Страница 35 из 147
Шестой щелчок зубами
Время действия: тринадцатое января
Место действия: Сеул. Раннее утро, холодно, недавно начало светать. Две девушки возле палатки, установленной неподалёку от станции метро, активно агитируют спешащих мимо них на работу людей поставить подпись под прошением о помиловании Пак ЮнМи. На одной из агитирующих надета кепка с длинным козырьком, а её лицо закрыто медицинской маской.
- Господин, господин! – восклицает девушка в кепке, обращаясь к проходящему мимо неё мужчине. – Прошу вас, пожертвуйте минутой вашего драгоценного времени! Пожалуйста, поставьте подпись под прошением о помиловании известной кореянки Пак ЮнМи!
- Чем же она «известна», если я о ней не знаю? – притормаживая, удивляется аджосси.
- Пак ЮнМи, - обладательница двух международных премий! Премии «Грэмми», вручаемой за достижения в музыке и премии «Хьюго», полученной за успехи в литературе. Вот, смотрите!
Повернувшись вполоборота, девушка указывает руками на подставку с закреплённым в ней узким ростовым плакатом, с которого улыбается ЮнМи с изображениями наград слева и справа от неё.
- ЮнМи, - первая кореянка за всю историю, сумевшая получить самые престижные американские премии. – снова поворачиваясь к остановившемуся дядечке, сообщает девушка.
- Так это же … эта… Агдан! – после пятисекундного разглядывания «натюрморта», сообразив, восклицает аджосси. – Её самчон – северокорейский шпион! И сестра, - торговала акциями, используя инсайд! А сама она обокрала несчастную старушку, вытащив у той кошелёк! У неё не семья, а какой-то криминальный притон!
- Пак ЮнМи, находясь на службе, получила ранение и была награждена боевой медалью «За ранение». – странно дёрнувшись, возражает девушка. – В ходе выполнения задания она попала под артиллерийский обстрел. Ещё, - она автор музыки и слов песни «Joe le taxi», исполняя которую, АйЮ продержалась на первом месте французского музыкального чарта больше десяти недель. Это абсолютный рекорд для Франции!
- Причём тут АйЮ? – удивляется дядечка. - Она сама сочиняет песни и музыку.
- К сожалению, «младшая сестра нации» не пишет песни на французском языке. В корейской музыкальной индустрии на такое способна лишь Агдан. Эта девушка – талантливый поэт и композитор, создавшая самые популярные песни: «Ты знаешь, как хочется жить», «Миллион алых роз», «Драконы не умирают».
Пак ЮнМи много сделала для всемирной славы Кореи и достойна снисхождения.
- «Снисхождения»? Какое может быть снисхождение дезертиру, в тот момент, когда страна – воюет?!
- Господин, она уже один раз доказала готовность пожертвовать своей жизнью ради нации! У неё есть боевая награда!
- А второй раз – струсила!
- Господин, произошла досадная накладка, в результате которой ЮнМи не смогла вовремя приехать в часть!
- Ничего не знаю! Суд разбирался в случившемся, и он принял бы во внимание данный факт! Но её посадили в тюрьму! Значит, ничего, о чём вы говорите, - не было! И у вас хватает совести после этого собирать подписи под прошением о помиловании?! Да у вас её вообще нет! Кто вы такие, чтобы так поступать?!
- Прошу прощения, господин, если моя просьба задела ваши чувства. Мне искренне жаль, что я отвлекла вас от вашего маршрута. - на шаг назад отступив от орущего мужчины, произносит девушка, наклоняя голову.
- Я подам на вас в суд за то, что из-за вас опоздаю на работу! – обещает мужчина и, видимо вспомнив, куда шёл, с очень недовольным видом направляется прочь от палатки.
Девушка молча провожает его взглядом, пока он не скрывается в толпе людей, тоже спешащих на службу.
- Тонсен, каждый, через одного, против тебя. – произносит в маску СунОк (а это она). – Сколько же времени потребуется, чтобы собрать триста тысяч подписей под прошением? Хватит ли у ЧжуВона на это денег?
(Три часа спустя на том же месте. СунОк, сняв маску и отойдя в сторону, разговаривает по телефону)
- ЁнЭ! – громко восклицает она. – За три часа получено всего шестнадцать подписей! Это чуть больше пяти в час. А по плану, за это время нужно собирать двадцать пять! Сейчас уже начался рабочий день и людей возле метро стало совсем немного. Получается, - мы снова не выполним план, как и вчера. Может, что-то делаем не так? Как дела у других? Сколько они собрали подписей?
