Страница 31 из 75
Цементные ступени сильно пахли сыростью. Я щёлкнула выключателем света. Подождите. Как в этом доме оказался подвал? Я думала, что уровень грунтовых вод в Новом Орлеане слишком высок. Вот почему здесь людей хоронили над землёй. Я осторожно ступила на нижнюю ступеньку, почти ожидая, что сейчас войду в камеру предварительного заключения. Воды не было, но я почувствовала в воздухе следы магии. Чтобы я почувствовала запах, это должно было быть активное заклинание, которое, вероятно, сохраняло мои ноги сухими.
Я прошла мимо шести закрытых дверей. Они были ближе друг к другу, чем должны были быть, как будто комнаты были от половины до трети размера обычной спальни, что, полагаю, имело смысл. Лежащий там мёртвый не занимал много места. В конце коридора была дверь в то, что казалось гораздо большей комнатой.
Открыв её, я обнаружила металлическую клетку, прочную с пяти сторон, с толстой сеткой, закрывающей переднюю часть. Внутри, вампир висел в кандалах на задней стене. У меня была теория насчёт всего этого дела с мертвецами в дневное время, и я собиралась её проверить.
Если бы Клайва можно было, имея достаточную мотивацию, разбудить днём, то он не мог быть мёртв. Ну, не совсем мёртв. Да, только действительно старые и могущественные вампиры могли это сделать, но поскольку они могли, они не были мертвы. И если они не умирали в течение дня, то, естественно, никто из них не умирал. Мне показалось, что это скорее состояние стазиса, чем настоящая смерть, как те лягушки, которые могли выжить, будучи замороженными зимой.
Проверяя эту теорию и понимая, что мне придётся заплатить за это определённую цену, я села, скрестив ноги, на цемент перед клеткой, прислонилась лбом к жёсткой сетке и открыла свой разум мёртвым. Клубящийся туман заполнил моё сознание. Мертвецы были повсюду. Я понятия не имела, что делаю, но попыталась переформулировать своё мышление. Ни давно умершие, разлагающиеся в земле, ни недавно умершие в больницах и моргах, ни призраки, которые решили остаться на этом уровне. Я хотела вампиров.
Холодные вспышки вышли на первый план в моём сознании, но они расширялись, медленно, неумолимо охватывая мир. Могу ли я прикоснуться к разуму вампира, скажем, в Румынии? Я наложила мысленную карту на холодные, слабые точки и сосредоточилась на одной из них в Румынии. Это могла быть Венгрия или Болгария. Моя наука не была точной.
Где-то там был вечер, и я почувствовала голод вампира. Он собирался на охоту. У меня начала раскалываться голова, поэтому я быстро вышла. Со мной не было Клайва, чтобы унять боль, поэтому я не хотела тратить время на эксперимент, каким бы захватывающим он ни был.
Я сосредоточила своё внимание на Новом Орлеане и стала искать Клайва. Потребовалось некоторое время скользить по вспышкам, охотясь за моей вспышкой, но, в конце концов, я нашла его. Я понятия не имела, где он, но он был жив, так что я расслабилась.
Переключив своё внимание, я сосредоточилась на холодной вспышке прямо передо мной. Были ли у вампиров мысли или сны, когда они находились в стазисе, если предположить, что я была права насчёт этого? Я могла бы проверить свою теорию на одном из других вампиров в доме, но я не знала, был ли кто-нибудь из них достаточно старым и сильным, чтобы просыпаться днём. Я не хотела, чтобы мне разорвали горло до того, как они поймут, кто я такая и что они не должны убивать меня. Итак, заключённый в клетке казался идеальным испытуемым.
Я проникла в его разум и сразу же почувствовала, как у меня в голове застучало. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль, я зажмурилась и мысленно оттолкнулась. Это было всё равно, что давить на толстую резиновую стену. Она двигалась вместе со мной, но не пропускала меня. В отчаянии я сосредоточила свою энергию на уколе раздражения, пытаясь разорвать защитный пузырь вокруг его мыслей. Боль пронзила мою голову, за веками вспыхнул свет, и я оказалась внутри.
