Страница 33 из 147
«Гнилые стены коннозаводского гнезда рухнули, и вместо них в голубое небо ушёл стеклянный тридцатитрехэтажный дворец шахматной мысли...» - глядя на выражение лица собеседницы, вспомнилось мне из «Двенадцати стульев». Но аджума оказалась крепче васюкинских любителей шахматной игры. Спустя пять секунд дурман рассеялся.
- ЮнМи, если бы я не знала о твоих успехах, то подумала, что ты – авантюристка. – помолчав, произнесла охмуряемая начальница. – Но поскольку они известны, то скажи: ты - посланница ада, ввергающая в соблазн?
- Ничуть не приукрасила последствия, госпожа. – недовольно, но стараясь не подавать виду, отвечаю я. – Единственным слабым звеном во всём выше сказанным является одно – понравится ли книга читателям?
- Мне кажется, - это как раз самое главное. – иронично замечает собеседница.
В ответ пожимаю плечами.
- Здесь как на бирже. – говорю я. – Ничего точно не ясно, пока не откроешь позицию.
- Теперь мне доподлинно известно, кто уговорил свою онни заняться финансовыми спекуляциями...
Молча гляжу в ответ, думая, - следует ли рассказывать о жадных завистниках? Прихожу к выводу о бессмысленности сего действа.
Сижу, закрыв рот. Пауза затягивается.
- У меня никогда ещё не было в подопечных столь неординарной личности. – нарушая тишину, признаётся НаБом. – «Яркие» были, но все - с «отрицательной девиацией». Очень интересно пообщаться с человеком противоположного знака. Мне кажется, это единственный шанс в моей жизни…
Профессионал со стажем оценивающе смотрит на меня. Я поощрительно улыбаюсь в ответ, поняв, что «наживка проглочена».
- Итак, чего же ты хочешь? – спрашивают меня.
- Отдельную камеру, возможности для творчества и для занятий танцами. Мне нужно будет держать себя в хорошей физической форме, чтобы голова соображала. И ещё. Сделайте так, чтобы ко мне никто не лез. Во избежание эксцессов.
- Достаточно скромно. – одобрительно кивает «договаривающая сторона». – Я думала, - запросов будет больше.
- Но вам же не удастся организовать мне занятия с преподавателем вокала?
НаБом пожимает плечами.
- Не знаю. – признаётся она. – Наверное, возможно будет расширить список доступных для обучения курсов и организовать группу занимающихся...
С большим интересом смотрю в ответ на столь заманчивое предложение. Это ж целых два года можно с пользой провести! Из пяти лет… Пять лет жизни! Какие же они сволочи, упрятавшие меня на такой срок!
- Тогда, если согласие достигнуто, то для выбора книгоиздательства мне требуется предоставление доступа к сети Интернет.
Начальница отрицательно качает головой.
- Сначала будет комиссия. – говорит она. – Которая определит степень твоей вины за учинённую драку. Может быть, предстоит судебное разбирательство. Затем тебе назначат наказание. И вот после этого, можно будет уже приступить к осуществлению твоей задумки.
Вот те раз!
- Это же долго! – протестую я.
- ЮнМи, здесь не музыкальное агентство и не инкубатор юных литературных дарований. Здесь учреждение, занимающееся решением специфических задач, и в котором главенствуют нормы законов Республики Корея. Всё остальное – после.
- Но за это время можно набросать примерный план произведения. – продолжаю упорствовать я. – Мне только нужно уяснить, какой жанр коммерчески популярен в данный момент на рынке. И я начну думать, пока идёт разбирательство и определяются с наказанием. Вполне возможно, что ко времени, когда всё закончится, в голове у меня уже будет готов черновик, который останется перенести в файл и сделать правки. И взяться за новую книгу.
НаБом озадаченно смотрит на меня.
- Остановись. – просит она. – Ещё нет первой, а ты уже готова приступить ко второй. Тебя, похоже, совсем не волнует ни предстоящая комиссия, ни расследование. Я права?
- «Всё преходяще, а музыка вечна», госпожа. – отвечаю я ещё одной неизвестной здесь цитатой. – Как и любое другое творчество. Ведь только оно оставляет свой след в истории и в душах людей.
- Ещё война. – подумав, говорит собеседница.
- Да. – киваю я. – Она и высокое искусство.
- Кстати, а почему именно тридцать процентов? – интересуются, переходя к конкретике. – Разве пятьдесят процентов это… не наилучшая пропорция?
- В моей семье сейчас фактически деньги получаю только я. – коротко в ответ обрисовываю состояние своих финансов. – Ещё есть семья дяди, который после смерти оставил кучу долгов. Там тоже помогать нужно. А моё бывшее агентство не желает выплачивать мне роялти за исполненные произведения. Поэтому, тридцать процентов – тот максимум, который могу предложить. В качестве компенсации обещаю работать быстро и много. Думаю, за год я смогу написать четыре – пять книг. Это примерно полмиллиона долларов.
- Не забывай о налогах.
- Пожертвования, кажется, облагаются по минимальной ставке или вообще - по нулевой.
- Я уточню.
- Если вам не трудно. Госпожа, как я понимаю, мы пришли к предварительному согласию?
- Думаю, да. Нужно обговорить более подробно некоторые детали. Но, в целом, идея мне нравится.
- Мне она тоже по нраву. Спасибо.
Время действия: двенадцатое января, вечер
Место действия: дом семьи ЧжуВона. МуРан сидит перед телевизором.
- К происшествиям. – сообщает диктор, переходя к следующему разделу программы новостей. – Как стало известно из источника в министерстве внутренних дел, - в учреждении коррекции поведения «Анян» произошла массовая драка среди отбывающих наказание…
(картинка на экране меняется, и телезрители могут наблюдать побоище, снятое камерами внутреннего наблюдения. Несколько секунд диктор не комментирует показываемое, предлагая всем самостоятельно оценить размах и эпичность происходящего, а затем вновь приступает к своей работе.)
- «По результатам предварительного расследования,» - говорит он, - «… зачинщицей массовых беспорядков оказалась недавно осуждённая за дезертирство, бывшая военнослужащая корейских вооружённых сил, - Пак ЮнМи…»
Видеоизображение вновь меняется, и сидящие у телеприёмников видят, как поименованная, спокойно сидевшая за столом, ни с того ни с сего, учиняет расправу над своими соседками. У МуРан самым натуральным образом отвисает челюсть. Так и не закрыв рот, округлившимися глазами, хальмони смотрит на то, как её несостоявшаяся невестка, чёткими ударами ног, отправляет в нокдаун двух женщин в форме, а после - ловко фехтует полицейскими дубинками с двумя охранницами, прибежавшими на помощь «вырубленным» коллегам.
«… восстановить порядок в «Анян» удалось лишь только после применения слезоточивого газа…»
- Ничего себе! – подобрав челюсть, изумлённо произносит МуРан. –Едва попала в тюрьму и сразу же устроила массовую драку!
Понаблюдав на экране телевизора за кашляющими и трущими глаза несовершеннолетними девушками, которых «пакуют» охранницы в противогазах, она осуждающе качает головой.
- Не смогли справиться. – выносит она вердикт профессионализму охране колонии и говорит уже о ЮнМи. – Где она так научилась драться? И неужели в морской пехоте обучают пунрюсондо? Нужно спросить об этом ЧжуВона.
( пунрюсондо – стиль корейского фехтования двумя мечами. прим. автора)