(СунОк, прижав телефон к уху, вслушивается в то, что говорит ей собеседница)
- Значит, тоже не выполнили. – дослушав, итожит она. - ЁнЭ, звони господину ЧжуВону. Ему нужно об этом знать. Если подписей в день будет собрано в три раза меньше запланированного, то на это понадобится три месяца, вместо одного. Понимаешь?
(СунОк снова слушает, что ей говорят, затем возражает)
- Нет, я не хочу это делать. Он всегда звонит в такое время, когда у меня не получается сразу ответить. Мы находимся с ним в «разных жизненных фазах». Помнишь, как Чо БоА сказала в дораме «Мужчина моего дома»? Вот вроде такого.
…
- Нет, ЁнЭ! Не могу я ему звонить! Ну как ты не понимаешь, - мы люди разного круга! … Ну и что что ты - тоже? Ты ведь наёмный работник и обязана информировать своего работодателя о проблемах. А я - волонтёр! … Большая разница! Ты можешь попросить у него деньги на продолжение финансирования проекта, а я – нет! … Потому, что это будет выглядеть совсем иначе, вот почему! … Отлично, ЁнЭ! Ты настоящий профессионал, который со всеми может договориться. После позвонишь мне, расскажешь его реакцию. Окей? … Спасибо, ЁнЭ! Жду твоего звонка!
Убрав телефон в карман куртки, СунОк глубоко вздыхает.
- До чего же непросто добиться, чтобы люди делали нужное тебе! - возмущённо восклицает она и добавляет. – Тонсен, я просто не знаю, что сделаю, когда доберусь до тебя! Скоро позор совсем накроет меня с головой!
Время действия: пятнадцатое января
Место действия: исправительное учреждение «Анян»
Делаю вид, что медитирую. Сижу в позе лотоса на полу камеры. В принципе, можно было не выделываться и отсиживать зад, просто вытянув ноги и привалившись спиной к стене. Но тогда не будет «вау-эффекта» для охраны. А так, наблюдают за мной и видят, - ЮнМи не бездельничает, прану набирает. Ещё полгода в одиночке, - и, считай, святой человек из неё получится, сама собою светиться будет. Разве можно такую в тюрьме держать? На волю, только на волю! Чтоб мы её больше не видели…
Короче говоря, развлекаюсь как могу, ибо других способов занять себя в данный момент не нахожу. Про книги, которые можно написать, - уже сто раз в голове прокрутил. Там всё ясно до кристальной прозрачности. Произведения хоть с какой-то привязкой к историческим событиям – «фф-топку»! В здешнем мире многое было по-другому, или вообще – не было, а выяснять различия и заниматься адаптацией, - слишком долго. Учитывая мои ограничения по доступу к информации, за пять лет одну книгу как раз и напишешь. Мне же нужно – три-четыре в год, а первую, - в самое ближайшее время. Поэтому, увы и ах, но «Три мушкетёра» не пляшут и отправляются на полку вместе с «Собором парижской Богоматери» и прочими романами, написанными а-ля «по следам имевших место быть событий». Жанры, в которых можно «передирать» чужую интеллектуальную собственность, без опасения быть взятым за задницу, - предпочтительно фантастика и фэнтези. Да и премия «Хьюго» как бы уже изначально ограничивает сектор моего «творчества». Все бы очень удивились, если «фантазёр» вдруг взял и «залимонил» псевдоисторические «Унесённые ветром» про то, чего в местной Америке отродясь не бывало. Сразу бы стало ясно, что с девочкой либо совсем плохо, либо она пользуется источником информации «внеземного происхождения». А в дурке электричеством лечат… И в застенках NIS наверняка им же пользуются. Способ, проверенный временем, за десятилетия применения доказавший свою высокую эффективность. Короче, - ну её нафиг, эту историю! Мы и на «фантазиях» хорошо прокормимся. В принципе, лично мне кажется, - у авторов-фантастов всё то же самое, что и у тех, кто пишет о прошлом. В центре любого повествования находится человек. А уж в каких декорациях он решает свои проблемы – вопрос вторичный. Если подумать, то выбор жанра «fantasy» для творчества, - даже более предпочтителен. Во-первых, - в нём дофига поджанров, от космоса до гоблинов. А во-вторых, - там не нужно предварительно выяснять, какую фигню использовали вместо туалетной бумаги в тринадцатом веке и какую крылатую фразу произнесла Анна Австрийская в тот момент, когда её любовника-мавра выкинули из окна Тадж-Махала на пики давно поджидающих стрельцов Ивана Грозного. Пиши себе, да и всё! Не заморачиваясь…