Страница 1 из 2
Екатерина Черепко
Орбитальный реваншист
***
Экипаж орбитальной станции «Мир» наблюдал за звёздами так долго, что перестал им удивляться. Миротворец, глава станции, считал такое притупление чувств серьёзным упущением. Его напарник, сибирский хаски по кличке Буран, и вовсе не мог оценить большинства скупых оттенков космоса, но не расстраивался по этому поводу. Других обитателей на «Мире» не было.
Пёс разжал пасть, выпустив страховочный трос, и оттолкнулся от потолка к рабочему пространству – столу с пазами для канцелярии, кнопочной панелью, мониторами и привинченными к полу стульями. Ширина отсека ими и ограничивалась. Буран ткнул носом белёсую шевелюру Миротворца, который вопреки обыкновению не почесал его. Мужчина накручивал ус на палец и прожигал пустой экран взглядом.
От нового сообщения он вздрогнул.
– Посмотрим, Буран. Лишь бы хорошее на этот раз.
Картинка, запнувшись, отстала от звука, лицо постепенно материализовалось из пикселей: вместо ожидаемой зелёной макси с белым ободком вокруг линз стали проявляться отвисшие как у бульдога щёки с серой щетиной, хмурые брови, глубоко посаженные глаза. Запись выстреливала неприятными помехами, на фоне гудели механизмы.
– Итак, – сказал незнакомец, – твои ребята у нас. С зелёным покончено. Если хочешь, чтобы выжили остальные, – а ты этого хочешь – слушай меня внимательно.
Буран гавкнул, Миротворец всё-таки почесал его, усмиряя тремор в пальцах.
– Моё первое требование, – преступник сделал подчёркивающую паузу, – ты садишься в шаттл и дуешь на посадку по этим координатам.
Он показал в камеру бумажку с широтой и долготой.
– Моё второе требование: ты берёшь с собой только пса в наморднике, никакого оружия. Ни-ка-ко-го, уяснил? Чем скорее, тем больше шансов у твоих дружков.
Экран погас. Миротворец досчитал до ста, отстегнул ремень и поплыл по трубе базового модуля.
– Буран, за мной!
Хаски одним прыжком догнал хозяина и стал левитировать следом за ним. Они миновали основной отсек, нырнули в расположенный под прямым углом «Кристалл» и остановились у кольца стыковочного модуля. Миротворец надел на Бурана серый жилет-разгрузку, опустошил карманы и проверил тревожные кнопки на нагрудном и подбрюшном сплетениях. Он вытащил из шкафа намордник со словами:
– Прости, друг, я, правда, не хочу этого.
Защёлкивать застёжки до конца он не стал. Хаски мотнул головой, и клешни тут же разлетелись в разные стороны.
– Вот видишь? Только постарайся так не делать. Ты же умный пёс?
Буран утробно заскулил и опустил уши. Он прыгнул следом за хозяином в узкий тоннель, миновав который, попал в транспортный шаттл.
Их корабль в длину не уступал станции. Её многочисленные отростки-модули и продолговатые солнечные панели напоминали новогоднюю ёлку на крестовине, а летающий вокруг мусор и удалённые звёзды – стеклянные игрушки и брызги бенгальских огней. Издали конструкция выглядела заброшенной и лишённой каркаса, детали спутников прятали её от сторонних наблюдателей, на корню прижигали любопытство и самонадеянное желание разгрести завалы в поисках сокровищ.
Миротворец пристегнул Бурана в собачьем кресле, задраил люк, дождался, когда под ними пролетит МКС, запустил двигатели и отстыковался. Инстинктивно ожидаемого падения не случилось, пока что корабль медленно плыл вниз сквозь безжизненный ледяной вакуум. «Мировая ель» пошла на новый автоматизированный круг.
***
Несколькими часами ранее на рядах вдоль сияющего белого подиума гудела толпа. Аромат свисающих с потолка цветочных гирлянд перебивал какофонию парфюмерных шлейфов. Кричащая отбивка сменилась роботизированной электронной мелодией, блуждающие прожекторы одновременно метнулись в сторону сцены, разговоры стихли. По полу пустили туман. Подсвеченный синими неоновыми лентами, он походил на грозовые облака, а диджей дополнял композицию раскатами грома.