Сказать, что мысли вампира были тёмными, было бы преуменьшением. Я чувствовала себя так, словно заблудилась в густом тумане беззвёздной ночи, вечно блуждая по кругу. Я бы вырвалась, чтобы избежать сокрушительной тревоги от этой тёмной, удушающей тяжести, но в уголке моего зрения вспыхнул свет.
Повернувшись, я мысленно двинулась вперёд, ища ту неуловимую вспышку света, которую увидела мгновение назад. Слева от меня мелькнуло ещё одно мерцание, и я сменила направление. Наконец, что-то мелькнуло прямо рядом со мной, и я шагнула туда, прежде чем у меня появилась возможность усомниться в целесообразности этого.
Я была поглощена голодом и мыслями о крови, утоляющей мою жажду, о крови, хлещущей по моему горлу, о моих клыках, разрывающих плоть. Потребность была бессмысленной и всеобъемлющей. Я не была уверена, как избавиться от голода, но я попыталась мысленно отступить назад, отталкивая это видение. Это не должно было сработать, но сработало.
Вернувшись в тёмный, приглушающий туман, я позволила себе на мгновение запаниковать. Что, если это не сработает, и я навсегда окажусь в ловушке вампирской жажды? Делая всё возможное, чтобы избавиться от этого, я бесцельно бродила, ища ещё один проблеск света.
Голова ужасно раскалывалась, я наконец-то увидела один проблеск и нырнула в него, прежде чем он успел погаснуть. Холодные чёрные глаза уставились на меня в ответ. Я не могла видеть остальную часть лица, потому что глаза поймали меня в ловушку своим пристальным взглядом. Слова. Он говорил со мной — командовал мной.
«…сейчас. Следуй за Клайвом и его дворняжкой. Убей остальных, но я хочу, чтобы Клайва и его питомца взяли живыми».
«Сир, Клайва будет нелегко захватить. Возможно, вы…»
«Абсурд. У меня есть достоверные сведения, что он ослаблен. Он больше не золотой».
«Сир?»
«Собери своих людей и следуй за ним». Это было ещё не всё. Это было не высказано, но я почувствовала скрытое желание за словами Лафитта, желание гордиться собой и утверждать своё превосходство перед кем-то.
Я мысленно разорвала связь и отступила в туман. Было ощущение, словно в мою голову вонзили железнодорожный штырь, поэтому я попыталась полностью выйти из сознания вампира. На это ушло больше времени, чем когда я шпионила за вампирами Клайва, но причиной этого могло быть сочетанием парализующей боли и нарастающей паники. Я не прислушивалась к мыслям, я заново переживала воспоминания.
Когда я открыла глаза, я лежала на холодном полу, в комнате стоял сильный запах мокрого цемента. И было совершенно темно. Дело было не в том, что свет был выключен. Я снова потеряла зрение. Я расплачивалась за вторжение в чужой разум так же глубоко, насколько туда погружалась.
Сердце бешено колотилось оттого, что я была уязвима в темноте, как и семь лет назад, и я убедила себя, что сейчас всё по-другому. Я не была одна в лесу. Не было никакого треска ветки. Меня не ударили по затылку до того, как я смогла повернуться. И я не проснусь связанной в заброшенной лачуге.
Оказавшись сейчас в ловушке темноты, я не могла перестать вспоминать то время. Нет. Теперь всё было по-другому. Я была в доме в окружении вампиров, что не должно было успокаивать, но, как ни странно, успокаивало. Конечно, сейчас они отдыхали, но наверху меня ждала горгона, которая придёт, если я позову. Возможно. Если только по телевизору не показывали что-нибудь хорошее, в этом случае она могла бы провести расследование в рекламную паузу.
Со мной всё будет в порядке. Свет вернётся. И я всё ещё могла защитить себя. Я встала, поискала дверь, вышла и закрыла её за собой. Я смогу найти дорогу наверх, но зачем возиться? Моё зрение вернётся. Так было и раньше. Необходимо было восстановить равновесие. Я скользнула в угол коридора, так что за моей спиной были стены. Угроза — если таковая существовала — должна будет обрушиться на меня в лоб. Я выпустила свои острые как бритва когти и замерла в напряжении, прислушиваясь к малейшему движению и ожидая света.
— Я могла бы…
Я вздрогнула при звуке голоса. Приспосабливаясь, я ощутила голос прямо перед собой.