сидеть в тюрьме». На свободе подобное «животноводческое хрючево» не привечают. Употребляют только от дикой нищеты, когда дома больше жрать нечего.
Ещё в здешней столовой дают какие-то тонкие жёсткие лепёшки с острым томатным соусом, сыр, никакущие салаты и мерзкое соевое молоко на завтрак, а также жирный (бее…) костный мозг, жидкие овощные супы, вонючее кимчи и безвкусные ростки фасоли. Ещё бывает рыба во фритюре или мясо, неизвестного мне происхождения. «Неизвестного» - в смысле «чьё оно было». Поскольку стоимость суточного рациона на одного заключённого установлена в 2110 вон, то кладут всего по чуть-чуть. Если возникнет желание нажраться, набив желудок хотя бы силосом, то не получится. Казалось бы, - чего там? Травы в Корее хоть обожрись. Коси её косой, руби мясорубкой, вали в бак. Пусть кладут кто сколько хочет. Но вот нет, - не положено. А фрукты и другие вкусняшки - «хорошие девочки» могут купить лишь в тюремном магазине
Еда тут подаётся в хлипких пластиковых белых подносах с выдавленными в них углублениями, по которым разложены порции. Понятное дело, что подобная сервировка тоже не прибавляет аппетитности наляпанной туда органической субстанции.
- Ты какую еду любишь больше всего? – поворачивается ко мне новообретённая «подруга».
- Предпочитаю итальянскую кухню. – хмуро отвечаю я, начиная перемешивать ложкой коричневое гуано.
Палочек тут тоже не выдают. Видимо, чтобы у едоков не было соблазна «повытыкивать» при случае друг дружке глаза. Столовые приборы – ложка и вилка из гнущейся пластмассы. Одноразовые, как и поднос.
- Оу…– удивляется БонСу. – А какие блюда в неё входит?
Не спеша с ответом, пробую кхонъпап. Мда…Хрю-хрю… А ведь я ещё целых пять лет могу это лопать! Су-укки…
- Не хочу рассказывать за этим столом. – прожевав и проглотив, говорю БонСу.
- Почему?
- Нет желания утонуть, захлебнувшись слюной.
- Вау…Ты всегда такая неразговорчивая?
- Это плохо?
- Просто я представляла тебя более активной. Вялый человек не может писать столько классной музыки и так танцевать.
Меланхолично перетирая зубами не до концаразваренные бобы, размышляю над услышанным. Вздыхаю. Подходящий момент поделиться чем-нибудь «личным». Надо дружить.
- Скажу тебе об одной черте своего характера. – поворачиваюсь я к БонСу. – Когда мне обидно и больно, я начинаю молчать. Поэтому, если тебе вдруг кажется, что я тебя игнорирую, то это не так. Просто мне хреново.
- Бо! – вытаращивает на меня глаза собеседница. – Не думала, что ты можешь переживать. Выглядишь, как стальная.
- Я, прежде всего, - человек, а всё остальное - после.
- Почему тебе сейчас хреново?
- Подумала, что буду есть кхонъпап ещё пять лет…- признаюсь я, подцепляя ложкой следующую порцию «органикс».
- Ха! – насмешливо хмыкает БонСу. – Зря. Твой оппа быстро вытащит тебя отсюда. Больше двух лет точно не просидишь. Вот увидишь!
- Считаешь? – с интересом гляжу на неё.
- Конечно! – пихает она меня в плечо рукой. – У него полно денег и связей!
- У меня статья тяжёлая… А оппа не всемогущ. Он всего лишь младший наследник.
- Ничего себе – «всего лишь»! – восклицает, изумившись моим словам БонСу. – Другие о таком оппе могут только мечтать!
Делаю неопределённое движение плечом. Мол, - мало ли кто о чём мечтает?
- К тому же ты – мировая знаменитость! Тебя не станут долго держать в тюрьме.
- Да? – отвечаю я и отправляю в рот ещё одну порцию бобово-зерновой смеси.
Да вроде даже и ничего так, на вкус… Если всего-навсего два года ею питаться!
Чувствую, как настроение идёт вверх.
- А ты, онни, - чем любишь заниматься? – повеселев, спрашиваю я БонСу.
- Танцевать. – ни секунды не задумываясь, отвечает та. - И кей-поп.
Я молча киваю, показывая, что понял.
- Попробуем вместе потанцевать? – предлагает она.
- Для начала, - мне нужно восстановиться. – отвечаю я. – Ощущение, словно последний раз хореография была тысячу лет назад…
«Блин…» - думаю я, смотря в свой поднос. – «Эти проросшие зёрна фасоли чертовски похожи на кучу сперматозоидов. «To be or not to be»? Есть их, или – пошли нафиг?»
- Сегодня занятия хореографией. – напоминает БонСу. – Попрактикуешься.
Время действия: шестнадцатое января, вторая половина дня
Место действия: исправительное учреждение «Анян», танцкласс, занятия хореографией
… «По полу тапки грохотали» ... – неожиданно всплывает откуда-то из глубин памяти.
«Очень даже похоже» - думаю я, разглядывая танцующих зэчек, отражающихся в зеркалах танцкласса. – «Только вот злорадствовать не надо. Ведь сам - не жете демонстрируешь, а скорее - кабриоль… Хорошо, ума хватило отказаться от немедленного показа своих умений…»
(«кабриоль» - балетный прыжок, получивший своё название от французского словаcabri - "козлёнок". «Жете» - эффектный прыжок с поворотом в воздухе. Прим. автора)
Тренер, перед началом занятия, предложила мне показать уровень танцевального мастерства. Пару мгновений подумав над идеей, я уклонился, сославшись на то, что давно уже не практиковался. Перед тем, как хвастаться, нужно хотя бы немного в форму прийти. Может, там и показывать уже нечего?
Сейчас понимаю – решение было правильным. Двигаясь, ощущаю явную заторможенность в мышцах и лёгкую скованность в суставах. Сегодня у меня первое занятие танцами в исправительном учреждении. Каковы впечатления? «Производственная» база – так себе. Имеется зеркальная стена, потолок низковат, но под ним проходят мощные воздуховоды и, видимо за счёт их работы, дышится легко. Стены, свободные от зеркал, отштукатурены и покрашены серой краской. Пол сделан цветом в тон стенам и, кажется, наливной. Но я не строитель, могу здесь ошибаться. В общем, - заниматься можно, но видно, что помещение из «приспособленнных». Причём без особых капитальных вложений…
Так! А не «засинхронизироваться» ли мне на преподавательницу? Хватит пялиться в зеркало на местные рожи, и на свою, кстати, тоже. Синяк на лице добавляет ему просто невероятного шарма…