Одна за другой модели в струящихся платьях стали появляться на подиуме из-за полупрозрачной ширмы. Шпилька, облачённая в серебристый атлас, послала в зал воздушный поцелуй и покружилась. Отражавшая свет софитов ткань словно разливалась по телу. Разрез кокетливо подчёркивал красоту её нового ножного протеза: прозрачный с металлизированными элементами, он казался хрустальным в огранке из радужно-бензинового висмута. Босоножки с тонкими ремешками и венок в волосах дополняли образ античной богини.
В конце дорожки Шпилька выдернула шиньон из причёски, локоны хлестнули поясницу, а лепестки флёрдоранжа посыпались на пол. Она замерла в провокационной позе, повернулась и закрыла глаза руками от внезапной череды розовых вспышек. Несколько женских криков разбили ровный футуристичный аккорд, диджей снизил звук до минимума. Зрители повскакивали с мест и, оттесняя соседей локтями, навалились на единственный выход. Визги жертв утонули в истеричном гвалте паникёров и воплях из-за сцены. Больше всего досталось тем, кто толпился между жерновами самых проворных, коих оказалось слишком много, и опоздавших.
Перед глазами Шпильки ещё мелькали разноцветные пятна. Она силилась отогнать их и не налететь на прыгающих с подиума коллег, продиралась к ширме, перешагивая через брошенные туфли и жалея, что собственная высокая подошва её замедляла.
К моменту, как она спустилась в гримёрку, крики заглохли, сменившись тихими стонами вдалеке. Шпилька протиснулась через лабиринт вешалок, часть из которых ей пришлось отодвинуть, а у запасного выхода увидела охранников над тремя криво лежащими девушками. Она подбежала к ним и ахнула: лица, декольте и плечи манекенщиц покрылись розовой сморщенной коркой и раздулись от волдырей. Одна из них всхлипывала, сжимая клок волос с кусочком кожи на конце, две другие не реагировали на махи перед их распахнутыми глазами. Охранники на повышенных тонах решали, использовать нашатырь или воду из холодильника.
Шпилька выхватила у одного из «шкафов» бутылку, кинулась к пострадавшим, но её дёрнули вверх и оттеснили.
– Не мешайте! – Заорала она.
– Покиньте помещение.
Охранник отволок её к двери. Она билась, как дикий зверёк в лапах охотника. Но что может сделать дичь с тем, чьи руки мощнее, чем её бедро? В конце концов Шпилька сникла. Её поставили на пол, здоровая нога предательски подвернулась. Бугай взял девушку под локоть и довёл до дивана.
– Хоть скорую вызовите. – Взмолилась она.
– Вызвали уже. Оставайтесь здесь.
Стоило ему уйти, как Шпилька проскользнула в раздевалку. Расхаживая вдоль скамьи и шкафчиков, она пролистывала свой бесконечный список контактов. Электронный бегунок сжался до точки, имена появлялись одно за другим, до буквы «Ш» она добралась не сразу.
– Да где ты, блин? – Спросила она, когда однотипные строки стали чудиться перед глазами в момент моргания.
Наконец Шпилька увидела того, кого искала. Гудки будто отбивались эхом от стен.
– Слушаю, – сказал запыхавшийся мужчина на том конце. – Только быстро: я на вызове.
– Шорох, ты мне нужен! В Александровском театре нападение: трёх моделей обожгли.
– Да какого ж хрена, а? – Рыкнул он. – Второй случай за сегодня! Скоро буду.
***
Охрана не поверила приветливому лицу сержанта в штатском, но красное удостоверение сотворило чудо: они расступились. Полицейский осмотрел пострадавших, над которыми суетились врачи, обошёл гримёрку, заглянул на аварийную лестницу, но, как и ожидал, никого там не обнаружил.
За его коренастой фигурой всюду следовала Шпилька. Смартфон, который она сжимала в руке, без умолку вибрировал, отвлекал от дела, поэтому Шорох предложил:
– Может ответишь? Вдруг что важное? Я пока опрошу свидетелей.
Она покачала головой и сказала:
– Сначала поговорим. Это не первый случай, так?
– Для протокола: мы этого не обсуждали, – сказал он, едва шевеля губами. – Пару часов назад одна балерина возвращалась с тренировки, и преступник облил её едким раствором. Травмы один в один. – Шорох кивнул в сторону жертв на носилках, покопался в телефоне и показал фотографию обезображенной артистки.